Король Норвегии Улаф V в бункере НАТО
Моей задачей в командно — штабной Академии бундесвера в Гамбурге было поддержание мирной ситуации. Я занимал пост уполномоченного инспектора сухопутных войск в академии, а также в качестве руководителя оперативного спецкурса находился в распоряжении командира академии. В начале моей службы в академии, расположенной на территории, напоминающей парк, я сразу обратил внимание на две вещи: во — первых, меня здесь не ждали с распростертыми объятиями, так как я разрушил все ожидания одного из офицеров на получение данной позиции. Он считал, что по сроку своей службы имеет больше прав занимать этот пост. С другой стороны, никто не мог поверить, что я назначен на эту позицию по политическим или партийным мотивам, как в то время часто считалось, так как у меня вообще не было партбилета, то есть я был политически независим. Порой во время моих публичных лекций — прежде всего в качестве командира в Байройте, Амберге и Вюрцбурге — слушатели могли решить что я могу принадлежать только к партии ХДС или ХСС, но и это не соответствовало правде.
В мои задачи в академии входила абсолютная требовательность по отношению к солдатам. В мою ответственность входила подготовка офицеров в вопросах, связанных с сухопутными войсками, а кроме того, дополнительное образование в области коллективной обороны. Мои обязанности также включали, как уже упоминалось ранее, организацию спецкурса по обороне страны и спецкурса для пресс — офицеров. Последний спецкурс был новым, и поэтому мне было необходимо составить для него план. В зону моей ответственности также входило проведение спецкурса для генерального штаба стран, не участвующих в НАТО, то есть офицеров из Индонезии, Судана, Пакистана, Чили, Аргентины и других стран, находящихся в дружественных отношениях с Германией. Позже это доставило мне некоторые сложности, когда на востоке, с подачи радио «Москва», против меня была начата совместная кампания: с периодичной регулярностью в Берлине, Дрездене, Лейпциге и других городах Восточной Германии появился ряд статей.
Дело было в том, что ответственность за обучение всех иностранных офицеров находилась в моих руках. Учитывая большое количество участников со всех стран мира, это задание имело особую важность. В особенности мне нравились «национальные дни» отдельных стран, когда представители какой — либо страны читали доклады в академии или даже устраивали представления с танцами. В особенности ценными были беседы до и после мероприятий, в которых часто принимали участие высокопоставленные представители разных стран, военные, служащие министерств иностранных дел, а также гражданские лица с немецкой стороны. Так, например, среди них был тогдашний первый бургомистр Ульрих Клозе, в лице которого я нашел для себя весьма интересного и компетентного собеседника.
Помимо задачи, обрисованной здесь в общих чертах, у меня было еще и другое задание на случай войны — не менее важное и интересное. В случае военной тревоги я должен был отправиться на самолете в Осло, чтобы там занять должность национального военного представителя. Во время всех заданий я должен был находиться в военной штаб — квартире НАТО под землей, которая, как считалось, была защищена от действия ядерного оружия. В штабе работали посменно, офицеры были членами командования, то есть норвежцы сидели за одним столом с британцами и немцами. Кроме того, еще существовало Национальное представительство. Здесь я работал вместе с маленьким штабом, сообщал немецкому министерству обороны о положении дел и выполнял поручения, поступавшие из Бонна. Бонн придерживался тактики учений, но в основном довольно сдержанно, и четко следовал разработанному сценарию.
Совместная работа наций была, к общей радости, довольно слаженной из — за общего желания добиться успеха. В ходе учений мы постоянно подходили к тому моменту, когда на севере Норвегии уже было невозможно противостоять натиску Советской армии, и в этом случае предлагалось использовать последнее возможное средство. Чаще всего на этом учения заканчивались: не было ни победителей, ни побежденных.
Жизнь в Осло вне бункера казалась мне весьма приятной. Город с утоптанными тротуарами был покрыт снегом, учения проходили в январе, воздух был чистым и холодным. Замок короля находился в центре города, словно вилла крупного промышленника.
Вечерами у нас была возможность выпить хорошего пива в баре, только нужно было следить за тем, чтобы вовремя заказать последнюю кружку — до 10 часов вечера, после чего продажа заканчивалась. Мы обратили внимание, что ближе к десяти часам норвежцы заказывали себе две или три кружки пива и затем крепко держались за них вплоть до полуночи. Здесь были свои традиции.
