class="p1">Его окружала трясущаяся человеческая плоть. Голые плечи, обнаженные животы, мокрые от пота спины. Набор колечек в носу. Колечко в пупке. Пирсинг на языке. Татуировки. Но куда бы ни смотрел Манос, он везде видел только Дженну. Ее разрезанное тело.
«Ты СВОБОДНА?»
Всходило солнце, и, может быть, убийца выслеживал новую жертву, как выслеживал Билла и Дженну. В подходящий момент он утащил добычу с помощью всего лишь куска мокрой веревки. Они спали в укромном месте, пока приставленное ко рту гарпунное ружье не протыкало их насквозь, протягивая свинцовую цепь. Но откуда это безмятежное выражение? Коронер подозревал, что дело в кетамине. Образцы тканей уже отправили в лабораторию – для биохимического анализа.
Ритм нарастал. Реверберирующий[23] бас, казалось, шипел на жаре. «Где же она?» Две худенькие девчушки в спортивных лифчиках так активно размахивали руками и тыкали воздух локтями, как будто отбивались от великана.
«Приезжай в Каво». Сцена напоминала сумасшедшую диаграмму рассеяния без осей координат, точки на которой беспорядочно сталкивались. «Если ты уже убил двух человек, куда ты пойдешь, чтобы проникнуться ритмом жизни?» Музыка грохотала все громче и громче. Вот только Лены Сидерис нигде не было видно.
И все же он заметил ее. Окруженная безумной толпой, она была совсем одна. И тоже искала того, кто умеет распознавать закономерности в хаосе. Увидев Маноса, Лена мотнула головой, подзывая его:
– А вот и твой убийца!
Высоко над ними, на подвешенных качелях, раскачивалась девчонка: голые ноги, длинные развевающиеся волосы – она словно хвастала наготой перед восхищенной толпой. Манос хотел что-то сказать, но тут заметил на качелях цепи. «Детство… Свобода… Понял!» Невинность ассоциировалась у него с цепями. «Вы СВОБОДНЫ?» Цепями он очищает жертв.
Они провели корреляцию для цепей – один параметр из тысяч.
Манос улыбнулся.
Лене еще только предстояло узнать кое-что о MANU.
Но уроки могут подождать.
А пока время танцевать.
32
Танцуя на широких открытых верандах, Манос и Лена постепенно переместились из одного конца клуба в другой. Внизу, примерно в шестидесяти футах под ними, содрогалась в едином ритме, демонстрируя изысканную наготу, мировая постапокалиптическая элита. Руки вскидывались огромными волнами, и пронизывающий всех и каждого плотный электрический гул будто внушал: «Отдайся мне – истинно только это». Сегодняшний вечер – не время для спешки, не время для решений.
Но только не в случае Маноса Ману. Время поджимало. Блоги уже бурлили, когда он ехал в клуб на такси: вертолеты Министерства обороны Греции доставили членов афинской оперативной группы, сформированной для расследования убийств на Миконосе. Вместе с ними прибыло специальное геолокационное оборудование для «прочесывания острова и поиска телефонов двух жертв». По всей вероятности, группа привезла с собой и своего коронера. По словам Белласа, завтра утром в отеле «Сан-Марко» его будут ждать десятки полицейских, экспертов по расследованию убийств, съехавшихся на конференцию криминологов и всевозможных любителей сунуть нос во все дела. И каждый явится со своей теорией, подкрепленной имеющейся у него информацией. Ничего удивительного в маневре Белласа не было; когда на кухне столько поваров, никто не станет указывать пальцем на полицию Миконоса или на самого Белласа.
Стартовые позиции у каждого из них были разные. Если Беллас не блефовал и Маноса действительно назначили в группу оперативного расследования, то он, даже имея в своем распоряжении неполный список, сосредоточится на выяснении, кто из находящихся на острове мог совершить такое преступление. Полиция традиционно начала с того, как оно было совершено, и занялась поисками улик. Что касается криминологов, то они способны на всё, но в конечном счете больше всего их обычно интересует почему.
Манос знал, что должен быть готов ко всему. Что касается кто и почему, то он – благодаря созданной им системе – располагал самым большим объемом данных. Оставался вопрос как, но с этим могла вполне справиться полиция.
К завтрашнему утру он должен быть готов.
– Они потрясающие, – сказала Лена, с любопытством наблюдая за толпой.
Возможно, подумал Манос, но они все-таки смертны и при этом только что не разбрасывают свои данные во все стороны.
– Ты не могла бы просто лечь вот здесь, на выступе? – спросил он, думая о своем.
Лена уставилась на него широко раскрытыми глазами. Сухой ветер мельтеми[24] трепал ее льняную одежду, прижимал к телу, облеплял гибкую фигуру.
«Да, – подумал Манос. – Тело».
Позади нее, на возвышении, появилась диджей. Публика приветствовала ее в едином порыве.
– Все, что происходит там, внизу, довольно заурядно, – сказал он. На них накатила волна замешательства. Они в самом деле выпили гораздо больше, чем хотели признать. И теперь их накрыло. Да, они танцевали, кричали, но это никуда не вело, ни к какому логическому концу.
– Лежать нужно ровно… – Манос оглянулся и увидел, что Лена уже лежит. – Голову откинуть… Правильно. Можешь немного подвинуться? Туда, к краю выступа.
Она подвинулась.
– Я сейчас, – сказал он, подбирая забытую кем-то зажигалку и поджигая свисающий с пляжного зонта шнур. Лена уже лежала в нужном положении, опустив голову с края выступа.
– Дай сюда. – Она взяла один конец отрезка. – Я бы проглотила его, чтобы помочь тебе, но не уверена, что смогу потом вернуть.
– Перестань, – рассмеялся он. Вернее, хихикнул.
Они уже вдыхали запах друг друга.
«Мило…» Сам того не замечая, Манос попытался приложить к ней шнур, но вместо этого погладил по щеке. Лена улыбнулась.
– Надо принимать во внимание форму тела. – Он постарался произнести это сухим, деловитым тоном.
– Я – Дженна, – перебила Лена, подключаясь к его игре.
– Ты еще красивее, – услышал он свой голос.
Они замолчали. По крайней мере одному из них следовало сейчас отступить.
Теперь веревку нужно было потянуть вниз. Смоделировать выстрел… Его лицо каким-то образом оказалось у развилки ее ног. «Такая красивая, такая красивая…» Такая красивая, что он едва заметил, как практически обосновался на ней.
– Он должен был… должен был… – пробормотал Манос, пытаясь выбросить из головы сцену в кабинете Стевиса, – накачать их чем-то…
Он почувствовал, как руки обвились вокруг него, и, вдохнув ее запах, позволил себе упасть на нее. Приподняв за бедра, прижался лицом к ее лону. Музыка обволокла их. Ее руки вытянулись словно из другого мира и вот уже расстегнули ремень и две верхние пуговицы. Музыка вела их, идеально синхронизируя движения.
Когда каждый сделал и получил что мог, Манос подумал, что должен хотя бы поцеловать ее.
Но тут он ощутил тепло луча прожектора, направленного на них с одного из помостов. Похоже, это было уже не впервые.
«Ну я и осёл…»
Кучка полуодетых
