Мэл не стал дослушивать беседу. Он поднялся и тихо ушел. Обида глодала его всю обратную дорогу до бунгало. Оказывается, они ему не доверяют! Оказывается, они считают его агентом охранителей! Может, именно с этим связано, что его не принимают в местные компании, не приглашают на вечеринки? Как их переубедить, что он свой? Как доказать, что он всей душой болеет за космическую пушку и за полеты на Луну? Жаль, здесь нет Наоми – она подтвердила бы, поручилась… Но и так нельзя! Незачем перекладывать ответственность на другого человека. Нужно прямо пойти к Апелю и заявить, что он, Мэл Скворешников, не приемлет подозрения в предательстве, отвергает и готов доказать их беспочвенность.
С твердым намерением сделать это завтра же Скворешников лег спать, но проворочался почти до утра, а потом его разбудил низкий, выматывающий вой сирен. Бывшие студенты вскочили с коек и, пошатываясь, продирая глаза, выбежали на пляж. То, что они увидели, потрясало. К острову приближались корабли: один, два, три, четыре, пять, шесть… и еще… и еще… Эскадра. Или целый флот.
«Что это?!» – в ужасе крикнул Октя.
Но никто ему не ответил. Громыхнуло в северной бухте. С аппарелей в воду сошли боевые гидропланы. Но что могут легкие «скаты» против флота?..
Мэл бросился в бунгало, торопливо натянул шорты, зашнуровал ботинки. Теперь бегом к Вячеславу. По улице метались люди, но Скворешников не обращал на них внимания.
Офицера он застал рядом с домом. Тот был одет в черную форму морской пехоты и смотрел на корабли в большой бинокль. Завидев Мэла, он сказал: «Дерьмо! Это американцы. Хуже не бывает».
Мэл, тяжело дыша после длительного бега, спросил: почему?
«Наши не стали бы стрелять по острову. Американцы станут. Им не нужна пушка. Им нужны наши жизни. Сам посмотри».
Мэл посмотрел в переданный бинокль. Никаких флагов, обозначающих государственную принадлежность флота, он различить не сумел, но зато увидел хищные обводы стальных гигантов, огромной своей массой продавливающих изумрудную волну, и чудовищные стволы корабельных орудий, нацеливаемых прямо на него. Глухо бухнуло вдалеке. Над ближайшим к берегу кораблем появилось белое облачко, после чего раздался нарастающий протяжный вой, в какой-то момент перекрывший сирены. Мощный взрыв сотряс остров. В стороне доков взметнулась пыль.
«Всё, – мрачно подытожил Вячеслав. – Вот тебе и космические полеты».
Мэл, опустив бинокль, посмотрел на него. На грубоватом лице офицера читалось отчаяние. Скворешников прекрасно понимал его. Столько усилий, столько времени, столько риска, и всё впустую. И он сказал вслух и достаточно громко, что, может, не всё еще потеряно, может, если ракета уже в пушке, попробовать выстрелить ее.
«Не успеть, – сказал Вячеслав. – Они начнут обстрел по секторам. И самое позднее через час смешают здесь всё в грязь».
Словно в подтверждение его слов корабельные орудия дали новый залп. Сразу несколько снарядов пронеслось с воем над головами, упав куда-то в центр Куру.
Однако офицер поторопился с мрачными прогнозами. На глазах у Мэла рядом с ближайшим кораблем взметнулся столб воды, огромный корабль качнуло, и он отчетливо накренился. Кажется, один из гидропланов сумел запустить торпеду.
«Так его суку! – крикнул Вячеслав, а потом глянул с одобрением на Скворешникова. – А знаешь, Мэл, шанс у нас всё-таки есть! Призрачный, но есть. Пока они своих из воды вытаскивают, мы многое успеем сделать».
И они споро побежали к административному корпусу. Но еще издалека увидели, что даже «призрачный» шанс упущен. Корпус был почти полностью разрушен прямым попаданием и горел. Вокруг валялись разбросанные взрывом и иссеченные осколками тела специалистов, а в небо поднимались клубы жирного дыма.
Шагах в тридцати стояла машина руководителя проекта, и сам Эрнст Абель, обсыпанный белой пылью, сидел на корточках рядом с ней и трясся, обхватив плечи руками.
«Катастрофэ, – бормотал он. – Дас ист катастрофэ».
Вячеслав подошел к нему, наклонился и рывком поднял на ноги.
«Пускайте снаряд! Немедленно!»
«А какой в этом смысл? – понуро спросил Абель. – Без навигации?..»
«Есть смысл, – заявил офицер твердо. – Со мной Мэл. И мы идем на “Восток”!»
«Йа, йа, – закивал руководитель проекта. – “Восток”. Как я мог забыть?»
С невыносимой медлительностью он забрался в машину, но педаль газа вдавил бодро, и автомобиль умчался.
«Удачи тебе, старина Эрнст», – тихо сказал Вячеслав, провожая его глазами.