Его величество Улаф V (1903–1991), король Норвегии (1957–1991), имел привычку регулярно проверять штаб — квартиру около полудня во время очередного учения. Это происходило согласно установленному ритуалу, что нам, немецким солдатам, было весьма непривычно. Сначала нас проинструктировал один британский генерал, как мы должны вести себя при визите его величества: при приближении короля ко входу в бункер часы должны были пробить один раз, все присутствующие офицеры должны были вести себя более внимательно и прекратить разговоры. При приближении его величества к переговорной комнате на 100 шагов часы били два раза, и в этот момент должны были быть прекращены любые разговоры. При приближении его величества ко входу на 20 шагов все поднимались со своих мест и смотрели в сторону короля. В случае, если король приветствовал собравшихся, ему можно было ответить, но не очень громко. Затем мы должны были подождать, пока британский главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО проводит его величество на его место, и только когда король занимал свое место, мы могли сесть.
Когда король уходил из бункера, ритуал повторялся, но уже в обратном порядке.
Сама процедура была всегда одинаковой. Король Улаф проходил через центральный вход, шел вперед и, поворачивая голову налево и направо, с дружелюбной и спокойной улыбкой смотрел каждому участнику в глаза, чтобы потом занять свое место в центре первого ряда.
Начиналось заседание. После приветствия британского генерала тот передавал слово офицеру, следующему по очереди, им мог быть немец или норвежец, тот затем передавал слово следующему офицеру, если у его величества не было вопросов. Перед каждым брифингом о положении дел выступающий объяснял, что это информационный брифинг и король не должен принимать никаких решений, иначе это был бы уже брифинг для принятия решения.
Поначалу казалось, что его величество с интересом слушает выступающих. Затем всегда происходило одно и то же: голова короля склонялась к груди, и в зале отчетливо слышался храп. Незадолго до окончания брифинга британский главнокомандующий довольно громко кашлял и слегка трогал короля за левое плечо, тут он и просыпался. «Нет — нет, — говорил его величество, — у меня нет вопросов. Очень хороший брифинг. Большое спасибо!»
Король Улаф поднимался со своего места, офицеры вставали и занимали необходимую позицию. Его величество выходил из комнаты таким же образом, как и заходил, — смотря каждому присутствующему в каждом ряду прямо в глаза. Наверное, многие читатели подумают, что об этом можно было бы и не писать. Король все — таки и есть король. Однако те, кто счел этот эпизод за неуважение, ошибаются. Король Норвегии Улаф был одним из самых дружелюбных и любезных людей, кому мне когда — либо приходилось пожимать руку. Это была большая честь для меня. Ведь я уже говорил о тех обстоятельствах, когда я пожимал руку главе государства, бундесканцлеру и министрам.
Король Улаф V пригласил всех на обед. После обычной непринужденной беседы за коктейлем ко мне подошел главнокомандующий объединенными военными силами НАТО и сказал: «Генерал Комосса, наследный принц Харальд хотел бы с вами познакомиться и просит, чтобы вы сели слева от него, сам он будет сидеть напротив его величества короля Улафа. Наследный принц интересуется вашими танками «Леопард», а вы ведь были командиром танковой бригады, не так ли?»
Я уже многое в жизни пережил, и на войне, и в бундесвере, но на такой поворот событий я никак не рассчитывал. Наследный принц Харальд был самым обычным человеком, какого только можно себе представить. Он проявил себя как человек, разбирающийся в военной области, и знал, что танки «Леопард» не имели конкурентов во всем мире благодаря своему сочетанию огневой мощи, ходовых характеристик и брони. Ни русские, ни американцы не могли на тот момент предложить вооружение такого же уровня. За обедом произошел профессиональный обмен мнениями двух солдат, у которых были общие интересы, а именно — боевые танки и их боевые возможности; остальную часть разговора, думаю, описывать не стоит. Я был очень рад такому знакомству с королевским домом Норвегии. Это было совсем не так, как с какими — нибудь немецкими политиками, которые чаще всего смотрели на солдат свысока.
