Спустя год генерал де Мезьер действительно ушел в отставку, и я уже предвкушал свое назначение командиром бригады, однако новый генеральный инспектор, адмирал Циммерман, вступая в должность, заявил мне: «Ну, господин полковник, я буду рад поработать с вами. Всего один год! А затем вы примете командование бригадой».
В итоге все так и произошло. Замечу лишь одно: если послевоенный плен стал для меня большой школой жизни, позволив мне глубоко познать все сильные и слабые стороны человека, то два года, проведенные мною в должности адъютанта генерального инспектора в Бонне, были наиболее интересными в моей карьере. Это был не лучший, но наиболее насыщенный событиями период.
Эти годы, проведенные мною на стыке армии и политики, были особенно интересны в самом начале. В конце стало ясно, что они были также наиболее важными в жизни военного. Важными прежде всего в плане знакомства с новыми людьми, сведенными вместе выполнением одной особой задачи, а также с точки зрения того особого времени, которое было отмечено разного рода прорывами.
Управление бундесвером перешло к социал-демократам из СДПГ, представители протестного движения 1968–го любой ценой прорывались во власть. Йозеф («Йошка») Фишер, за которым в то время еще приходилось приглядывать правоохранительным органам, начинал свое восхождение по политической лестнице. Тогда едва ли кто-то мог поверить в то, что этот Йошка однажды станет министром иностранных дел и будет представлять воссоединенную Германию на международной арене.
Случай, когда Фишер ударил лежащего на земле полицейского, был не просто одним из многих в этом роде. Будучи в то время главой военной контрразведки, я лучше других был информирован о тех политических событиях, что происходили не только на улицах Франкфурта, но и на съемных квартирах, где поседевшие ныне последователи социал-демократов или христианских демократов провели самые бурные годы своей молодости. Во время одной из операций против террористов и экстремистов я тогда потерял одного из своих бойцов.
Военный оперативный совет
Военный оперативный совет (ВОС), как правило, собирался раз в месяц. В него входили генеральный инспектор бундесвера, инспекторы сухопутных войск, ВВС, ВМС, Медико-санитарной службы, а также начальник кадрового отдела. Адъютант генерального инспектора составлял протокол каждого заседания. В то время как участники дискуссии заседали за главным столом в форме открытого четырехугольника, я, будучи адъютантом, размещался за столиком в углу у окна.
Каждый раз повторялся один и тот же ритуал. Генеральный инспектор открывая заседание и отмечал присутствующих. В качестве первого пункта повестки дня он просил участников одобрить протокол предыдущего заседания, попутно высказав свои замечания. Как правило, высказывались пожелания о внесении незначительных изменений, однако иногда дело доходило до жарких споров о тех или иных формулировках. Наиболее часто возражения слышались из того угла, в котором сидел инспектор ВВС.
Инспектор ВМС, напротив, отличался сдержанностью, особенно если речь заходила о вопросах, не имевших значения для подчиненного ему самого маленького вида вооруженных сил. Однажды (очевидно, под влиянием существования соответствующего регламента в Канаде) обсуждался вопрос о введении единой формы одежды для всех видов вооруженных сил. И если бы военно-морской флот в итоге лишился своей синей униформы, то это, очевидно, привело бы к первому в истории бундесвера мятежу генералов (в данном случае адмиралов).
Повестка заседаний ВОС составлялась мною и утверждалась генеральным инспектором. Ее отдельные пункты, как правило, отражали актуальные вопросы, стоявшие перед бундесвером.
Чтобы дать представление о принципах деятельности ВОС и обсуждавшихся на заседаниях вопросах, приведу один пример. Инспектор сухопутных войск однажды пришел к выводу, что руководство министерства не в полной мере привлекает инспекторов отдельных видов вооруженных сил к решению важнейших вопросов. Он предложил предоставить инспекторам возможность выступать в качестве советников министра и генерального инспектора на министерских совещаниях и высказывать свою точку зрения по таким существенным вопросам, как, например, применение ядерного оружия. Инспекторы ВВС и ВМС поддержали эти инициативы.
Инспектор сухопутных войск, кроме того, предложил доводить национальную точку зрения германской стороны до сведения командиров корпусов и дивизий, на которых в вопросе ядерного оружия решающее влияние оказывала позиция командных структур НАТО.
Генеральный инспектор поддержал предложение инспектора сухопутных войск и пообещал сделать соответствующий доклад министру.
