целителей, близко. Частично это было объяснимо. Все слышали о целителях, которые в критических ситуациях прижигали не ту артерию. Но сейчас ее пациент был обычным человеком, работающим на дворянина, а не солдатом. Может быть, он будет приятным.
День постепенно клонился к вечеру, температура падала. Они проехали через лощину, где скелетообразные деревья склонялись над дорогой, их ветви сжимались, как скрюченные пальцы, а узловатые отверстия смотрели на нее, как покрытые коркой глаза. Все выглядело так же, как и раньше. А вдруг они ездят кругами? Было слишком легко представить, что они заблудились в этом бесконечном дрейфующем бело-сером мире. Она доверяла Бэзилу, но после того случая в гостинице беспокойство преследовало ее по пятам. Рен открыла окно и спросила:
– Как вы понимаете, куда ехать?
Бэзил бросил на нее многозначительный взгляд через плечо.
– В это время года есть только один путь между Дану и Керносом, так как большинство горных дорог закрыты на зиму. Не позволяйте никому говорить обратное. Как еще, по-вашему, наши границы удерживались в течение последней тысячи лет?
С наступлением темноты деревья расступились и вдалеке загорелись огни города. Далеко над ним вырисовывались неровные очертания поместья. Шпиль на вершине торчал из вихрящегося снега, как сломанная кость.
– Мы туда направляемся? – спросила Рен, перекрикивая ветер.
– Да, – ответил Бэзил. Его голос прозвучал более мрачно, чем раньше. – Нам нужно проехать еще немного.
Рен не могла представить себе более изолированного места. Она уже тосковала по смогу, размаху и шуму Нокейна. Рен не была девушкой, созданной для одиночества: отрезанность от мира давала ей слишком много поводов для беспокойства.
Она прижалась лицом к окну. Холодное стекло кусало лоб, пока она выискивала признаки жизни. Однако было так поздно, что, вероятнее всего, все жители города скрылись в домах со своими близкими. Сегодня вечером Рен окажется в ловушке с умирающим мужчиной и его работодателем. Она лишь надеялась, что Лоури в самом деле гостеприимный хозяин, как о нем говорили.
– Скажите, как бы вы описали лорда Лоури?
Бэзил задумался.
– Он эксцентричный.
– В хорошем смысле?
– Я предпочитаю более заурядных людей. – Он бросил взгляд на запорошенное снегом поместье вдалеке. – Я считаю себя здравомыслящим человеком, мисс Сазерленд, но те истории о доме…
Рен нахмурилась.
– Какие истории?
– Не очень хорошие, – ответил Бэзил. – Некоторые называют это невезением. Вам наверняка скажут, что там обитают призраки.
Призраки.
Это абсурд. Рен не верила в призраков – даже не думала о них с тех пор, как была ребенком. Некоторые из сестер считали, что призраки живут в колокольне аббатства, и подначивали друг друга пробраться туда в бесконечные зимние ночи. В большинстве случаев они выдерживали всего минуту, прежде чем с визгом сбегали вниз по лестнице. Это было всего лишь игрой. Глупости от скуки и гиперактивное воображение, как часто говорила им Элоиза. «Богиня дарует новую жизнь тем, кто умирает, – сказала бы она. – Привидений не существует».
Для Рен и это было бредом. Теперь уже она хорошо знала, что никто не возвращается из лап смерти.
– А что бы сказали вы, будучи благоразумным человеком? – спросила она.
– Я не знаю. Однако в Колвик-Холл действительно что-то происходит.
Карета с грохотом выехала на лесную дорогу как раз в тот момент, когда снегопад усилился. Подняв глаза, сквозь чернильную тьму Рен увидела ветви деревьев, раскинувшиеся над ней, словно разветвляющаяся сосудистая система легких. Их стволы были согнуты посередине, как будто они отшатывались от чего-то погребенного под сугробами. Наблюдая за этими мрачными горами, Рен почти поняла, почему люди видели духов в этих бурях.
Как бы ей ни хотелось посмеяться над Бэзилом, в памяти всплыл старый фольклор, о котором шептались в комнатах учениц. Ей снова будто было семь лет, и она дрожала под одеялом, натянутым до ушей. «Чтобы изгнать призрака, – говорила сестра Бернадетт, а в ее глазах дико мерцал отблеск свечей, – ты должна сказать ему: “Это место принадлежит живым, и оно больше не ваше”».
Они двигались в тусклом мерцающем свете фонаря, пока не достигли конца тропинки. Она была перегорожена массивными воротами, по бокам которых возвышались каменные постаменты. Поперек кованой железной арки было выгравировано название: «Колвик-Холл».
Бэзил остановился, чтобы открыть ворота. С петель на снег посыпалась ржавчина и окрасила его в красный цвет. Что-то привлекало внимание Рен к Колвик-Холлу. Может быть, дело было в его огромных размерах или в том, что на расстоянии его силуэт был абсолютно черным. На фоне голой заснеженной земли поместье Алистера Лоури казалось еще одной горной вершиной.
Когда Бэзил остановил карету на подъездной дорожке, Рен спустилась на землю, наслаждаясь хрустом затекших суставов. У нее едва хватило времени осмотреться, прежде чем Бэзил достал багаж и подтолкнул к ней. Ранее вежливый и обходительный, сейчас он был торопливым и отстраненным, уже забираясь обратно на козлы.
– Вы не хотите зайти внутрь погреться? Или немного отдохнуть? – спросила она.
– Нет. – Его ответ определенно прозвучал более резко, чем ему хотелось, потому что следом он выдавил виноватую улыбку. – Спасибо, мисс Сазерленд. Это очень мило с вашей стороны, но мне нужно вернуться домой до того, как погода испортится.
«Не оставляйте меня здесь одну», – хотела попросить она. Бэзил взглянул на дом, словно он был проклят. Даже лошади навострили уши, били копытами по земле и вздымали тучи снега.
Рен сглотнула рефлекторный детский протест и вместо этого вяло махнула рукой:
– Счастливого пути.
– Спасибо, – поблагодарил он. – А вам удачи.
Он дернул поводья, лошади тронулись с места, и Рен осталась одна.
Она стояла по щиколотку в снегу, запорошившем сад, если это вообще можно было назвать садом. Это было всего лишь переплетение ветвей, покрытых льдом, словно странные лабораторные образцы. Рен повернулась к своему новому дому с его хмурыми фронтонами и карнизами, с которых капали злые сосульки. Дом, казалось, смотрел на нее с бельведера[4], примостившегося на чешуйчатой крыше. От этого волосы у нее на затылке встали дыбом. Кто-то стоял там и наблюдал за ней. Она чувствовала это. Но все окна были пустыми и черными, словно крылышко жука.
«Бояться дома – это так глупо», – упрекнула она себя. Это был всего лишь растаявший снег, просачивающийся в ботинки. Просто странное поведение Бэзила, наполняющее сердце страхом.
Когда снегопад усилился, закрывая ей обзор и запутываясь в волосах, Рен занесла сумки на крыльцо. Сводчатая арка из железа прикрывала вход во внушительные двойные двери, а в металлическом плюще виднелись искаженные страданием лица и рычащие горгульи. Собравшись с духом, она схватила железный дверной молоток. Он обжег голую ладонь резким холодом. Рен
