Я поджала губы. Мне хотелось сказать ей, что я совершенно не собиралась участвовать в претенциозной свадьбе ради сохранения достоинства Дарлингов и развлечения элиты Саванны.
Но что-то удержало меня, и дело было не только в том, что мне было приятно снова видеть маму радостной.
Я вздохнула.
— Лучшее, что я могу тебе предложить, — это вечернее платье. Отбрось все мысли о том, чтобы нарядить меня во что-то, напоминающее платье принцессы.
Мама засияла.
— Я согласна.
Глава 10
Уитни Дарлинг
Постороннему человеку витрина магазина, расположенная на уровне сада особняка в георгианском стиле на Джонс-стрит, могла показаться непритязательной. Даже устаревшей. Но для истинных саваннцев, называющих Историческую Саванну своим домом, салон Beau’s Wedding Belles был семейной традицией.
— Разведи руки в стороны. Да, вот так. — Борегард Гордон, владелец знаменитого свадебного заведения, стоял рядом со мной, одетый в элегантный пиджак и узкие чиносы, и держал в руках светло-голубую измерительную ленту. — Не волнуйся, я никогда не делюсь мерками своих клиентов.
Я неестественно рассмеялась.
Эфраим привез меня, маму и тетушек в Исторический район, и мне понадобится чашка крепкого кофе, прежде чем повторить это двадцатиминутное приключение по дороге домой. Он помог Розе сесть в ее инвалидное кресло и проводил нас в салон, а затем сбежал на деловую встречу в другой конец города.
Исла смогла присоединиться к нам вскоре после нашего приезда, что было очень удачно, потому что от одной мысли о том, что сегодня мне придется искать платье, да еще и готовое к маминому стыду, голова шла кругом.
— Как дела, Бо? — спросила мама, сидя на красивом антикварном стуле возле вешалки с платьями. — Как твоя мама?
— Прекрасно. Просто прекрасно, — ответил Бо. — Мама наконец-то согласилась переехать обратно в город с Острова Надежды. Она слепая, как летучая мышь, и вдвое более раздражительная. Я сказал ей, что женщине под восемьдесят пять с ее историей хождения во сне не стоит жить одной в большом доме рядом с водой.
Он покачал головой, позволив измерительной ленте развернуться от моего бюста до пола.
— Ее может съесть аллигатор, черт возьми. На днях это случилось с одной бедной женщиной, которая выгуливала свою маленькую белую собачку у пруда. Настоящая трагедия.
— Жизнь на воде связана с риском, — сказала мама.
Думала ли она о Сете? Если да, то ее милое лицо никак не выдавало этого, что объяснялось либо ботоксом, либо тем, что она всю жизнь скрывала свои чувства. Как бы то ни было, она овладела тем обаянием и самообладанием, которыми славятся южные леди.
— А где сейчас ваша мама? — спросила я.
— Наверху. Теперь она будет жить со мной и Филиппом. Что, признаюсь, мне очень нравится. Ее еженедельный карточный клуб собирается в желтой гостиной, и я тебе скажу, что эти девчонки запаслись лечебной марихуаной.
Мамины глаза расширились, а я подавила смех.
Следующий час прошел под шквалом сплетен, атласа и синели.
Каждое новое платье, которое я примеряла, сопровождал непрерывный рассказ о жизни Саванны, изложенный так, как мог бы рассказать только такой местный житель, как Борегард.
Это продолжалось до тех пор, пока я не вышла в сшитом на заказ платье из белого атласа. Сдержанное и изысканное. Линии платья со вкусом обнимали мои изгибы, а затем расходились шлейфом.
— Кажется, мы нашли то самое, — сказал Бо, встав позади меня. Он взял шлейф в руки и продемонстрировал, как его можно закрепить для приема. — Ты захочешь, чтобы оно не мешало танцам и прочему. Судя по тому, как твой жених любит веселиться, ты будешь много танцевать.
— Вечеринки? Эфраим? — я рассмеялась.
Бо сделал паузу, приложив руку к груди.
— Только не говори мне, что ты не была ни на одной из его вечеринок на Джонс-стрит. Дорогая, не знаю, сколько раз мы с Филиппом возвращались домой после караоке в McDonough's и видели, что в доме Эфраима горит свет и десятки людей выходят на тротуар. Он — просто Джим Уильямс. Ну, вы понимаете, о чем я. Про вечеринки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Должно быть, от моего недоуменного взгляда ему стало не по себе, потому что его слова полились с невероятной скоростью.