В составе ВОС генеральный инспектор видел себя первым среди равных. Пусть на заседаниях и случались перепалки между отдельными видами вооруженных сил, но преобладал всегда коллегиальный подход.
В вопросе создания социального отдела при министерстве все инспекторы подчеркивали сильную заинтересованность в этом своих видов вооруженных сил.
Когда Федерация профсоюзов, прежде всего тогдашний профсоюз работников коммунального хозяйства и транспорта, при поддержке министра предпринимали попытки распространить свою деятельность на вооруженные силы и обосноваться в казармах, инспекторы после интенсивных консультаций в ВОС воспротивились этим намерениям. Генеральный инспектор в письменной форме доложил министру точку зрения инспекторов и высказал опасения Совета.
Министр принял эту информацию к сведению, невозмутимо пообещав «приобщить» докладную записку к документам. Инспекторы настаивали на том, чтобы в конечной редакции соответствующего указа за командирами было закреплено право «хозяев поля». И здесь генеральный инспектор встал на их сторону. Дальнейшие попытки профсоюзов проникнуть в казармы — это уже история. Одним из косвенных или даже скорее прямых последствий конфликта стала отставка генерального инспектора Хайнца Треттнера, который не смог смириться с тем, что окончательное решение по вопросу о деятельности профсоюзов в казармах было принято без его участия.
ВОС никоим образом не играл роли исполнительного органа руководства. Его основной задачей было консультирование генерального инспектора. Как в вопросе о деятельности профсоюзов в казармах, так и в других вопросах Совет занимал критическую позицию в отношении тех политических решений и процессов, которые могли иметь последствия для политики безопасности. В этой связи вспоминается одна из поездок Эгона Бара (Эгон Бар — в то время статс-секретарь в ведомстве канцлера и советник канцлера Вилли Брандта.) в Восточный Берлин в 1971 году Политическое руководство хотело сохранить этот полет в тайне и наложило запрет на разглашение информации. Тогдашний инспектор ВВС был возмущен тем фактом, что он, будучи непосредственным руководителем, узнал о состоявшемся полете из прессы. Генеральный инспектор также подверг полет критике, опасаясь, в частности, возможных негативных последствий для отношений с союзниками. Но политическое руководство ограничилось тем, что приняло критику высоких военных чинов к сведению.
В вопросах, не требующих согласований или принятия решений, ВОС использовался инспекторами для обмена информацией о находящихся в их подчинении видах вооруженных сил. Кроме того, Совет активно занимался бюджетными вопросами бундесвера и проблемами вооружения, а также вопросами идеологической работы среди личного состава и военного планирования. Вспоминается, в частности, продолжительная дискуссия о возможном переходе бундесвера на единую форму одежды по примеру вооруженных сил Канады.
Вопрос о новой униформе вызвал жаркие споры, в частности, о том, какой ширины и какого цвета должны быть нашивки на рукавах и погонах. Особо острые дискуссии предшествовали введению парадно — выходной формы одежды. ВВС выступили за парадный костюм в виде смокинга с широким поясом и вышитыми знаками отличия в нижней части рукава, а также эмблемой специальности на правой стороне груди и заостренными лацканами.
Инспектор сухопутных сил также выступил за смокинг, уточнив, однако, что он должен быть черным. Что касается формы лацканов, то сухопутные военачальники, следуя принципу единообразия, поддержали предложения ВВС.
В заключение генеральный инспектор подчеркнул, что парадно — выходной костюм не должен стать атрибутом только лишь офицерского состава. По его мнению, возможность носить такой костюм должна быть предоставлена и младшему командному составу. Однако в любом случае парадная форма одежды должна быть единообразной.
Инициатива по введению парадного обмундирования изначально исходила от ВВС. Военные летчики хотели соответствовать традициям и внешнему виду союзников. Это и правда выглядело несколько странно, когда на банкетах британцы, французы и американцы блистали лоском парадных мундиров, а рядом стояли их немецкие коллеги в повседневной униформе. Наконец на заседании Военного оперативного совета предложение ВВС было одобрено генеральным инспектором, который, однако, предложил инспектору сухопутных войск подумать о возможности замены цвета мундиров с черного на какой-нибудь другой темный цвет. Тем самым был открыт путь для дальнейшего обсуждения вопроса о парадном обмундировании на уровне начальников отделов министерства.
