- Вон там кухня. Не разувайтесь, - говорит паренек, указывая в дальний угол квартиры.
Я трусиха. Боюсь проходить дальше. Чувствую, как рука Сергея легла мне на спину. Он слегка подталкивает меня, поскольку знает, что если я сейчас убегу, потом буду корить себя за это.
Квартира небольшая, но до кухни приходится идти по узкому коридору с дверями. Наверное здесь ванная и туалет. Входим с Сергеем на кухню.
Первое, что бросается в глаза, грязь. В нос ударяет запах гнили. Это неудивительно. Возле мойки стоит переполненное ведро с мусором. Рядом разбросаны окурки и прочие остатки от продуктов. На старой и очень грязной газовой плите стоит кастрюля. Из кастрюли виден половник. Вокруг вьются мухи.
Женщина пускает дым. Курит самокрутку. Окно открыто, но оно уже не справляется с запахом сигаретного дыма. Я даже немного закашлялась.
- Простите, - извиняюсь перед женщиной за свой кашель.
- Вы кто такие?!
Женщина повидавшая жизнь. Или очень часто прикладывающаяся к бутылке. Голос грубый и прокуренный. Под глазами огромные мешки. На губе ссадина, еще незажившая. Ее бьют?
- Мы из соцзащиты. Помощь населению, - уже не так уверенно, как встретившему нас парню, отвечаю я. Догадка меня ломает окончательно, но я должна довести дело до конца. – Вы Курочкина Любовь Анатольевна?
- Да. Любка Курочкина – это я.
Как бы мне устоять на ногах…
Глава 20
Смотрю на реакцию Машеньки. Она держится, но из последних сил. Моя сильная и несломленная может вот-вот сломаться. Видимо, это и есть ее мать, поскольку лицо моей девочки совсем побледнело. Даже приняло нездоровый синий оттенок.
Вновь беру ее за руку, когда она начинает дергать губами в приступе истерики. Машенька тут же собирается и восстанавливается. Она у меня молодец. Умеет быстро успокаиваться. Так отлажено контролировать эмоции под силу далеко не каждому. Но моя очаровашка прошла такой сложный путь в жизни, что и этот удар выдержит стойко.
Да.
Она словно читает мои мысли, поскольку ее спина выпрямляется. Первый шок прошел, дыхание восстановилось. Теперь она готова узнавать о себе правду до конца. До победного конца.
Только сейчас я понял, зачем мы приехали сюда. Она хочет семью, родителей. Теперь вряд ли что получится. Но точка в этой истории поставлена будет.
- Что вам нужно, соцзащита?! – женщина восклицает прокуренным голосом и тут же заходится в сильном кашле.
Машенька дает ей время откашляться. Хотя, наверное, подбирает слова.
- Мы узнали, что вы пребываете в тяжелом финансовом положении, - чуть увереннее говорит Машенька. – Решили вам помочь.
Она тянется ко мне, а точнее к пакетам. На мое удивление, первым, что достает Маша – это бутылка вина. Она с грохотом ставит ее перед женщиной, внимательно следя за ее реакцией.
Молодец, моя девочка. Даже тут ты переходишь сразу в наступление.
Женщина при виде бутылки заметно оживает. Смотрит на Машеньку с лукавой улыбкой. Прищуривается.
Так вот в кого у Машеньки характерное прищуривание! Только сейчас заметил, что они похожи. Их отличает цвет волос и потрепанность женщины по жизни.
- Что ж, такую помощь можно и принять, - женщина говорит так, будто одолжение делает. – Да вы садитесь. В ногах правды нет.
Машенька забирает у меня пакеты и выкладывает все их содержимое на стол. Он не чистый, но ее это не беспокоит. Движения машинальные, ей хочется поскорее убраться отсюда. В резких взмахах руками я вижу сердитость и даже злость. Вот только на кого она сейчас злиться, непонятно. На себя? На женщину-мать? На ситуацию в целом?
Любка Курочкина же берет рядом стоящий бокал. Который тоже далеко не чистый. Но она даже не делает попыток помыть его. Откуда-то из кармана достает связку ключей, где имеется брелок в виде универсальной открывашки. Здесь же есть и штопор. Легким движением пробка из бутылки выпрыгивает. Профессионал, что уж там.
