И вот, поскольку встреча оказалась неизбежной, он решительно сменил тактику и направился прямо к Ньюбури.
— Дядя, — произнес он, на секунду останавливаясь для приветствия.
Дядюшка нахмурился, но явно был до того изумлен этим выпадом, что не смог вовремя найти подходящей колкости для ответа. Вместо этого он коротко кивнул и что-то промычал, явно не в силах назвать Себастьяна по имени.
— Какое счастье видеть вас снова, — с широкой улыбкой продолжил Себастьян. — Не знал, что вы любите музыку. — А потом, не дожидаясь, пока Ньюбури закончит скрипеть зубами, кивком попрощался и отошел.
В конечном итоге, удачная встреча. Когда же дядюшка поймет, что племянник сидит в ложе Фенвиков, станет еще лучше. Ньюбури всегда был ужасным снобом, он, вне сомнения, придет в бешенство поняв, что Себастьян занимает лучшее место.
Безусловно, он принял приглашение леди Луизы вовсе не ради этого, но кто же отказывается от неожиданных маленьких радостей?
Добравшись до ложи, Себастьян увидел, что леди Луиза и мисс Уинслоу уже приехали, равно как и леди Косгроу с леди Уимблдон, которые, если ему не изменяла память, доводились сестрами герцогу Фенвику. Последний отсутствовал, несмотря на то, что ложа носила именно его имя.
Себастьян заметил, что Луиза сидит между тетушками. А вот мисс Уинслоу оставили на произвол судьбы одну в первом ряду. Без сомнения, леди К. и леди У. пытаются защитить свою любимицу от коварного влияния повесы.
Он улыбнулся. Тем лучше, он будет влиять на мисс Уинслоу, совершенно очаровательную в своем яблочно-зеленом платье.
— Мистер Грей! — приветственно воскликнула леди Луиза.
Он поклонился.
— Леди Луиза, леди Косгроу, леди Уимблдон. — А потом слегка повернулся и улыбнулся: — Мисс Уинслоу.
— Мистер Грей, — ответила та. Щеки ее порозовели. Слегка, в свете свечей почти незаметно. Но он довольно улыбнулся про себя.
Себастьян оглядел свободные места и тут же порадовался, что решил приехать пораньше и без компании. Он мог сесть в первом ряду рядом с мисс Уинслоу, на крайнее место во втором ряду рядом с хмурой леди Уимблдон или выбрать место в задних рядах и ждать, не приедет ли еще кто-нибудь.
— Не могу позволить мисс Уинслоу сидеть в одиночестве! — заявил он и уселся рядом с ней.
— Мистер Грей, — повторила она. — Я думала, ваш кузен тоже приедет.
— Без сомнения. Но им было неудобно заезжать за мной. — Он слегка повернулся в кресле, чтобы включить в беседу и леди Луизу. — Поскольку мой дом не совсем по пути.
— Как любезно с вашей стороны не настаивать на этом, — произнесла леди Луиза.
— Любезность тут совершенно ни при чем, — солгал он. — Они сперва послали бы экипаж за мной, и лишь после этого тронулись бы в путь сами, так что мне пришлось бы выехать на целый час раньше.
Луиза фыркнула, а потом, будто эта мысль только что пришла ей на ум, произнесла:
— О! Я должна поблагодарить вас за книгу!
— Не стоит благодарности, — проговорил он.
— За какую книгу? — спросила одна из тетушек Луизы.
— Я бы послал экземпляр и вам, — обратился Себастьян к мисс Уинслоу, пока леди Луиза давала объяснения своей тете, — но я не знаю вашего адреса.
Мисс Уинслоу напряженно сглотнула и ответила:
— Э-э-э, ничего страшного. Уверена, Луиза даст мне на время свою, как только дочитает.
— О, нет! — наклонилась вперед леди Луиза. — Эту книгу я не дам никому! Она подписана автором.
— Книга с автографом?! — воскликнула леди Косгроу. — Как вам удалось ее достать?
Себ пожал плечами.
— Я случайно купил ее в прошлом году. Мне показалось, леди Луизе она доставит удовольствие.
— Так и вышло, — с жаром подтвердила девушка. — Я в жизни так не радовалась ни одному подарку.
— Ты просто обязана мне ее показать, — заявила леди Уимблдон. — Я просто обожаю мисс Горли. У нее такое воображение!
