— В кабинете позавчера видела.
— Что прям «Опасная страсть», «Восточная страсть», «Пиратская страсть» и «Жгучая страсть»?
— Угу, и даже «Леденящая страсть» и «Королевская страсть», — ответила я, а Алиска покраснела. Именно в «Королевскую страсть» она вложила всю душу.
— Вот те раз, — задумалась она. — А может, это книжки Гвендолен?
— Очень сомневаюсь, но больше всего меня смутило наличие еще двух «Страстей», которых мы с тобой не писали.
— О-па. Нас плагиатят. Что ж, может и впрямь пора новую серию начинать.
Я уже не могла сосредоточиться на чтении дневника. Какой-то зуд не давал мне успокоиться. Снова моя интуиция пыталась мне что-то подсказать, но я ее не понимала.
Так, а если пойти другим путем. Я не могу вспомнить где, но может, я вспомню что? На что это похоже. Гравировка напомнила мне рисунок. Рисунок может напомнить мне что? Барельеф? Скульптуру? Фактуру гобелена? Я вспомнила. Перед глазами всплыл момент в кабинете Фаренджера. Это был оттиск. Едва различимый оттиск на бумаге того самого письма.
— Леди, — осипшим голосом позвала я. — Кажется, у нас есть еще один пазл в головоломке.
Глава 19
Поскольку мое открытие рождало больше вопросов, чем ответов, мы пораскинули мозгами и пришли к выводу, что за этими самыми ответами неплохо бы обратиться к человеку, который увлекается решением подобных загадок.
Таким человеком являлся магистр Тофинбейл. Он увлекался историческими изысканиями и мечтал воспитать себе преемника, а самому заняться раскопками и изучением интересных событий и фактов прошлого. Однако достойного кандидата все не находилось, и увлечение магистра так и оставалось его хобби.
Алисия была ученицей Тофинбейла по артефакторике и авторитетно заявила, что сам он интересуется совсем древней историей, собеседников в возрасте младше ста пятидесяти считает незрелыми юнцами, а младше семидесяти попросту сопляками. Так что если рассуждать здраво, то вряд ли он захочет тратить на нас свое время.
Но тут могла выручить Дель. Тофинбейл был давним поклонником леди Каролины, свой интерес никогда не скрывал и для дочери обожаемой женщины мог поступиться своими привычками. Понадеявшись на силу любви, неоднократно воспетой в романах, в том числе и нами самими, мы двинулись на поиски человека, который прикладывал немало усилий, чтобы его не находили. Но разве может что-то остановить трех хрупких леди, решивших, что им нужна мужская помощь?
И спустя всего час с небольшим нам удалось загнать в угол Тофинбейла, хотя маг уже собирался уезжать. Дабы отвязаться от нас побыстрее, магистр выложил все, что знал, а за остальным ехидно посоветовал обратиться к королю.
А знал Тофинбейл следующее: что гербовые бумаги ушедших родов изымаются короной во избежание подлога и махинаций, новые напечатать возможности нет, так как заказ в казначействе на выпуск гербовой бумаги заверяется главой рода, подделать гербовую бумагу невозможно. Оттиск защищен магически, а клише уничтожаются.
Фактически сохранившиеся гербовые листы ушедших родов могут быть только крадеными еще в те времена, когда род существовал. И сделать это могли либо те, кто считали себя наследниками, либо прислуга высокого ранга. И нет, магистр понятия не имеет, кто мог такое сделать, хотя последнего Аддингтона Тофинбейл застал живым. А за подробностями — это в архив или к его величеству.
— Что же получается, сейчас любой в окружении Эдуарда, чью родословную мы не можем навскидку проследить на шесть поколений, может оказаться тем самым преступником? — Алиса была в ужасе.
— Я надеюсь, вы в герцогстве ведете учет ценных бумаг? — уточнила у нее Дель.
— Понятия не имею! Но уж теперь совершенно точно в этом разберусь.
— Это подождет до твоего возвращения! Сейчас нам надо как-то передать информацию в Охотничий замок! — и тут я похолодела. Мы не сможем с ними связаться! Я же уже пробовала! Мы можем послать голубя, и даже если его не перехватят, когда они будут проверять почту? Сегодня? Перед завтраком? Или после охоты? Меня пробил холодный пот.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но что-то же надо делать! — стонала Алисия. — Дель, ты можешь связаться с матерью? Отправить к ней зомби в конце концов?
