– Давай, сладкая… Порадуй меня. Ну же!
Взрывается ярко, с криком. В уши долбит пульс, ритм которого задают ее отчаянные сокращения. Выхожу, выплескиваюсь на спину. А хочется внутрь. Чтобы она насухо меня выжала.
– Ставрос…
На щеках слезы. Я знаю. Все знаю. Сам потрясен.
– Что? – целую слезки, прижимаю нежно к себе. Тела вибрируют, нас капец как колбасит.
– Я не знала, что это может быть так хорошо!
Я тоже не знал. Моя жена на многое мне глаза открыла за эту зиму. Я теперь даже не уверен, что в принципе до нее жил. Это любовь? Когда без нее и пять минут много? Когда я только и думаю, как к ней вернуться, отлучаясь порой по работе на целый день. Или если это ей за каким-то чертом нужно в парикмахерскую или на маникюр. Потому что остальное свободное время мы проводим исключительно вместе.
– Опять там два часа сидеть будешь! – хожу, капаю на нервы. Нет, я, конечно, стараюсь держать себя в руках, чтобы она не чувствовала себя птицей в клетке, но, кажется, Лунопопая что-то подозревает. Не зря же улыбку прячет, явно опасаясь меня задеть.
– Вообще-то я для тебя стараюсь, мужчина!
– Для меня не надо! Мне ты и так нравишься.
– А со свежими кончиками я тебе буду нравиться еще больше. Правда-правда.
Все-таки смеется. Ладно. Я помешался на ней. Мой контроль фриковат. Надо что-то с этим делать, потому как моя паранойя никуда не годится. И то, что я не могу с ней совладать, накручивает лишь сильнее. Наконец ощутив, каково это – быть счастливым, я до холодного пота боюсь, что у этого счастья есть какой-то конечный срок. Уж не знаю, связано ли как-то с этим ощущением дерьмо, творящееся в делах.
– Ладно. Только будь осторожна на дороге.
– Боишься за свой подарок? – Нина игриво шевелит бровями, намекая на Мерседес, который я подарил ей на день влюбленных. От подарка она, кстати, отпиралась до последнего. Пришлось продавливать. Объяснять, что моей жене ездить на Рафике не пристало. В общем, кое-как уломал, дав гарантию, что заберу Мерс, когда наш год закончится. Эта дурочка как будто и впрямь не понимает, что ни через год, ни через пять, ни через десять развода ей не видать.
– Я за тебя боюсь, – притягиваю жену за лацканы пиджака и целую в губы.
– Да что мне будет? У меня при себе подушки безопасности, – указывает на грудь. Делаю вид, что ее шутка удалась. И опять целую.
– Кхе-кхе…
– Никит? Заходи. Мы уже закончили, – краснеет Нина. Азаров, который составлял наш брачный контракт, конечно, малехо охреневает от наших отношений, но все же никак их не комментирует. Вот и правильно.
Провожаю жену до двери. Сам возвращаюсь за стол.
– Ты по делу или так?
– Я с новостями. Хреновыми.
– Что так?
– Бадоева снимают. Слухи ходили не зря.
– Да я это еще месяц назад понял. Когда крупные тендеры мимо нас пошли.
– Угу. Он нам теперь не помощник. Расклад в регионе серьезно меняется. Хорошего мало. Степанов подгребает под себя все.
– Да сколько их было, которые хотели все под себя подгрести? На моей памяти только десятки желающих.
– Таких беспринципных не помню.
– Это ты сейчас о чем?
– Знающие люди говорят, что он не чурается криминала. Его чего из столицы поперли? Поэтому. Он все с наскока хочет, вы же видите. Методами грязными не брезгует.
– А Самойлов что говорит?
– Да это же. Я откуда, по-вашему, узнал? Это он, как наш безопасник, держит руку на пульсе.
– Ну вот, все под контролем, значит.
– Ой, не знаю. – Азаров ведет пятерней по волосам. – Че-то мне как-то тревожно, Ставрос Агафоныч. Два контракта мимо. Сейчас еще за землю война… Нам теперь без крыши туго будет.
– Ну, уж не совсем-то без крыши, – напоминаю я.
– Да, но у Степанова сейчас повыигрышнее позиция вырисовывается.
