мгновение позавидовал. Захотелось так же сидеть и трепаться с друзьями.
Костик за плечом понимающе хмыкнул.
— И прииде жених, и готовые внидоша с ним на браки, и двери затворились. Идем?
Кирилл еще раз оглядел пирующих и пошел к лестнице.
За спиной прошелестело:
— И изыдут праведники в свет, а грешники в тьму кромешную.
Свет, бьющий из двери, прорисовывал силуэт четкой острой гранью, не видно было ни лица, ни рук — только абрис, темный, почти черный, а нимб воображение дорисовало. Кирилл тряхнул головой и отошел подальше. Костик постоял еще пару секунд, шагнул назад и двери закрылись.
Кирилл сразу пожалел, что сбежал, все-таки его задачей было слушать и спрашивать, а в веселой толпе это делать даже удобнее. Но не было сил изображать веселье. Вроде Александр ему никто, а такое чувство, что бросил раненого.
Чтобы успокоить совесть, Кирилл решил поговорить с Наташей. Ее трудно было застать одну, всегда или со старцем, или у себя в комнате с Васей. Кириллу нужны были обе, но желательно поодиночке.
— Можно?
Наташа сняла очки и отложила книгу. Кирилл незаметно оглядел комнатку. Побольше и поуютнее, чем у старца; две кровати, кроме тумбочек — шкаф, столик, а на нем — электрический чайник.
— Я не помешал?
— Нет, проходите, Кирилл.
У себя она сидела в спортивном костюме, и Кирилл постарался не пялиться. У гражданки Биевской Н. А., сорока пяти лет, фигура была покруче, чем у многих двадцатилетних.
— Что-то случилось?
Видимо, привыкла, что все к ней бегут за помощью.
— Голова болит. И сплю плохо, — пожаловался Кирилл.
— Температуры нет?
Она потрогала лоб и достала из тумбочки тонометр.
— Сегодня магнитные бури. У вас какое давление обычно?
— Да вроде нормальное.
— Пили давно?
— Давно.
Кирилл отвечал на вопросы и прикидывал, как бы начать задавать свои, и тут Наташа ему помогла.
— У вас немного пониженное давление. Проверить бы кровь… Давайте попьем чаю? У меня есть шоколадка, вам не повредит.
Может быть, ей самой скучно сидеть тут с книжкой и хочется поговорить, а может не у одного Кирилла поручение присмотреться. В конце концов она старцево доверенное лицо.
— Вы не на празднике, — закинул удочку Кирилл.
— И вы тоже.
— У меня голова.
— Ничего, если не пройдет, найдем вам таблетки. — Она развернула шоколадку и теперь ломала на ровные аккуратные кусочки. — Я устаю в шумных компаниях. Да и лучше быть недалеко, если вдруг понадоблюсь Господу.
— А чем он болеет? То есть, я хотел спросить, это опасно?
— При спокойном образе жизни — не очень. Но где мы, а где спокойствие.
— Не слушается? — посочувствовал Кирилл.
— Как все мужчины. Пока копье не мешает спать… Берите шоколадку, советую, как врач.
Шоколадка была вкусной. Наташа не настаивала на разговоре, и молчать с ней было неожиданно уютно, но нужно было говорить.
— Ребята на службе, когда узнали, куда я еду, всякими байками стращали. Что тут людей убивают. Уже несколько трупов. Это правда?
— Я видела только один. И умер он от остановки сердца. Я даже пыталась реанимировать, но было поздно. И вокруг не валялись кровавые топоры, я бы заметила.
— А этот умерший был из ва… наших? Он же тут жил?
— Он тут ночевал. Две ночи. Приехал откуда-то издалека. Кажется, знакомый Веры… Сергеевны.
Скорее коллега. И нашла его умирающим именно Вера Сергеевна, что ставило под вопрос мирную кончину от сердечного приступа. Но патанатом ничего криминального не обнаружил, а подозрения не подошьешь к делу.
— Вас поздно позвали, вы говорите?
— Его поздно нашли. Вера Сергеевна вышла покурить. У нас не приветствуется, вот она и старается прятаться. Зашла за угол, а он там лежит и уже не дышит. Вера сразу позвонила в скорую, потом мне, но он был уже мертв, когда она на него наткнулась.
— Ужасно. А болтают, что попало. Как будто его отравили и еще того, который в лесу. В лесу же двое было? Или один?
— Один. Его нашел Костик, поговорите с ним.
— А правда, что вы были за Костиком замужем?
Наташа была, наверное, уже не рада, что пустила его на порог, но совесть Кирилл заткнул подальше, ему она по должности не положена.
— Недолго.
— А я не верил! Такая роскошная женщина — и Костик… Что вы в нем нашли? Ой, простите, это не мое дело.
Блин, Большой театр отдыхает. Таким слогом как раз там всякие записные соблазнители выражаются. Кирилл был готов к тому, что его вышвырнут, но Наташа, видимо, спокойствию училась у старца.
— Да, не ваше. У Костика много достоинств. Целеустремленность, например.
То есть он просто ее достал? Занятно. И переключился на Васю? Вряд ли. Скорее нашел предлог развестись, когда получил мечту и наигрался в мужа.
Какие интересные повороты. Впору кино снимать: «Семейные тайны сектантов». Вот только нафиг ему это знать?
— Как голова? — спросила Наташа.
— Полегче. Спасибо огромное! Не буду больше вас отвлекать. Хорошего вечера.
Наташа улыбалась ему, пока не закрылась дверь.
Сон снился гадкий. В световых всполохах Кириллу чудились черные тени, из углов странные голоски шелестели: «в тьму кромешную!». Эта тьма подбиралась все ближе, и прогнал ее тихий стук в дверь.
— Кто?
Кирилл с силой потер лицо и вздрогнул: свет из открытой двери обрисовывал силуэт из сна, только теперь в нем не было ничего инфернального. В дверях стоял Костик. В спортивных штанах вместо подрясника он выглядел спустившимся ночью пожрать подростком. В довершение образа в руках у него был термос и какие-то пакеты.
— Спишь уже?
— Это ты? Заходи.
Кирилл сел в постели и понял, что раскалывается голова. Клонило книзу, пришлось опереться о кровать, чтобы не клюнуть носом.
— Ты что не спишь?
