Дун шептал про эту ерунду и поминутно оглядывался. Смешной китаец со смешными манерами.
4. Взять ЧТ – наша задача
«Файл опасности, который прочно сидел у меня в памяти после удара об Ливеншталя на горе, почти стерся. И я согласилась, что если жить, то жить на полную катушку».
– Эй, Ливеншталь, ты не знаешь, как люди попадают в Чайнатаун? – спрашиваю я Ливеншталя во время следующей встречи в офисе Агентства.
Я уже поняла, что судьба моя как скупая главная бухгалтерша, она мне выдает по рублю, остальное приходится выпрашивать. В конце концов, надо же брать инициативу в свои руки.
Ливеншталь, который целыми днями болтался без дела, рассказывая анекдоты, и мешал работать Агентству своей пустой болтовней, принял боксерскую стойку.
– Джулия, нет ничего проще! Туда можно попасть на самолете.
– Славик, давай полетим. У нас же есть с тобой мой самолет.
Ливеншталь лукаво улыбнулся:
– Нет, мы полетим на вертолете. У нас и вертолетов своих как у дурака махорки!
– Славик, а нас не подстрелят?
– Джулия, ты же хочешь снова пережить пленительный миг опасности?
Да, я хотела пережить пленительный миг. Файл опасности, который прочно сидел у меня в памяти после удара об Ливеншталя на горе, почти стерся. И я согласилась, что если жить, то жить на полную катушку.
Экскурсий в Чайнатаун нет. Можно съездить в Париж, имея деньги, а в Чайнатаун, даже имея деньги, попасть нельзя. В Старом городе сразу две фирмы организовали новый бизнес: смотровой полет на вертолете над городом. Бизнес, кажется, слегка криминальный. Этим занимается Экологическая полиция. И МЧС. На своих вертолетах. Частные летательные аппараты чайнатаунцы могут принудительно заземлить. «Заземляли» чайнатаунцы просто: они стреляли в летательный аппарат. И даже могли попасть.
Из-за стены Чайна-тауна видны чистые окна небоскребов невиданной красоты. Все они разные. Один пронзает небо острым шпилем. Другой закручен спиралью. А мой самый любимый небоскреб – цвета синего стекла – построен в виде бокала. Ох и оторвались архитекторы на этих офисах! И такие же с иголочки стоят жилые дома. Город функционирует как деловой центр мирового уровня. По вечерам на его островерхих башнях, устремляющих ввысь свои острые стеклянные шпили, сияют неоновым цветом, как вершины Эльбруса, чистые и недоступные мировые бренды.
Наш Город Дворцов, приземистый, серенький и старый, построенный еще царями, типичный европейский город, с подслеповатыми окошками, со старой вонючей канализацией, но с широкими площадями, будто специально созданными для демонстраций и массовых расстрелов, в одночасье померк на фоне этого нового великолепия. Тут произошла уценка жизни. Если ты работаешь в Старом городе, значит, ты мало достиг в жизни. Кто чего-нибудь стоит, тот работает в Чайна-тауне. Образовалось много желающих заглянуть за высоченную стену Чайна-тауна, но это весьма сложно. Там введен визовый режим. Нужно заполнять анкету и ждать, когда власти Чайна-тауна подтвердят согласие на посещение «объекта». Пропускная система с ощупыванием и выворачиванием карманов на входе и выходе.
…В воскресенье Славик заехал за мной в машине-кабриолете мышиного цвета, и мы поехали на частный аэродром, там стоял, кстати, без дела, и мой серебристо-изумрудный самолетик. Его перевезли из Франции на специальной платформе. Ужасно, но летать на нем по нашим северным просторам оказалось невозможно! Надо получать специальное разрешение и каждый раз просить воздушный «коридор». Пока что у Ливеншталя это не получалось. А у Сципиона не было времени. Бестолковый какой-то получился подарок.
На летном поле мы пересели в красивый желтый вертолет Ливеншталя. На его борту были синим цветом крупно нарисованы три буквы: ФСБ. И инвентарный номер. Ливеншталь сел сам за штурвал. Надел мне на голову шлем с шумопоглощающими наушниками – и мы полетели. Над Старым городом. В сторону залива.