Спасибо, млять. А то ж я не знал. Сам уже себе все мозги вывернул. Как так Степанов разыграл карты, что столько народа на свою сторону переманил? Конечно, есть и те, кому он костью поперек горла. Именно с ними я и веду диалог. Без союзников в нашем деле никак. Но там тоже те еще персонажи. С ними осторожно надо. Просчитывая каждый шаг. На месте вроде бы не стоим, но вперед движемся с черепашьей скоростью. Могу понять, почему Азаров икру мечет. У того нервишки сильно послабее моих будут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Может, вам бы охрану, а? Самойлов быстренько топтунов организует.
– Как в девяностых? – закатываю глаза. – Малиновый пиджак хоть покупать не надо?
– Ставрос Агафоныч!
– Да не будет он на меня покушаться, Никит. Скорее попытается прессануть по беспределу. Не зря же к нам маски-шоу заглядывали.
– Я думал об этом.
– И? Ты веришь, что они попытаются на меня какое-нибудь дело повесить?
– Могут и попытаться. – Никита Семенович с остервенением трет лицо. – Тут мы им еще и подыграли.
– Чем? – хмурюсь.
– Вашим браком. Теперь если что – можно вам обоим повесить предварительный сговор. А это статья посолиднее.
– У нас все чисто, – цежу сквозь стиснутые зубы.
– Кого это останавливало? – бубнит Азаров.
– И что делать?
– Искать варианты, как из этого выбраться. Может так оказаться, что мы нагнетаем и перестраховываемся, но уж лучше так.
– А если Нину уволить, чтобы вывести из-под удара?
– Сейчас это уже не спасет.
– Сука! – бью по столу кулаком. Вот тебе и сделал как лучше! – Кстати, а с гражданством-то что?
– Ждем. Небыстрое это дело.
Я хочу еще что-то уточнить, когда у меня телефон звонит. Смотрю на экран, и в груди теплеет. Эту фотку сделал я сам. Щелкнул неожиданно, так что Нина даже в объектив не смотрит. Умытая светом, она глядит в окно. Рыжие локоны прикрывают грудь и коленку, что она к этой самой груди прижала. А в остальном она абсолютно голая. Вероятно, в контексте нашего разговора с Азаровым, меня пробирает иррациональной тревогой. Хватаю трубку, убеждая себя, что ничего с ней не случилось. Но выдыхаю, лишь когда слышу нежный голос жены.
– Кто-то быстро по мне соскучился! – откидываюсь в кресле. И пофиг, что Никита и не думает уходить.
– Ставрос…
Напрягаюсь. Вроде ее голос звучит как обычно, но…
– Да? – резко выпрямляюсь в кресле.
– Ты только не волнуйся. Все хорошо. И может быть, ситуация выеденного яйца не стоит…
– Что случилось? Ты добралась до салона?
– Нет. Послушай. Я как раз туда еду. Но на светофоре кое-что случилось.
– В тебя въехали? – чуть перевожу дух. Знаю, как она боялась, что ее кто-нибудь ударит. У нас на дорогах полно беспредельщиков, а у нее дорогая тачка, которую она до сих пор и своей-то не считает. Вроде как взяла у меня погонять.
– Нет. Я притормозила на красный. Рядом со мной остановилась машина. Из нее высунулась рука… А в ней пистолет.
У меня немеет затылок. Дыхание обрывается где-то в бронхах.
– И?! Ты в порядке?
«Что случилось?!» – отчаянно артикулирует Азаров. Ставлю телефон на громкую связь. Мои руки дрожат, как у алкаша на детоксе.
– Я в порядке. Он просто помахал у меня перед носом стволом. Потом загорелся зеленый. Он убрал руку и закрыл окно.
– И дальше что?!
– Да ничего! Я покатила вперед. Не стоять же мне там, – всхлипывает.
– Так, – в остервенении пытаюсь сообразить, как надо поступить в такой ситуации. – Притормози в каком-нибудь многолюдном месте, парке там, или на набережной. Скинь мне геолокацию и номер той машины, если его запомнила. Я сейчас буду. Нина!
– Да?!
– Ты услышала меня, детка? Я очень переживаю.
– Конечно. Номер я не запомнила, – всхлипывает, все же не сдержавшись. Моя девочка… – Испугалась сильно. И не запомнила. Извини.
– Господи, да за что?! Скинь геолокацию. Я сейчас приеду. Все будет хорошо!
ГЛАВА 15
Ставрос
– Даже не вздумайте сесть за руль. Вы не в себе.
Оборачиваюсь к Азарову.
– Не сяду. Самойлов уже уехал?
– Угу. Рабочий день-то закончился.
– Выдергивай его.