— Мы даже не подозревали, что у вас такие серьезные отношения. Это самая большая тайна в Саванне. Хотя, полагаю, если у кого и есть средства для поддержания романа на расстоянии, так это у Эфраима Каллагана. Чарльстон далеко находится, хотя… Мы с Филиппом ездим туда, чтобы встретиться с друзьями за поздним завтраком в ресторане «Магнолия», так что, думаю, это вполне разумно.
— Нет, — резко сказала мама, изобразив на лице фальшивую улыбку. — Чарльстон находится не так уж далеко, нет. И, как ты видишь, Уитни и Эфраим прекрасно справляются.
— Конечно. — Сказал Бо с облегчением. — В любом случае, я рад, что он больше не с этой Эванджелин. Мы все были уверены, что он в конце концов женится на ней, она так часто его сопровождала. Она симпатичная, но не самая дружелюбная, скажу я вам. Она почти никогда не улыбается в ответ, когда проходит мимо по улице. Зачем жить на Юге, если не собираешься улыбаться людям? — он указал на мое отражение в зеркале. — Итак, это то самое платье, мисс Дарлинг?
Я смотрела на себя, как мне показалось, очень долго, и в голове у меня все перевернулось.
В голове заплясали образы Эфраима и Эванджелин: Эфраим держит ее за руку, целует ее, занимается с ней любовью.
И тут меня поразило чувство, которое когтями впилось в живот.
Ревность.
Я ревновала к Эванджелине.
Я отвела плечи назад и сделала длинный выдох. По воле судьбы или по глупости, но свадебное платье было не на ней, а на мне. Шикарное платье.
— Да. — Я провела дрожащей рукой по своей талии. — Оно идеально. Спасибо, Бо.
— Замечательно. Оно почти не нуждается в переделке. Как будто создано для тебя. — Он сразу же приступил к снятию дополнительных мерок, делая пометки в маленьком розовом блокноте.
Исла вскочила со своего места и начала делать снимки своим телефоном.
— Ты выглядишь восхитительно, Уит. Эфраим потеряет дар речи, когда увидит тебя в нем.
Я улыбнулась ей в ответ в зеркале, не найдя слов.
Что подумает об этом Ефраим?
Будет ли ему не все равно?
Я затаила дыхание, желая, чтобы сердцебиение замедлилось, пока Бо заканчивал измерять мой подол.
— Пожалуй, я поспешу переодеться. Не знаю, как вы все, а я умираю от голода.
— Охота за платьем делает это с девушкой, — сказала Роза. — Просто следи за своей головой.
Я кивнула, не совсем понимая, что она имела в виду, но была слишком взволнована, чтобы спрашивать.
— Я помогу тебе со шнуровкой, — сказала Исла, проводив меня за угол в маленькую примерочную.
Она закрыла за нами дверь и принялась распускать платье.
— Я вижу, что ты испытываешь сильные эмоции. Поэтому предлагаю заказать за обедом мимозу вместо чая.
Я уставилась на свое отражение.
— Как я здесь оказалась?
— Ты хочешь хронологический ответ или философский?
Я застонала.
— Я скучала по тебе, Уит, — сказала Исла. — Знаю, что ты чувствовала, что должна отдалиться ото всех. — Она прикусила губу, ее глаза изучали выражение моего лица. — Я понимаю. Правда, понимаю. Но не похоже, — она сделала паузу, — что это помогло. Тебе не кажется, что ты могла бы остаться дома? С людьми, которые тебя знают и любят?
— То, что я думаю, не имеет значения, — сказала я. — То, что я хочу, или то, что я могла бы сделать сама, больше не имеет значения. Дедушка все решил за меня.
Исла мягко улыбнулась.
— Ты знаешь, что он любил тебя. Из всех Дарлингов именно ты заставляла искриться его глаза. Я не верю, что он хотел причинить тебе вред.
— Конечно. Я знаю.
Она ослабила последний шнурок, затем сжала мои руки.
— Тогда позволь этой мысли вести тебя. У него наверняка были свои причины. И, кроме того, есть гораздо худшие варианты судьбы, чем выйти замуж за Эфраима Каллагана. Он ходячее совершенство.
