— А при чём здесь я? Я ведь не сова!
— Конечно сова! — ответила Трисса — Ив и Ник поняли это, едва увидев тебя в балке издалека!
— Это какая-то ошибка!
— Не может быть никакой ошибки, милая, — она ласково погладила меня по руке — и это становится понятно, стоит только взглянуть на свою роскошную масть! Такая восхитительно красивая рыжая морфа могла появиться на свет только в роду Соларов.
— Кто это?
— Пёстрые неясыти. Всегда рыжие морфы, как Вайтвуды — белые. Ты несомненно — дочь нашего друга Финеса Солара.
Я не ответила и надолго замолчала, пытаясь осознать услышанное. Я — сова… И не рябой урод — это… масть! Хотя нет, всё равно урод… без крыльев! Вслух из всего этого смогла произнести лишь одно:
— Я — сова…
И упала всё же куда-то из странного кресла.
Глава 20
Очнувшись, я в первую очередь заметила окно, в котором с самого начала стояла Трисса. И в нём розовело закатное небо. Потом сразу сообразила по обстановке, что окно просто похожее — на этом развевались другие шторы и рядом стояло кресло… нормальной высоты. А я лежала в постели. В чистой сорочке. Кошмар! Мало того, что я, кажется, упала в обморок, так ещё и проспала весь день и кто-то вынужден был за мной ухаживать!
Я хотела подскочить, но только неуклюже заворочалась — мышцы расслабились и руки теперь предательски тряслись из-за многочасового висения за спиной у матери.
— Это Делла переодела тебя и почистила рунами от чёрной вони. Сейчас попрошу её принести поесть. Слуг в замке нет, обходимся магией.
На стуле рядом с кроватью сидел Селиф.
— Делла — ваша жена?
— Дочь. Жену я давно потерял.
Он поднялся и пошёл к двери.
— Стойте! Мистер Селиф…
— Просто Селиф.
Я нахмурилась, рассердившись, что он перебивает.
— Да разве это важно?!
— Важно.
— Почему?
— Потому что здесь нет чужих.
Я поняла и сдалась…
— Селиф, Ник нашёлся?
— Не нашёлся.
— Тогда какая может быть еда?! Я ещё с утра должна была всё рассказать.
— Твой рассказ мне уже особо не сдался. Кое-что уточню, но в целом сам всё примерно понял.
— Без птенцов? — я не удержалась и поддразнила несносную тучу.
— Без птенцов. Ты после кровопротери и не ела больше суток, это важнее. Умирающие совы мне не нужны, без того забот хватает. И почти столько же не пила, что ещё хуже. С самого ручья на нижних холмах, после того, как поделилась с вампиром кровью, чтобы он тебя сюда дотащил. Или… она.
Я вздрогнула от хлопнувшей двери и отвернулась к окну. Откуда вообще в замке исправные двери, если здесь всё время носится этот пепельный смерч?
— Судя по твоему несчастному виду, папуля забыл рассказать тебе, что с Ником всё в порядке?
Я не заметила, как она вошла.
Очень красивая и пожалуй — примерно моих лет. Потому что Трисса выглядела молодо, но была… взрослой. Делла не такая, более юная. Похожа на отца и одновременно — нет. Такие же раскосые глаза цвета ночного неба. Смоляные крылья со светлыми подпалинками на кончиках перьев. Кожа тёмная, даже темнее, чем у Селифа. Но не пепел, а мерцающее старое серебро, кое-где — с белыми и чёрными крапинками. Словно благородный металл припорошили сразу снег и зола. И как у Триссы — низкий мысок волос на лбу, с россыпью точек по коже вокруг него. Серебристых, угольных и жемчужных. А сами волосы диковинные — вроде чёрные, но с тонкими прядками разных оттенков серого.
— А с ним всё в порядке? — я вспомнила, как Селиф говорил, что она летала за первыми новостями — Ты его видела?
— Нет, не видела. Он улетел из Западной балки.
— Куда?
— А вот это странно, птенчик! В большую речную долину, в Грейт Платт. Туда же, куда Чёрный. Вернее — Чёрная. Лия, отец попросил меня уточнить, пока будем болтать… Для тебя ведь не новость, что это твоя мама?
— Не новость.
— Хорошо. Я без обиняков спросила, потому что тебе нужно знать. Даже если она тебе не сказала.
