— Не признал тебя поначалу.
Нелл тем временем обулась.
— Да, сколько времени прошло…
— С каких пор?
— С тех пор как мы в последний раз встречались. Кажется, на благотворительном баскетбольном матче.
— Да, кажется, там. — Он приблизился к ней. Теперь она видела его глаза: они были прикованы к ее блузке. Она застегнула последние пуговицы и взяла зеркальце.
— Что это у тебя?
— Старое автомобильное зеркало.
— Вытащила из воды?
— Да.
— Можно взглянуть?
Нелл протянула ему зеркальце. Даррил повертел вещицу в руках, осмотрел со всех сторон, уставился на свое отражение. Волосы его, некогда русые, теперь поседели и окрасились легкой желтизной. Они были жирноватыми, и стрижка ему бы не помешала. Глаза же его, которые она раньше никогда не рассматривала, оказались голубыми.
— Ценная вещь? — наконец спросил он.
— Да нет.
— Тогда зачем же ты… — Осекшись, Даррил поглядел по сторонам. — Это же здесь все случилось, да? Ну, это убийство.
— Верно.
— А машина поблизости была? Я уже не помню.
— Не было.
— Тогда зачем же ты… — Он неопределенно помахал рукой, сжимавшей зеркальце. Движение его образовало короткую кривую линию.
— Просто убираю мусор, — ответила Нелл.
— Очень мило с твоей стороны, — одобрил Даррил. — Можно вопрос? Как тебе все это — ну, Дюпри и прочее?
— Мое отношение зафиксировано в протоколе, Даррил, и с тех пор не претерпело никаких изменений. Меня скорее интересует, как тебе все это.
— Ну, людей нашего уровня такие вопросы не очень-то занимают. В девяти случаях из десяти справедливость торжествует.
— Такая статистика, если честно, не очень впечатляет, — заметила Нелл.
— Ну, уж простите, мэм. Будем стараться. — Он вернул ей зеркальце. — Приятно было повидаться.
— До свидания, Даррил. — Нелл вышла на Пэриш-стрит. На углу здания стояло мусорное ведро из проволочной сетки. Она выкинула туда свою находку и поехала домой, все еще влажная под прилипшей одеждой.
Глава 12
— Нора?
Нелл прошлась через весь дом, заглянула на задний двор. Никаких следов, только ветка на дереве, должно быть, ослабленная Бернардином, обломилась и теперь плавала беспомощно в бассейне. Длинная голая ветка, увенчанная коричневыми стелющимися листиками, словно головкой, напоминала карикатуру на человека. Нелл поднялась наверх и постучала в комнату Норы. Ответа не последовало. Она открыла дверь. Нора лежала на кровати и смотрела телевизор.
— Нора, я стучала, ты разве не слышала?
— Не-а.
— Ты в порядке?
— В полном.
Взгляд Норы не отрывался от экрана. Репортер у здания суда брала интервью.
— И сейчас с нами Сьюзан Аптон из проекта «Справедливость». Сьюзан, прежде всего…
— Меня зовут Сюзанна, — поправила ее женщина немногим старше Норы. Нелл обратила на нее внимание еще в суде. Красивая, с выразительными чертами лица, явно из какого-то большого города на севере страны.
— Простите, Сюзанна. Скажите, пожалуйста, какова была ваша реакция на решение суда.
— Мы чрезвычайно рады, — сказала Сюзанна. — Но в то же время была совершена ужасающая ошибка, ошибка, которую невозможно исправить.
— Вы имеете в виду тюремное заключение Элвина Дюпри? — уточнила репортер.
Сюзанна выразительно посмотрела на нее.
— Совершенно верно. Кто сможет вернуть этому человеку потерянные двадцать лет?
— Это, конечно, важный вопрос, — согласилась репортер. — А вам известно что-либо о дальнейших планах мистера Дюпри?
— Ну, для начала ему понадобится несколько дней, чтобы переварить все случившееся.
— Итак, это была Сюзанна Аптон из проекта «Справедливость». А мы возвращаемся в студию. Мэтт?
— Джуди? Мэтт в студии. Вы случайно не знаете, комментирует ли ситуацию сам мистер Дюпри?
— Ответ отрицательный, Мэтт. Пока что он не дает никаких интервью.
На экране появились слова: «Далее в нашей программе». Нора нажала кнопку «выключить», по-прежнему глядя на погасший телевизор.
— Ты же говорила, что это он. Ты же все видела своими глазами.
— Так и есть.
— Значит, они просто отпустили убийцу моего отца на свободу? Так, по-твоему?
— Никаких «по-моему» нет.
Нора повернулась к ней и заговорила угрожающим тоном:
— А почему нет? Ты же любила его, верно?
— Да.
— Тогда почему тебя это не огорчает?
— Я огорчена.
— Что-то не видно. Как сильно ты его любила?
Теперь и Нелл повысила голос:
— Что это, черт возьми, за вопрос?