Себ задумался. Интересно, на сколько книжек с автографом мисс Горли он мог наткнуться, не вызвав ничьих подозрений? Явно, это лучший подарок из тех, что ему по средствам. Поразмыслив, он решил положить начало своей легенде, не откладывая:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Прошлой осенью я наткнулся в лавке на полное собрание сочинений Горли с автографами, — произнес он, радуясь собственной изобретательности. Теперь у него появилось гораздо больше возможностей дарить подписанные книги. Кто знает, когда это может пригодиться.
— Право же, с моей стороны было бы недопустимо просить вас ради меня жертвовать полнотой комплекта, — проворковала Луиза, явно надеясь в ответ услышать, что это неважно.
— Это неважно, — откликнулся он. — Такая малость лишь отчасти позволит мне расплатиться за столь дивное место в Опере. — Он решил воспользоваться случаем и вовлечь в разговор мисс Уинслоу: — Вам необыкновенно повезло, что при первом же посещении оперы вы сидите именно здесь.
— Я с нетерпением жду начала, — ответила она.
— И ради этого даже готовы мириться с таким соседом, как я? — спросил он, понизив голос.
Он увидел, что она изо всех сил старается не улыбнуться.
— Вот именно.
— А мне-то постоянно твердят, какой я обаятельный! — посетовал он.
— Правда?
— Что я обаятельный?
— Нет. — Она снова боролась с улыбкой. — Вы правда часто об этом слышали?
— А, это! Да, случалось. Не от родственников, конечно.
На сей раз она улыбнулась. Себастьян почувствовал необъяснимое удовольствие.
— Ну да, я живу единственно для того, чтобы их раздражать, — добавил он.
Она рассмеялась.
— Вы явно не старший ребенок в семье.
— Почему вы так решили?
— Потому что мы ненавидим раздражать кого бы то ни было.
— Мы и, правда, это ненавидим?
— Ох, так значит, вы все-таки старший? — она взмахнула ресницами от удивления.
— Боюсь, я — единственный. Такое разочарование для родителей.
— А, тогда все ясно!
Этот выпад просто не мог остаться без ответа.
— Объяснитесь.
Она живо обернулась. Со слегка надменным выражением лица, но зато и с очаровательной хитринкой в глубине глаз.
— Ну что же, — произнесла она так чопорно, что не знай он, что она старшая в семье, то понял бы это сейчас. — Как единственный ребенок, вы были лишены детского общества, и таким образом, не смогли научиться общаться со сверстниками.
— А школа? — вяло попробовал защититься он.
Она лишь отмахнулась:
— Не имеет значения.
Он секунду помедлил, а потом повторил:
— Не имеет значения?
Она моргнула.
— У вас, безусловно, есть более весомые аргументы.
Она на секунду задумалась.
— Нет.
Он снова некоторое время подождал, и тут она добавила:
— А разве они нужны?
— Видимо, нет, если вы — старший ребенок и достаточно сильны, чтобы размазать остальных об стенку.
Сперва у нее округлились глаза, а потом она расхохоталась. Восхитительным, низким, абсолютно немузыкальным смехом. Мисс Уинслоу смеялась отнюдь не деликатно.
Ему неимоверно понравилось.
— Я била только тех, кто этого заслуживал, — заявила она, отсмеявшись.
Он почувствовал, что сам вот-вот расхохочется.
— Но мисс Уинслоу, — сказал он с напускной серьезностью, — мы же с вами только что познакомились! Как я могу доверять вашим суждениям по данному вопросу?
Она хитро улыбнулась:
— А вы и не можете.
Сердце Себастьяна опасно подскочило в груди. Он не мог оторвать глаз от уголка ее губ, от той точки, где они изгибались и ползли вверх. Какие у нее восхитительные губы, полные, розовые… Ему вдруг подумалось, что хорошо бы поцеловать ее снова, сейчас, после того, как он смог разглядеть ее при свете дня. Наверное, поцелуй будет совсем иным, теперь, когда ее лицо будет стоять у него перед глазами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Наверное, он будет иным, теперь, когда он знает ее имя.
Он наклонил голову, словно хотел рассмотреть ее получше. Странно, но каким-то образом ему это удалось, и он тут же понял: да, поцелуй будет иным.
Лучше.