— Она и не сказала, я догадалась сама. Но откуда вам это известно? Неужели Ник понимал, кто такая Алва и молчал?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, для нас это тоже неожиданность. Но вся балка на ушах стоит — дочку доктора похитила давно примелькавшаяся всем бродяжка, которая оказалась вампиром. А ведь она так давно втёрлась всем в доверие и даже подрабатывла временами в Миртлс Роуз! Дальше не сложно догадаться, птенчик.
— А про кровь и остальное? Селиф знает даже, когда я последний раз пила.
Делла поставила мне на колени поднос с простой, но очень аппетитной едой — сыром, фруктами и ароматным хлебом — и засмеялась. Нежные серебряные колокольчики.
— Совы, разумеется, всё нашли. Мы прочесали твой путь до самой поляны за капустой. И даже забрали что следовало — флакон с остатками яда, твои путы, явно снятые магией, порванную вампирскими когтями лошадиную привязь. А повыше — плошку и нож. Мисти выкинула, чтобы не было с собой запаха крови?
— Я не знала, что выкинула. А зачем всё это забирать?
— Ну ты же не хочешь возвращаться в Миртлс Роуз, правда? Пусть люди думают, что тебя сцапал вампир. Плаксу теперь всё равно не перестанут искать, а вот мы вне подозрений. Я не буду больше ничего рассказывать, если ты сейчас же не начнёшь есть! И выпей сперва воды.
Я попила и взяла яблочную дольку.
— Откуда же вы знаете, что с Ником всё хорошо?
— Вайтвуды весь день торчат у моей мамули. У них там штаб. Мама — интуит, как ты, и рунник. Провидица. Будешь потом у неё учиться. Трисса слышала с вечера Доминика обрывочно и смутно, просто потому что сын. А теперь они следят за ним серьёзно. Он перестал беспокоиться о тебе. Откуда-то знает, что с тобой всё в порядке.
— Но он мог узнать это только здесь.
— Или от Мисти. Странное дело, но она тоже стремительно понеслась в Платт, едва сдала тебя нам практически с рук на руки. Только вот она ушла туда в спешке и прямиком с нашей дороги на юг, совсем мимо Западной балки. А Ник полетел низом и похоже — ещё ночью.
Делла скрестила руки на груди и красноречиво кивнула на поднос.
— Хочешь посмотреть в собственные глаза, Лия? Не в зеркале, а в живые? Быстрее ешь и я отнесу тебя в наш городской дом! У мамы абсолютно твои глаза, до оторопи.
Хитрый прищур и улыбка… уговаривает поесть как маленькую. Я послушно выбрала ломтик хлеба и кусок сыра.
— Она… моя родственница?
— Тётя. Сестра твоего отца. Только у сумасбродных Соларов такие глаза. Как сочные кроны платанов в жаркий летний полдень. Солнечные зайчики, пляшущие среди всех мыслимых оттенков зелёного.
Ничего себе определение! Звучит как комплимент. Я к такому не привыкла и стушевалась.
— Я вроде не сумасбродная.
— Ещё бы! В твоей-то унылой балке, с холодными и равнодушными людьми! Здесь загоришься.
Выходит, Делла — моя кузина. Теперь пора задать главный вопрос — почему все упоминают отца, но его нет рядом. Интуиция уже подсказывала, что ответ будет… печальным. Но я должна знать, как и про мать.
— Что случилось с моим отцом, Делла?
— Он пропал, птенчик. Давно. Незадолго до того, как ты познакомилась с Ирвином и Призраком в балке. Они искали его, а нашли тебя.
Как же просто и прямо она всё говорит! Сразу укладывается в голове. Я поняла, что благодарна Делле за это и вдруг сообразила — Селиф послал именно её с едой не случайно. Сам он напугал бы меня всеми этим до нового обморока.
— Как это случилось?
— Мы до сих пор не знаем. Похоже, он как-то понял, что твоя мать жива и отправился её искать. Они очень любили друг друга, но расстались перед твоим рождением. О тебе здесь никому не было известно, включая Финеса. Мисти обожала Гровера Миртла, твоего деда, а он смертельно заболел и не имел наследников. И она не смогла отказать ему с этим чудовищным замужеством.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Но вы уверены, что он не погиб, хотя прошло столько времени? Только пропал?
— Именно.
— Может он с Мисти и это к нему она так спешила?