Дель мрачно покачала головой:
— Не в день Большой королевской охоты. Даже Тофинбейл сейчас не поможет.
— У нас нет права опускать руки, нам нужна чья-то помощь! Если только… силы всевышние, сделайте так, чтобы леди Имоджин еще не уехала!
Караульный центрального входа сообщил, что не видел, как леди Имоджин отбывает, а значит, шанс был! Я так оглушительно колотила в двери покоев статс-дамы, что дверь мне открыла горничная с канделябром наперевес. И, как последняя прачка, я заорала:
— Леди Имоджин! Прошу вас! Вопрос жизни и смерти!
Видимо, что-то услышала в моем голосе хозяйка покоев, раз выглянула из спальни в одной камисоли.
— Девчонка Бранхерст! На тебе нет лица!
— Леди Имоджин, это срочно, мне нужна помощь.
— Ну, выкладывай, — статс-дама невозмутимо расположилась на софе, прикуривая сигарету на изящном мундштуке. Горничная принесла ей халат. А я просто надеялась, что не рассказываю лишнего и доверяюсь нужному человеку.
Выслушав меня, Имоджин подытожила:
— Вам срочно надо передать либо королю, либо Фаренджеру, либо Николасу Бранхерсту, что рядом с королем находится возможный убийца, и указать его приметы, в которых разберется только Эдуард. Я правильно поняла?
— Да.
— Вам следует сделать это лично, — буднично сообщила она.
— Но как! Мне запрещено появляться на Большой королевской охоте! — я была в отчаянии. Имоджин хмыкнула:
— Бранхерст, ты ли это? Я не узнаю тебя. Не ты ли десять минут назад кричала, что это вопрос жизни и смерти? Что это срочно?
Это было похоже на оплеуху. Она ведь тысячу раз права!
— Запрещено, говоришь? Это был приказ?
— Да, его величество настоятельно требовал…
— Погоди, он не сказал: «Я приказываю»?
— Нет, такого я точно не слышала, мне подобного не передавали.
— Значит, формально это не нарушение. Поторопись, Бранхерст! Боюсь, никому другому сейчас Эдуард не поверит.
Я хотела в тот же момент седлать на конюшне мою Малышку, но Имоджин вернула меня на землю. Как бы то ни было, мне нужна сменная одежда, горничная и прочие мелочи. Но в этом статс-дама пошла мне навстречу, она предложила место в своей карете для моей Клары и вещей, которые она мне привезет. Мне же предстояло добираться верхом.
— Одна ты никуда не поедешь! — безапелляционно заявила Дель.
— Слушай, ты — оплот разума! Где я сейчас возьму надежную охрану? Их забрал отец!
— Мы поедем с тобой, Алисия уже переодевается. Я готова, — Аделина указала на свою амазонку. — Клары нам хватит на всех, вещи она возьмет с собой.
— Я не уверена, что леди Имоджин обрадуется тройному багажу, — ворчала я, но в душе была рада.
— Уж потерпит, можешь мне поверить.
— Я не опоздала? — вихрь по имени Алисия ворвался в холл. — Я велела седлать срочно!
— Наши отцы нас убьют! — простонала я.
— Мой может не успеть, а вот твой постарается, если Эдуард не справится раньше! — подбодрила меня Алиска.
— В дорогу, леди! Нам бы добраться хотя бы в сумерках!
Когда уже практически в темноте три взмыленных лошади ворвались на замковое подворье, едва успев до закрытия ворот, мы готовы были рухнуть прямо на крыльце. Скакали весь путь налегке и во весь опор, наглотавшись пыли. Пару раз удалось хлебнуть воды, но придерживать коней мы не рисковали. Хорошо, что Алисия предупредила про мужское седло, в женском такая скачка могла кончиться катастрофой.
Голодные, усталые, задыхающиеся в корсетах, равномерно покрытые пылью, мы пытались внятно объяснить коменданту наше незапланированное появление, когда мой взгляд в густых сумерках выхватил появившуюся на ступенях парадного входа фигуру.
Он смотрел на меня, и я не могла подобрать название тому, что передавал его взгляд. Игнорируя коменданта, я спешилась и пошла к Эдуарду. Отвечать мне одной. Приблизившись, я практически рухнула на колени, реверанс мне был сейчас не по силам.