Нора пожала плечами. Быстро обуздав свой гнев, Нелл присела на край кровати. Она чувствовала неприятный запах, исходящий от дочери: Норе срочно нужно было принять душ и почистить зубы.
— Что с тобой случилось в этом году? — спросила Нелл. — Что не так?
— Может, это генетическое, — предположила Нора. — Передалось от моего настоящего отца, но заработало только сейчас.
— Твой настоящий отец — это Клэй. Папа. Он воспитывал тебя с двух лет. Он любит тебя. Ты разве не понимаешь, что могла нести уголовную ответственность за свое поведение на дороге? Но он все уладил.
— Настоящий мужчина.
Нелл встала.
— Ты не понимаешь, как тяжело ему приходится! У него сердце кровью обливается, когда он вынужден делать такие поблажки. — Нелл, сама того не ожидая, разрыдалась. Практически не контролируя себя, она схватила с полки обрамленную фотографию. На ней Клэй нес Нору — десятилетнюю девчонку в футбольной форме — на плече; ее маленькие пальчики хватались за пряди его волос, у обоих на лицах сияла довольная улыбка. Нелл ткнула фотографию прямо под нос дочери. — Взгляни! Просто посмотри на этот снимок. — С этими словами она вылетела из комнаты.
Взбежав наверх, Нелл обдала лицо водой. Вытираясь, она увидела свое отражение в зеркале. «Держи себя в руках», — приказала она.
Нелл вышла во двор, подхватила ветку, плававшую в бассейне, и оттащила в кучу хвороста у сарая. После взяла сачок и собрала мертвую коричневую листву с поверхности воды. Затем принесла из сарая специальный пылесос и почистила дно бассейна. Когда процедура близилась к завершению, из дома вышла Нора — уже чистая и свежая, в джинсах и футболке с эмблемой университета. Такая, как прежде, красивая девушка с большим будущим. Они справятся. Все будет хорошо. Выглянуло солнце, и бассейн засверкал мириадами мелких искр.
— Мама?
— Да?
— Можно мне посмотреть фотографии?
— Какие фотографии? — спросила Нелл, про себя предположив: «Наверное, те, на которых она с Клэем».
— Фотографии моего… биологического отца.
— О Нора, ты ведь их уже видела.
— Много лет назад. Где они?
— Сейчас не самое подходящее время.
— Почему?
— Нам нужно двигаться вперед. Нужно вернуться к нормальной жизни, ты должна восстановиться в университете…
— В университете? Из-за университета все и началось.
— Что «все»?
— Ничего.
— Что ты имела в виду?
— Ничего. Ну, вся эта… неразбериха. — Нора неопределенно повела рукой, указывая на бассейн, двор и все, что находилось за пределами двора.
Неразбериха у нее в голове? Это ли она имела в виду?
— Нора, а как ты смотришь на то, чтобы побеседовать со специалистом?
— Мне не нужен никакой специалист, — сказала она. — Я никак на это не смотрю. Я хочу посмотреть фотографии.
Нелл внимательно разглядывала дочь. Свежевымытое тело, зачесанные назад влажные волосы. Но выражение глаз изменилось. Специалист. Психоаналитик. Отличная идея, хотя Нелл и не знала ни одного подходящего врача. Сейчас главное — подтолкнуть ее к этому решению, вызвать в ней желание проконсультироваться. А пока суд да дело, почему бы не показать ей фотографии? Вреда от этого не будет. Боль — да, возможно, но не вред.
— Они в кабинете.
Небольшой кабинет Нелл, ранее служивший спальней для гостей, располагался на втором этаже. Нелл открыла шкаф и стала разбирать нагроможденные там коробки. На самом дне стояла коробка с надписью фломастером «УСК» — университет Северной Каролины. Женщина поставила ее на стол, сдула пыль, взяла протянутые Норой ножницы. Надрезала скотч. Из открытой коробки сразу же пахнуло Бернардином, и Нелл стало не по себе.
Под слоем обертки скрывались старые тетради по истории искусств, толстая папка с материалами к ее диплому на звание магистра, так и не написанному, учебник «Введение в геологию», купленный когда-то в надежде побороть свое невежество в глазах Джонни, несколько сувениров, включая открытки с Кейп-Кода, куда они ездили на День труда, и подставка для пива из ресторана, где прошло их первое свидание. И фотоальбом — на самом дне.
Нелл вывалила содержимое коробки на стол. Запах Бернардина усилился. Открыла альбом. На первой же странице была фотография Джонни: он стоял, улыбаясь, возле бассейна, держа в руках завоеванный трофей. Но все это: трофей, улыбку, бассейн, Джонни, — нельзя было бы разглядеть, если бы она не знала, где их искать, если бы память не помогала ей заполнять пробелы. Плесень и влажность безнадежно обезобразили фотографию, размыв и приглушив очертания предметов, оставив лишь абстрактные пятна света и тени.
