то же время просто необходимо покинуть место, поскольку если военные сейчас пойдут прочесывать периметр, обязательно на него наткнутся. Сезонов всё же рискнул отступить, сделав широкий шаг назад, но шумно попал ботинком на чавкнувшую в грязи ветку.
Фонарики разом направились в его сторону, выискивая нарушителя между стволами. Звери в деревьях взвизгнули. Одна тварь в два невероятных по силе и длине прыжка достигла сосны, к которой прижался подполковник, и, глядя на него страшно убийственным, жалящим взглядом, издало возмущенный клекот. Сезонов готов был вскричать, но инстинкт самосохранения не дал ему на это сил, а заставил развернуться и ринуться прочь.
Вслед послышался предупредительный крик остановиться. Дорога расцвечивалась световыми лучами работающих фонариков. В спину доносился визг существ, будто самих испуганных происходящим. Сезонов рискнул обернуться на бегу.
За ним прорезали ночь пять фонарных лучей. Оставшиеся фигуры военных, будучи на безопасном расстоянии, окружили зверей, которые изгибались, будто в судорогах. С ними что-то делают! Это действуют активированные пультом устройства на их телах?
Что-то крикнули вновь. Сезонов не разбирал слов. В ушах стучала кровь, на глаза давило, грудь разрывало. В мыслях стоял образ уродливой твари, нацелившей на него страшные кровавые зрачки убийцы.
Раздались выстрелы.
А вот это уже серьезно.
Сезонов смещался то влево, то вправо, нагибая голову и заслоняя затылок ладонью. Быстрее, быстрее! Скорее выбежать из леса! Дальше, за него, военные не побегут, это точно, и не будут вызывать подмогу. Главное — оторваться, спастись, остаться в живых.
Плечо ожгло пронизывающей болью, будто стегнули кнутом. Задели. Подполковник одернул руку от головы, зажав рану второй ладонью, и оступился, едва не упав. Нельзя дать почувствовать военным полигона их преимущество. Нельзя останавливаться несмотря ни на что. Не выделив себе даже секунды на беглый осмотр ранения, подполковник продолжил бег. Пока ноги еще держат, пока глаза видят и взор ясен, он должен добежать до машины.
Звуки преследования стихали. Фонарики гасли. Выстрелы редели. Голоса не кричали, призывая сдаться. Издаваемые существами животные звуки стали неслышны. Всего в тридцати метрах впереди лес кончается, наступает одинокая березовая полоса, тянется поле.
Военные не должны были увидеть его лица. Так что опознать будет невозможно. Но о случившемся, конечно же, доложат высшему начальству и Багрову, раз он следит за порядком и соблюдением правил на территории вверенной ему спецчасти. А он подумает именно на него, Сезонова. И будет его искать.
Надо скрыться. Залечь на дно. (Вести себя, как какой-то преступник, скрывающийся от правосудия… Но тем самым можно и нужно выиграть время, чтобы постараться обдумать и осмыслить всё до этого услышанное и увиденное, чтобы разработать стратегию дальнейших действий.)
Сезонов оступился на ровной земле и едва успел выпрямиться, предотвращая падение. Только сейчас он посмотрел на раненую руку. Из-под пальцев здоровой ладони, зажимающей рану, сочилась кровь. На секунду отняв ладонь, подполковник увидел на рукаве пятно и окровавленное плечо под разорванной пулей тканью куртки. Не сквозное, но садануло всё же не слабо. Можно сказать, повезло.
Рану неприятно щипало, плечо ныло, мозг вскипал, а сознание вертелось, пытаясь найти адекватное объяснение всему увиденному и придумать план дальнейших действий по спасению.
Испачканные в крови пальцы оставили смазанный след на автомобильной дверной ручке. Порывшись в бардачке, Сезонов почти сразу наткнулся на упаковку бумажных платочков и влажных салфеток. Пытаясь оттереть пятна на куртке и автомобильной двери, подполковник оглядывался на лес, выискивая среди деревьев фонарные лучики. Повернув ключ зажигания, не включив фары, Сезонов на всей скорости вылетел на шоссе, едва не врезавшись в легковушку, также ехавшую в сторону Ярославля. Водитель убийственно и злобно посигналил.
Несущуюся «ниву» вело по трассе почти так же, как «ладу», управляемую Ярковым. Лишь через какое-то время Сезонов, мыслями пребывая не в машине, а еще там, в лесу, под прицелом устрашающего звериного взора, действительно осознал, что не включил фары и не мигал поворотниками. Он лихорадочно соображал, куда ему ехать. В больницу? Конечно, нет! Если допустить, что станет известно о попытке проникновения на полигон и о пулевом ранении неудачливого правонарушителя, ярославское начальство затребует обзвонить все больницы и найдет ту, куда с сегодняшнего часа обращались для оказания медицинской помощи в связи с огнестрельным ранением. В гостиницу? Слабый вариант: если не через центральный вход, и тем более без ключа от номера, засекут камеры ночной охраны. Возникнет много вопросов, особенно при виде ранения, о чем, конечно, служба гостиницы не преминет сообщить в полицию, а там заведут дело и пойдет-поедет — далее объяснений, чем всё продолжится, не требуется. Если возвращаться через центральный вход — смотри продолжение первого варианта про замечание окровавленного плеча и сообщение в полицию. К Дарье Ковалевой? Нет, в сто раз опаснее и рискованнее. Ей придется всё выкладывать как на духу, она еще не отошла от кончины мужа, а тут, подумать только, посреди ночи в квартиру врывается он, раненый Сезонов, и рассказывает про настоящую нечисть на полигоне, которая и погубила Арсения. Кошмар.
Надо где-то переждать ночь; насколько возможно, привести сознание в порядок, всё обдумать и потом возвращаться к намеченному плану действий. Нужно скорее где-то остановиться и отдохнуть: плечо ноет и, кажется, — или всё это стресс — отказывается подчиняться.
Подполковник вновь пошарил в бардачке и нашел блистер обезболивающего, проглотил одну таблетку. Внезапно вспомнил, как видел гаражный кооператив где-то близ промышленной зоны по пути на кладбище в день похорон Ковалева, и решил поехать туда, остановиться за строениями и переждать не реально угрожающую сейчас, но очевидно возможную опасность.
В гаражах никого не было, даже случайных ночных любителей выпить. Остановив «ниву» за последней линией кирпичных строений около мусора, снесенного на задворки кооператива автовладельцами из своих блоков, Сезонов заглушил мотор и поспешно снял с себя куртку. Пятна, сперва небольшие, размазались и успели въесться в рукав верхней одежды, кровь из раны испачкала футболку. Подполковник заблокировал двери, выключил салонное освещение и перелез с водительского кресла на заднее. Дотянувшись до салонной автомобильной аптечки, он, нащупав марлевый бинт, разорвал упаковку зубами и осторожно промакнул рану, обтер от крови плечо. Из тюбика выдавил немного заживляющей мази и смазал края раны. Наспех перемотав ее бинтом и кое-как завязав узел в темноте, Сезонов закрыл глаза, тяжело вздохнул и, обхватив раненое плечо, прилег на заднем пассажирском кресле, пытаясь уснуть. Он понимал: ему нужно, просто жизненно необходимо поспать, чтобы восстановить силы. Но какое там…
Голова кружилась. Ужас увиденного до сих пор не отпускал. Перед глазами стояли освещенные ярким фонарным светом уродливые твари, сошедшие из гадких
