Сыграем? «Да, да!» - ответило сердце, и даже неважно во что. Главное - играть.
- Да, - коротко ответил Филипп, устраиваясь поудобней на мягкой сидушке. - Твой ход.
Очень расторопно Олег обкрутил и второе запястье своего пленника, а потом стянул их между собою, крепко, небольно, при особом желании Филипп мог бы высвободиться. Но ведь суть игры была именно в этом. В доверии. В том, что Филипп не должен захотеть освобождаться.
- Еще раз повтори: «Я тебе доверяю, хозяин». - Олег отступил немного назад и с удовольствием осмотрел работу своих рук.
Филипп сидел небрежно, чуть расставив длинные ноги. Подол белой растянутой футболки немного задрался, приоткрывая вид на впалый живот, грудь тяжело вздымалась, нить ровных и белых зубов блестела в полумраке: Филипп томно улыбался. Он даже никаких усилий не прикладывал - оно само так выходило: сексуально, печально и вызывающе одновременно.
- Я тебе доверяю, хозяин, - слово в слово повторил он и тихо фыркнул: в подобные штуки играть ему еще не доводилось.
- Хорошо! - одобрил Олег, снова скрываясь за спиною Филиппа и разматывая следующий бинт. - Закрой глаза. Я научу тебя видеть без них. Сейчас глаза не нужны. - Марлевая ткань коснулась прикрытых век Филиппа, сделала виток вокруг затылка, сминая под собою темные кудри, потом снова повторила свой путь, полностью лишая молодого мужчину способности видеть.
Филипп задышал чаще: темнота, окружившая его, не позволяла расслабиться, он становился слишком незащищенным, слишком открытым и невероятно привлекательным одновременно.
Олег завязал повязку узлом и, усевшись на кровати как раз напротив Филиппа, положил ладони ему на колени.
Филипп чуть вздрогнул: мужчина еще никогда не касался его вот таким образом. Он начал смутно понимать, к чему ведет Олег, не понимал лишь одного: насколько далеко тот собирается зайти в своих намерениях.
Ладони соскользнули с коленок и поползли выше, мягко и нежно, разглаживая темные волоски на своем коварном пути. Олегу очень сильно нравились эти ноги, длинные, жилистые, такие бесконечные... Ладони переместились на бедра и страстно погладили их, а потом устремились к центру, чтобы нащупать там самое сокровенное и заставить Филиппа содрогнуться от предвкушения - одна рука накрыла его член, а вторая скользнула между ног, щедро делясь своим будоражащим теплом.
- Олег, не надо, - мягко произнес Филипп, облизывая губы. Внезапно ему стало жарко и даже не от того, что он допускал все эти непозволительные действия, а от того, что сам начал реагировать на них. Олег хищно осклабился, продолжая осторожно поглаживать начинающий оживать орган - ему было чрезвычайно приятно, что Филипп так скоро отозвался на его ласки. Он трогал через ткань, наслаждаясь очертаниями наливающейся плоти, вторая его рука властно обхватила мошонку, словно давая понять, что пути назад больше нет и что Филиппу придется полностью отдаться сильному и властному хозяину.
Олег не отвечал. Он просто продолжал массировать крепнувший с каждой секундой орган все с большей настойчивостью, не позволяя ни на миг быть себе грубым.
- Мм, - едва слышно простонал Филипп, расставляя колени пошире: член его начал болезненно тереться о ткань - ему очень хотелось расстаться с нею. Белье мешало и давило, не позволяя насладиться близостью чужой кожи.
Олег понял, что Филипп уже начинает сладко мучиться. На синей ткани появилось красноречивое пятно теплого предэякулята. Теперь Олег решил, что пора, и запустил пальцы под широкую резинку - Филипп приподнял бедра, помогая партнеру стянуть с себя белье.
Олег похотливо улыбнулся, глядя на то, как чрезвычайно сильно желание Филиппа. Член подрагивал, словно в мольбе, набухшая головка блестела и продолжала сочиться притягательной влагой. Олег почувствовал, как и сам начинает заводиться. Чуть запрокинутая голова, изящный изгиб длинной шеи, эта нежная впадинка и уголки ключиц, скрывающиеся под растянутым воротом, бугорки затвердевших сосков, торчащих провокационно и эстетически прекрасно, - Олег задрал футболку повыше, любуясь созерцанием упругого живота, украшенного нежной порослью темных волос, и провел по ним широкой ладонью, устремляясь к груди, туда, под ткань. Он потрогал каждый сосок, упиваясь их напряженностью, впитывая в себя биение горячего сердца, поглощая порывы желания волна за волной, одну за другой - его собственное сердце колотилось в ответ, а член натягивал тонкие шорты.
Филипп вздохнул с такой страстью, что Олег не выдержал и губами припал к горячему органу своего любовника. Олег делал это не впервые, он понимал, что Филипп хочет влажно, тесно и глубоко, он сам любил именно так и очень желал, чтобы Филиппу понравилось. Головка прошлась по ребристому небу, заставляя коленки напряженно дрогнуть, а пальцы на ногах - зажать мохнатые ворсинки ковра. Олег сразу вобрал глубоко, до самого корня, ощущая трепет чужой жизни в своем горле. Кучеряшки защекотали тонкие ноздри - удовольствие тягучей лавой прокатилось по спине Олега.
Олег медленно приподнял подбородок, бережно сжимая губами горячее достоинство, не позволяя зубам оцарапать нежнейшую кожу. Он провел языком по головке, а потом осторожно сжал ее двумя пальцами, позволяя розовой щели приоткрыться, и кончиком языка зачерпнул оттуда тягучую каплю прозрачной смазки. Филипп настойчиво подался бедрами вперед - если бы у него были свободными руки, он бы непременно заставил Олега снова погрузить в себя изнывающий от желания член. Но руки в бессилии сжимались в кулаки за спиной, и приходилось лишь ожидать милости от жестокого хозяина.
Олег обхватил член у основания и несколько раз прошелся по нему вверх-вниз опытным языком, потом резко погрузил в рот головку, другой рукою аккуратно помассировал начинающую поджиматься мошонку. Во рту собралось много слюны, губы Олега были влажными и скользкими, каждый миг удовольствия, который он дарил, расширял горизонт Филиппа до неизведанных доселе берегов.
Филипп бедрами начал задавать ритм, и Олег понял, что тот уже на грани.
- Подожди. - Олег отстранился и, взявшись за ножки стула, на котором сидел Филипп, одним рывком придвинул его поближе к кровати. Он раздвинул ноги Филиппа еще шире и поставил их на покрывало, вынудив мужчину спуститься чуть-чуть пониже.
В подобной раскрытой позе Филипп чувствовал себя неуютно и с недовольством затеребил кистями за спиной.
