Свернув под арку, карета въехала в небольшой двор, окруженный каменным забором. Под колесами захрустел гравий, и экипаж остановился. Дверца открылась, и лакей в блеклой зеленой ливрее опустил узкие ступеньки.
Сент‑Мор встал, сразу заполнив собой все маленькое внутреннее пространство кареты, и Нелл невольно поджала ноги. Однако это оказалось излишним — Сент‑Мор с удивительной легкостью и изяществом выбрался из экипажа и грациозным движением поправил свой шелковый цилиндр. К нему тотчас подскочил лакей, чтобы отряхнуть полы его длинного черного плаща. Оглянувшись, он посмотрел на Нелл и негромко сказал:
— Это не займет много времени. Подождите меня в карете.
— Но как вы поймете, что это именно она? — взволнованно спросила Нелл, привстав с сиденья.
— Сядьте на место, — повелительным тоном сказал Сент‑Мор.
Нелл скрипнула зубами, но послушно села. Он ей не хозяин, она ему не служанка! Она так ему и скажет, едва Ханна окажется на свободе.
— Вашу подругу зовут Ханна Кроули, — невозмутимо проговорил Сент‑Мор, натягивая перчатки. — Правильно?
— Да, но вам могут обманом подсунуть кого‑нибудь другого вместо нее. Вдруг им надо освободить какую‑то другую девушку? Они же могут…
— Этого не случится, — уверенно заявил Саймон без всякого бахвальства, просто констатируя тот факт, что никто не посмеет его обманывать.
Остановившись у двери в тюрьму, он обернулся и вопросительно посмотрел на Нелл, словно говоря: «Все в порядке?»
Она медленно кивнула: «Да».
— Чуточку терпения и веры, — сказал он улыбаясь, потом повернулся и вошел в дверь, кивнув кому‑то внутри. Дверь за ним тотчас закрылась.
Нелл откинулась на спинку сиденья. Терпение и вера. Чем больше она думала над этими словами Сент‑Мора, тем смехотворнее они ей казались. Кому она должна верить? Ему? С какой стати она должна верить такому человеку, как он? Его одежда стоила больше ее годового заработка на фабрике. Он вошел в здание тюрьмы с такой же легкостью, с какой ходят на танцы. Ему были неведомы страхи обычного человека. Наверное, он счел ее беспокойство по меньшей мере странным.
Терпение и вера. Трудно доверять кому‑либо в этом мире. Похоже, Сент‑Мор никогда не был в таком положении, когда нужна осмотрительность. Когда жизнь легка и все дороги устланы коврами, нет необходимости смотреть себе под ноги.
Она вспомнила его голос — низкий, мягкий, аристократический, с бриллиантовой россыпью усеченных гласных безупречного произношения. Помнится, мама тоже так говорила, и обитатели их квартала смеялись над ее произношением. Говорили, что она слишком много о себе воображает, а у самой в карманах ветер.
Нелл заметила, что на противоположном сиденье лежит лоскут ткани. Взяв его в руки, она стала рассматривать шелковистую ткань небесного цвета. Это был носовой платок с тонкой белоснежной вышивкой по углам. В одном из них отчетливо виднелась монограмма «СР». Нелл украдкой сунула платок в свой карман. Так, на всякий случай.
Господи, на какой случай? Она откинулась на спинку сиденья. К чему связываться с этим безумцем?
Она вспомнила, как мать однажды сказала, что «взяла» ее. Потом она больше ни слова не произнесла о Рашдене. А вскоре так ослабела, что и вовсе не могла говорить. И лишь однажды с трудом прошептала: «Я взяла тебя… я думала, так будет лучше…»
Мать всегда была немного не от мира сего. Но что могло заставить ее украсть чужого ребенка? Ее, например.
Нелл судорожно сглотнула. Было слишком странно (если не сказать страшно) думать, что та девушка на фотографии может быть не просто ее сестрой, но двойняшкой, с которой она делила материнскую утробу.
Нелл была знакома с девушками‑близнецами из семьи Миллер, жившей по соседству. Две сестры были неразлучны, всегда заботились друг о друге, даже выйдя замуж. Между ними существовала крепкая неразрывная связь. Неужели Нелл и Кэтрин могли забыть о подобной родственной связи? Когда Нелл смотрела на фотографию Кэтрин Обен, в ее душе ничто не шевельнулось, если не считать зависти и злости.
Но даже если слова Сент‑Мора сплошная ложь… Она огляделась. Небольшое внутреннее пространство кареты было красивее всего, что ей только доводилось видеть вокруг себя. Обшивка из полированных деревянных панелей, хрустальные светильники в медной оправе, ковры под ногами — в такой карете можно было жить!
Он сказал: «Выходите за меня замуж».
Нелл сунула руку в карман и нащупала там, кроме шелкового носового платка, десятифунтовую банкноту, которую Саймон дал ей в подтверждение своих добрых намерений. Ей и раньше приходилось держать в руках подобные банкноты, но эта была совсем другая — новенькая и хрустящая, словно только что из банка.
Собственно говоря, какая разница, кто она на самом деле — фабричная девчонка или похищенная графская дочь? Сент‑Мор сказал, что в любом случае все поверят в ее аристократическое происхождение, потому что она поразительно похожа на Кэтрин Обен.
Нелл закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Во рту у нее пересохло от волнения. Если он сейчас вернется с Ханной, тогда… Тогда она, может быть, решится поверить ему… самую чуточку. И посмотрит, к чему это приведет.
Время шло. Карета вздрагивала от проезжавших мимо экипажей. Вот кто‑то решительным шагом подошел к карете и, трижды стукнув в дверцу, сердитым голосом потребовал, чтобы кучер убрал ее в сторону, поскольку она загораживает проезд. И тут же кучер высокомерно заявил, что это карета лорда Рашдена, приехавшего по срочному делу. В ответ послышались заискивающие слова извинений и прочее.
Все это время Нелл сидела не шелохнувшись. Так вот что значит быть лордом! Ни разу в жизни ей не доводилось быть свидетельницей подобных происшествий. Впрочем, мало кто из лордов заезжал в ее нищий квартал.
Снаружи снова послышались шаги. Кучер приглушенно что‑то сказал почтительным голосом. Сердце Нелл бешено заколотилось, и она даже привстала с места от волнения. Дверца кареты распахнулась, и Нелл увидела заплаканное лицо подруги.
— О, Нелл! — воскликнула та и расплакалась.
* * *
— Ну и вот, он хочет, чтобы я вернулась в его дом и вышла за него замуж, — заключила свой рассказ Нелл. Она говорила очень тихо, чтобы ожидавший снаружи Сент‑Мор ничего не услышал. Карета должна была отвезти Ханну домой, но Нелл останется с ним в Мейфэре. Он даже не стал входить в дом, ожидая ее на пороге. — Ты веришь в правдивость его рассказа?
— Нет, — выдохнула Ханна и облизнула губы.
— Уж слишком это хорошо, чтобы быть правдой, — вздохнула Нелл и погладила руку подруги. — Бедняжка, ты выглядишь совсем измученной.
