– неделю пишет один материал!..). У нас весна, река в разливе, разрешено носить фуражки…
19–20.IV Р.Т. 3 часа ночи
Сегодня – телеграмма из Москвы: «Откомандируйте поэта Твардовского, при нем должна быть боевая характеристика». В ПУфронте торопят: приказ, выезжайте. В редакции рады, хотя и ошибаются, думая, что меня вызывают по-худому (а может быть, я ошибаюсь?). А я рад просто, хоть и грустно, что прошел год, этот год, и я не увижу Украины в дни ее радости. И в то же время – Москва, возможность выступить в большой печати, почувствовать настоящий уровень требований, делать что-то большее, чем здесь, вообще ощутить себя в «ином качестве».
Хуже не будет!
20. IV
Предписание.
Старшему батальонному комиссару Твардовскому Александру Трифоновичу.
С получением сего предлагаю Вам убыть в распоряжение начальника Управления кадров Главного Политического Управления РККА гор. Москва.
Основание: Телеграмма ГЛАВПУРККА № 10781. Срок убытия 20 апреля 1942 года.
Начальник отдела кадров ПУ ЮЗФ полковой комиссар Назарцев
(На обороте пометка отдела кадров ГлавПУРККА о прибытии и регистрации 22.IV.1942 г.)
20. IV А.Т. – М.И. Воронеж – Чистополь (телеграмма)
Двадцать первого выезжаю Москву Подробности телеграфирую оттуда Александр
24. IV А.Т. – М.И. Москва – Чистополь (телеграмма)
Третий день Москве Положение выясняется
26. IV А.Т. – М.И. Москва – Чистополь
…Откомандированный с ЮЗФ в распоряжение ПУРККА, я сижу в Москве в ожидании нового назначения. О творческом отпуске, который был бы теперь для меня крайне необходим, речь можно вести только через ЦК. Фадеев в Ленинграде – с ним я виделся только мельком. Самому идти придется, хотя, как ты знаешь, я не мастер вести деловые переговоры. Завтра я буду в «Правде» у Поспелова, у него узнаю телефоны и прочее…Машина работает: прибыл человек, нужно, чтобы он «убыл» куда-нибудь. С самой машиной говорить нечего, она, конечно, ничего не признает, кроме своих функций. И дело тут еще в том, что я не замухрышка, что никому не нужен, а человек «с именем», которого лестно заполучить любой газете. Для этого уволят кого-нибудь, потеснятся, а уж мне местечко будет обеспечено.
Там же, откуда я приехал, оправдались предсказания В. Гроссмана: меня тихо-благородно выжили в связи с сокращением соответствующих штатных должностей. Да мне говорили при этом, что не хотят меня терять, я имел возможность существовать при газете на правах… которые не устраивают меня. Бог им всем судья. Я желаю одного: месяца, двух недель, недели сосредоточенной работы, а там хоть на Сахалин. Мне нужно успеть здесь доработать «Легенду», доработать «Балладу о товарище», составить книжку стихов, написанных на ЮЗФ. Хотелось, кроме всего прочего, попечататься в больших газетах, а то меня забыли. Не то беда, что забыли в кругах, где решается вопрос, кто лучший поэт эпохи – Сурков, Щипачев или Симонов (там-то и не забыли даже), а то беда, что читатель не знает моих вещей военного периода. Некоторые же из них заслуживают того, чтоб их прочли люди. Жаль только, что хороших стихов в газетах не приемлют… Я верю и убежден, что все встанет на свое место, только бы не потерять мне свое место, только бы не потерять мне своего спокойного рабочего настроения, только бы не помешали мне в ближайшие же дни, не прервали…
Живу в своей комнате… Еще не ночевал здесь (ночевал у Маршака, у Вашенцева)…
27. IV А.Т. – М.И. Москва – Чистополь
…Спешу изложить тебе беду, из которой только ты можешь меня выручить. В «Советском писателе» мне дали на редакцию книжку стихов Исаковского. Это необременительно и приятно. Меня попросили просто просмотреть ее и подписать к печати. И я ее потерял. Потерял где-то в трамвае или оставил в какой-нибудь редакции, т. к. живу на ходу, все в карманах. Мне страшно подумать, как сообщить ему об этом. Если она сегодня не найдется, то завтра я пошлю тебе телеграмму: «Готовь книжку Исаковского». Это будет означать, что ты вместе с ним (рассказав ему все) соберешь новый экземпляр… Но до телеграммы не спеши говорить ему об этом…
Слыхала ль ты меня по радио? Я на новом месте не вдруг нашел студию, поэтому первое стихотворение читал Левитан (читает хорошо). Буду еще читать. Прошу слушать…
29. IV М.И. – А.Т. Чистополь – Д/а п/п 28
…Сегодня из Казани пришел Гроссман. Именно пришел, т. к. приехать не на чем. Шел трое суток. Сразу лег в постель – утомился и дорогой, и путевыми происшествиями. Неподалеку от Москвы у него украли шинель. В Москве он получил новую. Собрал деньжонок и тронулся в путь. Ехал поездом. В Казани у него украли все деньги – около трех тысяч, и он тронулся в путь, имея на дорогу буханку хлеба. Но и ее унес попутчик, взявшийся «облегчить» ношу Гроссмана. А ноша состояла наполовину из чужих посылок. Рюкзак (около пуда) в такой длинной дороге показался ему ужасно тяжелым и тут еще без еды. Вообще не повезло. Но чужое все доставил. Моя посылка тоже была цела. Я им <Гроссманам> тут же одолжила 500 рублей…
2. V А.Т. – М.И. Москва – Чистополь (телеграмма)
Исаковскому телеграфировал сам Высылай Щипачевым или Долматовским мои юмористические вещи своему выбору Целую всех Александр
2. V А.Т. – М.И.
…Посылаю тебе сегодня телеграмму о необходимости «организовать» книжку, вторично чувствую, как это тебя огорчает…Но выхода нет. Я свободен покамест и это время употребляю на составление и дописание книжки, которая будет итогом моей почти годичной работы на ЮЗФ и называться будет очень громко «Баллады Отечественной войны»…
…Живу дома, сплю на своей кушетке, сижу за своим столом, но во все это вроде как не верю… А главное – постоянная мысль – тебе бы быть здесь с детьми, а я хоть и на фронте б скитался, так ничего. Думаю, однако, что зимовать и даже осень проводить в Чистополе ты не будешь. Уверен в этом!!!
4. V А.Т. – М.И. Москва – Чистополь
…Я здесь буду неопределенно длительный срок. И рад, потому что у меня самое доброе рабочее настроение – пишу, пишу. Сегодня-завтра закончу «Балладу о товарище», которая будет, ей-богу, очень хороша. Написал одно стихотворение – «Командир». Написал статью, которой очень заинтересовались в «Правде». Это, вернее, очерк. Попытался переработать «Легенду», но еще только подсократил да подчистил. К ней нужно вернуться, когда я разделаюсь с другими вещами, и она займет свое место в моей книге «Баллады Отечественной войны», думами о которой я сейчас живу. И у меня сейчас совсем другое настроение, чем несколько раньше, когда я почти не знал, не