Женщина слегка трясущимися руками наливает себе полную кружку. Предложить вина нам она даже не догадалась. Да мы бы и не стали его пробовать в таких условиях…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Залпом осушив половину, утерев губы рукавом длинного свитера, который на ней надет, она обращает внимание на стол:
- Ничего себе вы тут понанесли…
Машенька не поскупилась на продукты. Четко обозначив в магазине, что покупку делает за свой счет, она набрала все самое лучшее. Вино, торт, конфеты шоколадные и в подарочных коробках, фрукты вплоть до ананаса, дорогая сырокопченая колбаса, сыр с плесенью, семга, икра. Видя весь этот набор, я прекрасно понимал, что таким образом Машенька хочет «задобрить» мать. Она все это время переживала, что не понравится. Или может быть явится в семью не вовремя. Дорогими продуктами она хотела показать, что в деньгах не нуждается и ее знакомство с матерью носит совсем иной характер. Она хочет общения. Она просто хочет семью.
Глядя на всю обстановку, чувствую, что семьей ей останусь только я. И я буду ее оберегать. Буду за мать, за отца, за брата, за сестру, за дедушку, за бабушку, за кота Ваську и собаку Тузика. Да хоть за черта лысого!
- У вас же большая семья, - несмело предполагает Машенька.
Насколько я понял, Валентина Петровна не стала рассказывать в подробностях о жизни женщины, которая когда-то родила мою крошку. Поэтому Машенька не знает, с кем проживает женщина, сколько у нее детей. И вообще, как она докатилась до такой жизни!
- Это да, - женщина расплывается в улыбке. – У меня четыре сына.
С гордостью в голосе говорит женщина.
- Эй, вы там! Идите сюда! – она охрипшим голосом зовет кого-то и тут же вторым заходом допивает кружку вина.
Мы с Машенькой продолжаем стоять. Во-первых, присесть нам никто не предложил. Во-вторых, мы бы и не сделали этого, видя в каком состоянии находятся табуреты.
В кухню заходит мужчина Машенькиного возраста.
- А ты че в однюху глушишь? – басом бормочет он, не обращая внимания на нас.
Мужчина тут же берет кружку, такую же грязную, и без предварительного ополаскивания наливает в нее вино. При этом мать не дает долить полную кружку, отбирая бутылку и наливая остатки себе. Бутылка разлита. Женщина с мужчиной чокаются и залпом пьют вино, каждый отпив по полкружки.
На этом моменте входит паренек, который открыл нам дверь.
- О, опять бухаете? – задается он вопросом, но ему на него никто не отвечает.
Он не особо расстроился. Тут же схватил со стола колбасу и начал ее жевать, не снимая обертки.
- Оберткой не подавишься? – спросил я его, опасаясь за мальца.
- Не, так вкуснее, - говорит парень, садится рядом с матерью и отбирает у нее самокрутку, которую женщина уже приготовила себе.
С жадностью затянувшись, он с ненавистью смотрит на брата, который сидит напротив него. Тот ловит его взгляд.
- Сейчас докуришь и пойдем, - басит мужчина.
- Куда вы? – спрашивает женщина.
- На пути, - проговаривает парень.
- Кормильцы мои, - улыбается женщина.
- Они работают на ЖД? – спрашивает Машенька.
Все трое ухмыльнулись.
- Ну типа того, - женщина допивает свой бокал и принимается вновь крутить самокрутку.
В это время мы с Машенькой слышим шаги сзади. Я инстинктивно резко обернулся. Сказывается моя сфера деятельности.
- Бу! – улыбается мне парень, лет двадцати. – Че такой нервный-то?
Парень проходит вперед, обходя Машеньку:
- Ух ты, ни хрена себе! Это чего за пир на весь мир?!
Парень оглядывает купленные нами продукты.
- Соцпомощь, - коротко бросает женщина.
Парень берет в руки опустошенную бутылку вина.
- Могли бы и мне оставить. Я такого в жизни не пробовал, - сетует он.
Но через непродолжительную паузу восклицает:
- Ну и хер с ним! Смотри, чего принес! Как раз к столу! – он тут же достает из сумки, которая была у него в руках четыре бутылки водки. – Как говорится, градус понижать нельзя!
Парень подмигивает нам, берет еще одну грязную кружку и принимается открывать бутылку.
