— Конечно, — пропел Костик. — Пойдемте.
— Почему он не отвечает на звонки?
— Мы не пользуемся телефонами в скиту.
Кирилл почувствовал толчок в спину и вздохнул.
— Правда, Настя, пойдемте уже, что толпу собирать.
Костик деликатно оставил их вдвоем и пошел вперед, паршивец. Настя еще пару секунд посомневалась и двинулась следом, не переставая спрашивать.
— Правда не пользуетесь?
— Правда. У меня тоже забрали.
— Дикость какая. А этот — он кто?
— Келейник старца. Ученик. Доверенное лицо.
— Что-то слишком молод для доверенного лица, — фыркнула она.
— Какое уж есть.
В роще пришлось придерживать ее, чтобы не навернулась на своих каблуках, зацепившись за корень, и в скит они вошли, как жених и невеста — в обнимку. И, разумеется, на крыльце стоял Александр и наблюдал торжественный вход.
— Саша!
Рыжая бросила Кирилла и устремилась вверх по ступеням.
— Какой рыцарь! — раздраженно фыркнул Костик.
— Что?
— Нет, ничего.
Парочка разбиралась прямо на крыльце, не обращая внимания на окружающих. Александр что-то виновато бубнил, Настя — наставительно втолковывала, приглаживая ему волосы, поправляя воротник и стряхивая что-то с рукава.
— Видите, жив и здоров, — улыбнулся Костик.
В улыбке опять сквозило что-то недоброе, но это если знать его обычного. Кирилл уже замечал. И недоумевал. Чего он, ревнует, что ли?
— Да-да, спасибо, — отмахнулась Рыжая, не отрывая взгляда от жениха.
— Саш, через полчасика поднимитесь к старцу, — звучало уже как приказ.
Саша кивнул и повел невесту вниз. Костик постоял, пока они не скрылись в беседке, и что-то застрочил в телефоне.
— Что будете делать?
— А? Отец решит.
— Как?
Да уж, проблема: в лесу не закопаешь, будут искать, из скита не выгонишь, вдруг правда притащит полицию. Вот кого надо было засылать, а не Кирилла. Она бы тут быстро шороху навела, все матрасы перетрясла и отыскала Ковчег Завета под половицей.
— Не мое дело, — отмахнулся Костик. — Пусть сам разбирается.
— А мне показалось, тут ты во всем разбираешься, — подколол его Кирилл и нарвался на задумчивый взгляд.
— Показалось.
О чем говорили старец и Рыжая, Кирилл не знал, но Александр, провожая невесту, был мечтателен и счастлив, да и она выглядела успокоенной. Кирилл как раз подметал дорожки, а Костик вышел вслед за парочкой. Контролировал, наверное.
— Не боишься, что она его запихнет в машину и увезет?
— Не поедет, — уверенно ухмыльнулся Костик.
— Ты ему дороже невесты?
— Мы.
— Мы — это кто?
— Семья.
— Он вас знает меньше месяца!
Костик не стал спорить, но высокомерная рожа дала понять, какого он мнения о сомневающихся недобратьях.
И правда, Александр спустя полчаса вернулся, довольный и запыхавшийся.
— И чего?
— А? Она приедет на праздник.
— Здорово, — одобрил Кирилл. — А потом?
— Потом?
Александр явно ни о каком «потом» не задумывался. А стоило бы. У него с работой, к примеру, как? Или Рыжая будет содержать?
— Ты уволился?
— Нет, взял за свой счет. У нас сезон в конце сентября начинается. Репетирую тут, Костик, вон, помогает.
— То есть, все-таки планируешь вернуться?
— …Наверное.
Подумай, Саня, подумай. С одной стороны — невеста, работа, зарплата. С другой — секта и Костик — великолепный, конечно, со всех сторон, но жениться на нем нельзя, и денюжки придется, наоборот, отдавать.
Великолепный снова воздвигся на крыльце, и Александр устремился к нему, сияя такой же улыбкой, какой улыбался невесте. М-да.
Глава 8. Праздник
Праздник приближался. Старец объявил строгий пост, ужины отменили вообще, в обед и завтрак кормить стали так же скудно, как в монастыре. Сектанты, с одной стороны, бегали быстрее, суетились, все больше времени проводили с паломниками, а с другой, наоборот, затихли, ушли в себя, почти не разговаривали и ходили с такими торжественными лицами, будто готовились ко всеобщей коронации или, не дай бог, массовому самоубийству. Кириллу было неуютно. Вроде бы что-то надо делать, а вроде и не надо. А потом будешь над кучей трупов стоять. Ясно представился окровавленный Александр, которого перешагивает довольный Костик. Кирилл затряс головой и напомнил себе не сходить с ума. Чай, не в Америке живем. Помолятся и разойдутся с миром.
В среду вечером почти все отправились в монастырь, Кирилла не взяли. Вернулись за полночь. Старец еле брел, Костик ругался под нос, Наташа вздыхала, остальные шуршали молча, и мгновенно испарились, едва войдя в дверь. В четверг картина повторилась. Как интересно.
В пятницу Кирилл уже думал напроситься сам, но его опередил Костик.
— Вечером идешь с нами.
— Ок. А что делать?
— Смотреть.
Посмотрим, конечно, посмотрим, чем они там занимаются, что старца приходится нести, а Костик все больше напоминает нечисть в подряснике.
К вечеру Кирилл был готов, торчал у двери и пристроился в хвост процессии, к «физрукам».
Церковь была разукрашена цветами, они стояли в вазах и венками окружали репродукции. На аналоях лежали свежие полотенца с вышивкой. Бабушка Кирилла называла такие рушниками и вешала на иконы. Народу было много. Нарядные паломники, обтрепанные трудники, братья и сестры из внешнего монастыря — все набились в немаленькое помещение. Горели свечи, к духоте добавлялся навязчивый запах ладана. У Кирилла немедленно зачесалось в носу.
Перед их шествием расступились. Народ зашептался, загомонил. Старец прошел на возвышение, заменяющее алтарь, кивнул расположившейся справа свите, те запели медленное и тихое. В перерыве старец сказал: «Покаемся же!» и ушел влево за загородку. Туда тут же выстроилась очередь.
Кирилл стоял рядом с поющими, ему было видно, как за загородку входили люди. Старец сидел на стуле и слушал коленопреклоненных исповедников. Те что-то торопливо говорили, показывали бумажки, кто-то даже плакал. Старец слушал с полузакрытыми глазами, кивал, рвал бумажки и торжественно отдавал обратно. Как Кирилл ни
