приглядывался, не заметил, чтобы старец читал молитву или изображал священника на исповеди. Просто слушал, советовал, сопереживал. Прямо прием у психолога какой-то, только в стиле «рюс».
Людей в очереди не убывало и каждый, кто выходил, совал в стоящий рядом ящик купюру. Неплохо они тут наварятся за праздник. Стоит того, чтобы жопу на стуле отсиживать и слушать сопливый бред.
Кирилл быстро устал и закрутил головой: знакомых лиц не было. Поющие монотонно тянули микс из «господипомилуй», «господиочисти» и «господиисцели», и глаза немедленно стали слипаться. Если бы не голод, Кирилл так бы и задремал, но жрать хотелось по расписанию, а исповедь и не думала кончаться, и он начал пробираться на улицу — хоть подышать нормально.
— Кирилл Борисович!
Да что ж они все такие внезапные! Кирилл едва удержался и не гаркнул на подкравшуюся сзади девицу.
— Дарья!
— Здравствуйте, Кирилл Борисович.
— Ты что тут делаешь?
— На праздник посмотреть приехала.
Их бухгалтер, на вид — типичнейшая отличница: высокая, худая, со светлыми косичками, радостно ему улыбалась и хлопала ресницами.
— Тебе дома делать нечего?
— Так интересно же! — Она оглянулась и повела руками, приглашая его рассмотреть осточертевший монастырский двор с облезлым забором. — Мне и Руслан Анатольевич говорил, что вы здесь. Я смотрела-смотрела, а тут вдруг наткнулась. Подержите пожалуйста.
Дарья сунула в руки Кириллу сумочку и принялась перевязывать платок.
— За вами из дверей подглядывают, — тихо сказала она. — Начальству что-нибудь передать?
— Пока нечего. Ехала б ты отсюда.
— Я еще исповедуюсь пойду. И на праздник посмотрю, зря, что ли приезжала. — Она прибавила громкости. — Спасибо! Кирилл Борисович, а вам тут нравится?
Кирилл чуть не передразнил этот дебильный пионерский голос, но сдержался:
— Нравится.
— Мне тоже! Так все интересно! Я до завтра останусь.
— Ну и дура! — тихо буркнул Кирилл. — Зачем ко мне подошла? Что, теперь и тебя охранять?
Дарья хмыкнула и пошла к церкви. Кирилл шел сзади. Костик посторонился в дверях и смерил Дарью заинтересованным мужским взглядом.
— Знакомая?
— Коллега.
— Ничего так. Наташку напоминает.
Кирилл чуть не подавился. Дарья напоминала балерину, то есть ничего выпуклого в ней не было.
— Да в каком месте? Ростом, разве что?
— Блондинка. Добрая?
— Тупая.
— Так даже лучше.
— Что, Саня уже наскучил?
— Саня прекрасен, но я повыше люблю. Вот примерно с тебя.
— Что ты несешь? — разозлился Кирилл. Даже не разозлился, а испугался за Дарью. — В святом месте!
— А вот сейчас и покаюсь. Ты как, не решился еще?
— Нет! — рявкнул Кирилл в ухмыляющуюся морду.
— А что такой злой? Для себя девушку бережешь?
— Жрать хочу!
Костик перестал лыбиться, похлопал руками по бедрам и задрал подол подрясника.
— Ты чего?
— Где-то у меня тут… На!
Кирилл развернул шоколадку и благодарно пробубнил полным ртом:
— Спасибо. А сам?
— Доедай, — отмахнулся Костик, прислушался и нырнул в дверь.
Кирилл вошел следом, увидел где-то у загородки платочек Дарьи и недовольного Костика уже на клиросе. Видимо, что-то они не так спели, и господин солист разбушевался. Вон, даже Александр съежился и покаянно кивает. Вера молча улыбается. Забавно как.
До конца Кирилл все равно не достоял, смылся в скит, рассудив, что там сейчас пусто. Как раз позвонит.
Разумеется, у Кирилла был второй телефон, с которого он и набрал начальство. Начальство что-то жевало.
— Рус!
— Ну наконец-то. Я уж думал, ты там пропал или просветился.
— Ты на кой сюда Дашку отправил? — рявкнул Кирилл.
— По твоим рассказам — там цветник. Вот и подумал, может Дарья старцу больше тебя понравится. Ладно, шучу. У нас новости: Крылов, который с торпедой, оказывается, работал в одной школе с Вайсом. У тебя что-нибудь есть?
— Нового нет. А Дарью отзови. Мне за ней смотреть некогда, мало ли что. Лешка тебя убьет.
— Она сама кого хочешь убьет, — хмыкнул Руслан. — Ладно, не пропадай.
Кирилл спрятал телефон и задумался. Значит, Костик на допросе врал: не мог он не узнать бывшего учителя. И старец ведь тоже ограничился «видел, разговаривал». И вообще, Крылов работал со старцем, бухгалтер Петров — с Верой. У них тут что, клуб отлова бывших коллег? Интересно, третий тоже с кем-то работал? Или его случайно на камни с лесенки уронили?
Если первые два случая готовились закрыть за «отсутствием состава», то третьему, бармену Иванову, точно помогли. Ну, или просто не удержали. В руках трупа остался кусок тряпки, эксперты написали: «предположительно часть верхней одежды из хлопка с добавлением полиэстра», но поврежденную одежду типа кофты или кардигана не нашли ни в монастыре, ни в скиту.
Рус как-то пожаловался, что ему очень намекают отстать от монастыря. Официально продолжали работать только по последнему делу. Собственно, поэтому Кирилл и торчал тут, как цветок в проруби. Ну и немножко — китайским предупреждением: мол, не зарывайтесь, товарищи сектанты, вы под колпаком.
Утром всех подняли ни свет, ни заря, и уже полным составом потащились в монастырь. Старец для праздника приоделся в светлый подрясник с расшитым поясом, Костик и «апостолы» остались в черных, остальные были кто в чем, девушки в одинаковых белых платочках.
Ну, посмотрим на их долгожданный праздник.
Народ уже ожидал в церкви и вокруг, их колонну опять пропустили с почтеньем. Старец залез на свое место, хор выстроился, все затихли. После возгласа «Помолимся Господу!» снова запел Костик.
Кирилл никогда не был меломаном, но когда слушал Костика, ловил себя на каком-то подобии транса. Становилось легко, спокойно, мысли какие-то неуставные появлялись, мечты… Как будто обещание, что все будет хорошо. В общем, состояние, типа: «все стало вокруг голубым и зеленым». Он сам себя стебал, вспоминал модус «нечисти», и все равно от этого голоса не удавалось отвлечься. Остальным тоже не удавалось: толпень вокруг перестала толкаться и сопеть, и внимала с просветленными лицами. Кажется, он
