отказаться, главная мать усадила меня на пол и сама села по-турецки напротив. Посмотрела мне прямо в глаза, и ее взор пронзил насквозь, словно острый самурайский меч.
Бринела выставила перед лицом руку, ладонью вбок. Все пальцы, кроме указательного, она сжала.
Вдруг она начала водить рукой то влево, то вправо, приговаривая:
- Следи за моим пальцем.
Это что? Гипноз? Если так, то зря старается. Подруга как-то затащила меня на сеанс и ничего. Гипнолог там со мной чуть не расплакался от отчаяния!
Впрочем, прежде чем я успела поставить на всей этой затее крест, рука Бринелы резко метнулась ко мне, а ее вытянутый палец ударил меня по лбу.
Вроде не сильно, но… В глазах вспыхнуло, а затем замерцало. От удара Грарра по лицу не было так плохо, как от этого легкого прикосновения!
Вдруг я почувствовала нечто странное… Будто ветер бил в лицо, а сердце убежало в пятки. Такое ощущение, как если бы я падала с верхнего этажа небоскреба. Это был страх, доходящий до предела.
Уж хотела вскрикнуть, но вместо этого широко распахнула глаза, и… Обнаружила себя посреди леса.
Темного, ночного. Правда, свет, заполнявший его, не походил на свет луны. Он был фиолетовым, рассеянным. Земля, кустарники, деревья, - вся чаща будто бы светилась сама собой, как люминесцентные животные и растения, обитающие на дне океана.
Что за… Что за черт?
«Успокойся, Дарина», - голос Бринелы раздавался отовсюду, из каждого уголка чащи и даже из глубины моего сознания.
«Успокойся и оглянись. Волчица уже ждет тебя», - прибавила главная мать.
Так. Так. Успокоиться?
Закрыла глаза, задержала дыхание и медленно отсчитала до десяти. После чего резко выдохнула, одновременно освобождаясь от паники.
Тут же раздался громкий «фырк». Как будто собака хотела залаять, но остановилась на полпути.
Распахнула веки и сразу увидела перед собой волка.
Огромный, стройный, ослепительно-белый. У него были невероятно умные пронзительные глаза. Они сияли, как звезды, а его шерсть… Она мерцала и переливалась на свету, словно бриллиант.
Волк казался знакомым. Как если бы я знала его всю свою жизнь.
Рука сама потянулась к нему, и тот в ответ уж подался ко мне, как вдруг… Послышалось прерывистое рычание.
Белоснежный волк дернулся и оглянулся.
«Дарина? - раздался голос Бринелы, - что там?». Обернулась и невольно вздрогнула. Из чащи выглядывал знакомый силуэт. Темный, как ночь, с умным, почти человеческим взором.
- Черный волк, - почему-то сказала я вслух.
Тот, кто притащил меня в этот мир, тот, чье имя так пугало Рэйна и главную мать его стаи. Да что уж там. Оно пугало всех.
«Дарина… Дарина, не подходи к нему, - даже в голосе Бринелы различалась дрожь, - останься со своей волчицей. Не подходи…».
Вдруг ее слова затихли и стали почти неразличимыми - черный волк вышел из леса и встал подле меня.
Я осторожно шагнула навстречу. Тот припал к земле, прижал уши к голове, словно готовясь наброситься. Но он этого не сделал.
А меня… Меня почему-то тянуло к нему, хотя белая волчица за спиной рычала и была точно не рада его появлению.
Во взоре черного волка чувствовалось нечто… Нечто ужасно знакомое.
Захотелось до него дотронуться. Запустить пальцы в жесткую шерсть, успокоить его, приласкать.
Но стоило подойти слишком близко, как он взвизгнул, оголил белые зубы, подскочил, целясь мне в шею…
Не успела даже вскрикнуть. Неужели… Неужели он разорвет меня на части?
Этого он делать не стал.
Черный волк толкнул меня передними лапами и повалил на землю.
Больно ударилась затылком и в ушах опять зазвенело. Замотала головой, прогоняя назойливый звук и вдруг увидела, что справа, прямо посреди чащи возник дом.
Брусчатый небольшой домик, весь залитый светом. Словно бы специально для меня, передняя стена здания исчезла, и я видела, как зритель в театре, все, что происходило внутри.
Молодая женщина с лицом, которое отчего-то не удавалось разглядеть (оно было смазанным, будто специально заретушированным), качала на руках плачущего ребенка.
Мужчина в кожаном плаще с черными, чуть задетыми сединой, длинными волосами, спешно собирал вещи.
- Но… Как же наш ребенок? – женщина едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
- Если ты думала, что я брошу семью ради этого… - собеседник не договорил и лишь раздраженно мотнул головой.
- Ради этого? Какого этого? – с надрывом дозналась молодая мать.
- Ты хочешь, чтобы я сказал? – мужчина хлопнул по столу и в ту же секунду метнулся к собеседнице. Оглянул со злостью ее, а ребенка – с отвращением, - этот ребенок… Я не хочу его знать. Не хочу ничего слышать. Ты должна сказать спасибо, что я не докладываю высшему совету, они бы… - он прервался и вместо рассказа о том, что сделали бы с младенцем, оскалился, вернулся к походной сумке, которую до этого собирал, закрыл ее и перекинул через плечо, - все кончено. Забудь меня. А если… - он замер на пороге и, не оборачиваясь, пригрозил, - если попадешься мне на пути… Или попытаешься связаться с моей женой… Разберусь с вами обоими и без высшего совета.
Скрип открывающейся двери, затем – громкий хлопок, который больно ударил по слуху, заставил меня зажмуриться и… Очнуться от странного сна, который навлекла на меня Бринела.
Первые несколько секунд я судорожно качала головой и хватала ртом воздух. Все мысли перемешались, кровь бурлила от мощного всплеска адреналина…
Когда пришла в себя, увидела, что члены стаи смотрят на меня с изумлением и... Искренним страхом.
- Черный волк?.. – рыжая Рикс проговорила это так, будто речь шла о самом кошмарном существе на планете, - разве это возможно…
Бринела стиснула зубы и отвернулась.
- Что все это значит? – я нахмурилась, ладони вспотели.
Опять черный волк и опять никто ничего мне не говорит!
Да еще и тот ребенок… Что это вообще за младенец?
- Тебе не удалось наладить связь с волчицей, - проговорила старшая мать после долгого молчания. Вдруг она поднялась и на выдохе произнесла, - попробуем еще раз завтра.
- А как же… - вскочила вслед за ней и схватила за локоть, будто боялась, что Бринела убежит, - а как же черный волк? Что он там делал?
Я должна понять! Должна!
Бринела выдернула руку и прорычала:
- Не думай о черном волке. Забудь о нем. И в следующий раз… Беги от него как можно дальше.
Хотела возразить, хотела заставить ее говорить, но главная мать не дала мне шанса.
Она ушла в столовую и весь вечер ни с кем не разговаривала,