После чего кивнул Мэлу, и они, не разбирая дороги, снова побежали, на этот раз – к западному побережью острова.
Выдерживать темп, задаваемый бывалым морским пехотинцем, было непросто, но Мэл всё же попытался выяснить на бегу, что такое «Восток».
«Меньше болтай, береги дыхалку, – посоветовал Вячеслав, но ответил: – “Восток” – это малая субмарина большого радиуса действия. Рассчитана на экипаж из двух человек. Хорошая лодка. На ней даже вокруг света обойти можно. У нас есть одна. Мы ее тут модифицировали. Смонтировали резервный пункт управления. Один в один твой тренажер. Будто предчувствовали».
Они продолжали бежать по траве, проламываясь сквозь дикорастущие кусты и огибая отдельные пальмы. Сзади вдруг раздалась серия громких частых хлопков. Земля задрожала. Вячеслав и Мэл остановились, обернулись, чтобы посмотреть на причину странного явления. И сразу грохнуло так, что заложило уши, а почва выскочила из-под ног. Черное узкое тело взлетело над островом в клубах поднятой пыли и дыма – и пошло стремительной тенью вверх, в зенит, быстро затерявшись на фоне ослепительно голубого неба.
«Дорога к звездам открыта», – произнес ритуальную фразу Вячеслав.
Снова пришлось бежать. Наконец, преодолев очередную полосу кустарника, они выскочили на берег, к небольшому причалу, рядом с которым чуть покачивалась на легкой волне миниатюрная подводная лодка без рубки и с одним верхним люком.
«Быстрее, – сказал Вячеслав. – А то гадину упустим».
Он откинул люк и приказал Мэлу лезть.
«В ней всего два отсека, – пояснил офицер. – Под нами приборно-агрегатный. Там твой пульт и твое место. Спускайся и жди. Справа будет лаз в кабину. Туда не суйся. Там мое место».
Скворешников выполнил всё в точности. Влез в темное нутро, посторонился, пропуская Вячеслава. Тот включил свет и сразу задраил люк.
«Аккумуляторы пашут, – с удовлетворением отметил офицер. – Не зря Расул свой плов ест. Здесь, обрати внимание, ящик с инструментами на случай аварии. А вот твой пульт. Узнаешь?»
Трудно было не узнать пульт, за которым просидел почти три месяца: экран телевизора, два верньера, ряд кнопок.
«Подключайся, – распорядился Вячеслав, – а я в кабину».
Офицер нырнул в лаз, оставив Мэла разбираться с оборудованием пункта управления. Мэл поискал выключатель, нашел, повернул. Сразу зажглась подсветка пульта, на экране телевизора появилась сетка из белых линий, позволяющая настроить развертку.
«Мы выходим! – крикнул Вячеслав из кабины. – Выдвигаю антенну!»
Загудели электромоторы, лодка качнулась и поплыла. И почти сразу экран начал показывать изображение, разделенное на две равные части.
«Видишь там что?» – спросил Вячеслав.
Мэл ответил, что видит, но не понимает. И действительно изображение пестрело яркими полосками, а кроме того, периодически экран слеп, словно его загораживало какое-то белое поле. Это совсем не походило на то, что Скворешников видел в тренажере.
«Ну что? Видишь что-нибудь? Что видишь? Не молчи! Докладывай!»
Мэл в конце концов сообразил: белое поле засветки – это Земля! Значит, снаряд всё-таки вышел в космос! Скворешников тут же начал вертеть верньеры, пытаясь ухватить Землю перископами. Это было непросто, но изнурительные тренировки сделали свое дело, и минут за пятнадцать он справился с задачей. Нажал четыре кнопки, приводя в действие два пояса малых ракет стабилизации, которые тут же остановили беспорядочное вращение снаряда. Стало поспокойнее. Мэл еще повертел верньеры и застыл, не в силах вымолвить ни слова.
Изображение было черно-белым, но и его хватало, чтобы оценить величественность зрелища. Мэл видел Землю, а точнее – полукруглый горб Земли. Хорошо были различимы очертания береговой линии материка, которая медленно смешалась. А над Землей ярко светили гроздья звезд – таких звезд, каких никогда не увидишь, находясь на самом дне воздушного океана. В перископ они казались совсем близкими, словно и не отделяла их бескрайняя пустота, измеряемая световыми годами и парсеками.
«Мэл! Черт тебя побери совсем! – кричал Вячеслав из кабины. – Что умолк? Что видишь?!»
Скворешников встряхнулся, хлопнул себя раскрытой ладонью по лицу и доложил, что всё в порядке, снаряд стабилизирован, а он приступает к поиску Луны.
Еще несколько вращательных движений левой рукой, и Мэл засек Луну. Но это была не Луна. На снаряд наплывало какое-то шарообразное серое тело с четкими очертаниями. Скворешников привычно поискал глазами, напряг зрение и обнаружил идеально круглую вмятину в ровной поверхности тела – наверное, именно ее символизировал собой малый круг на тренажере.