Было очень весело. Ливеншталь управлял вертолетом, грыз семечки, хватал меня за коленки. Я хохотала. Мы пролетели над береговой линией, увидели грязный прибой и вечно строящуюся дамбу. Сделали два круга. После чего Ливеншталь стал нахально снижаться над Чайна-тауном, чтобы я могла рассмотреть город. Он юлил между небоскребами, заглядывая в окна. Я вынула из футляра полевой бинокль, который предусмотрительно взял с собой Славик. И видеокамеру. В бинокль были хорошо видны внутренние дворики на уровне десятых и двадцатых этажей билдингов. Дворики современного Чайна-тауна висели, можно сказать, в воздухе, они были с бассейнами и шезлонгами, цветочными клумбами, зарослями розовых кустов и вывесками на китайском языке. Мы видели пустующие теннисные корты. Никто на них не играл. Это было странно. Зато внизу, по улицам, сплошной коричневой массой катилась толпа. Сновали люди с вагонетками, что-то сгружали. И нагружали. Ездили мотоциклы с маленькими грузовыми прицепами. Некоторые люди буквально ползали по земле и что-то на ней собирали. Прямо у подножия небоскребов расставлены были легкие столы и стулья, и черные люди ели что-то, приготовленное тут же, на открытом огне.
– Что это, внизу? – спосила я Ливеншталя.
– Да Бог его знает! – беспечно ответил он. – Поди, черный город?
– Как это? Черный город в «Оксфорде»?
– Но праздник жизни начинается с третьего этажа. Видишь, где цветы, теннисные корты. А внизу есть еще пространство и подземелья. Там тоже кипит жизнь.
– Фи, как некрасиво. Давай полетаем над красивыми местами.
И мы кружились над старым китайским парком с прудом, в котором стаями плавали красноперые рыбки, отливавшие на солнце ярой медью, над серыми львами и древними статуями Будды, над драконами и красными фонарями китайских забегаловок, со скучающими велорикшами у дверей. Посередине старого города стояла статуя Будды из золота величиной с шестиэтажный дом. Она была даже выше буддийского храма, который казался маленьким рядом с нею. И еще одна странная скульптура стояла на главной площади Чайна-тауна. Это была огромная нефритовая китайская капуста, бледно-салатового цвета. Именно к ней подходили люди, кланялись капусте, целовали ее и отползали назад на коленях, не решаясь повернуться к ней спиной.
– Они с ума сходят? – спросила я Ливеншталя.
Он и только весело заржал.
– Капуста – это святое. Слышала выражение – «рубить капусту», «делать деньги». Вот они поклоняются «капусте».
Но особенно меня поразил порт. Там стояли роскошные яхты и корабли класса река-море.
Береговая линия Чайна-тауна была славно оборудована крепкими строениями с зарешеченными окнами.
– Таможни, – кратко объяснил Ливеншталь.
Откуда-то он все знал, этот беспутный человек.
– Хочется на посадку… – сказала я Ливеншталю. – Погулять по этому Китаю.
– На посадку… – зашелся Ливеншталь диким хохотом. – Ты меня уморишь сегодня, Джулия. Ты даже не слышишь, что говоришь. Нет, девочка, это слишком опасно. Ведь это другое государство. Легче слетать в настоящий Шанхай. А сюда у нас с тобой нет визы, а есть только вертолет с поддельной эмблемой ФСБ на борту.
– Как поддельной?
– Да очень просто! – легко сказал Ливеншталь. – Намалевали на всякий случай. Авось никто не будет проверять.
В этот момент снизу раздался выстрел. Он прошел совсем близко от нашего борта. Видимо, это был предупредительный сигнал, чтобы мы убирались восвояси.
Затем снизу послышался громкий голос, который на очень чистом русском языке, через мегафон, произнес:
– Вы нарушили воздушное пространство суверенного государства, немедленно покиньте территорию, или к вам будут применены специальные санкции, предусмотренные договором о ненападении.
– Видал? – зашелся в восторге Ливеншталь. – Они даже вертолеты ФСБ готовы сбивать! Супер. Крутизна. Мне нравится, как они себя ведут. Они говорят: все, ребята, вы нас сюда запустили, взяли за это бабла, а теперь мы будем делать, что хотим. Поняла?
И Ливеншталь высунулся из кабины по пояс, свесился вниз и стал махать руками. Он повел себя просто как сумасшедший!
