— Серьезно, — солгала я. — Только я хочу кое-что взамен.
Мак крепче прижал меня к себе, и его взгляд остановился на моих губах. Конечно, это даже близко не было похоже на то, что я планировала, но идея оказалась будоражащей.
«Черт, ведь мне нужно потянуть время, правда же?»
— Когда я увидел этот твой взгляд впервые, женщина… — улыбнулся Мак, — ты втянула меня в адские неприятности.
Я ничего не могла с собой поделать. Просто не могла. В ответ на его улыбку мое сердце то замирало, то билось как сумасшедшее. Я понимала, что этот человек всего пару минут назад пытался меня задушить, но теперь… Боже… Его взгляд был таким гипнотическим, таким соблазнительным, сулящим мне нежность и грубость.
«Проклятье!»
Я протянула руку и, обняв его за шею, потянулась своими губами к его. Наши губы встретились в поцелуе, который был подобен разряду электричества, пронзившему нас обоих. Интересно, об этом говорят люди, когда сравнивают любовь с разрядом молнии? Как бы то ни было, я не могла отрицать свои чувства, свою дикую потребность в этом мужчине. Я наслаждалась каждой секундой этого поцелуя. Грубостью щетины Мака, нежностью его губ. Как и ожидалось, это был греховный контраст: грубость и нежность в одном.
Мак легко касался моих губ, словно упиваясь нежностью этого момента. Как и я. Меня целовали раньше, но тогда я ровным счетом ничего не испытывала. А сейчас эти нежные касания отзывались прямо в моем сердце.
Возможно, он не хотел пугать меня или просто проверял мою решимость. Ожидая, когда во мне щелкнет переключатель и я пойду на попятную. Я же точно знала, что этот мужчина не может быть злом. Он был коварным, соблазнительным, красивым, но только не злом. Я запустила руки в его волосы, сжала их и провела языком по его нижней губе, призывая Мака дать мне больше. И он сделал это.
Нежность ушла, уступив место страсти. Приоткрыв мои губы, его язык ворвался внутрь, разжигая пламя моего желания еще больше.
О, Господи. Его вкус, его запах были ни с чем не сравнимы. Тепло и мощь его тела, прижимающегося к моему, давали мне понять, почему я не смогла устоять перед ним еще три тысячи лет назад. Этот мужчина был воплощением чистого соблазнения.
Мы были похожи на диких подростков с бушующими в крови гормонами. Я легла на пол, а Мак расположился между моих ног. Теплая и мягкая медвежья шкура под нашими телами просто располагала к тому, чтобы мы остались обнаженными и занялись на ней любовью, но мне было понятно, что у Мака были другие планы. Он пытался держать себя под контролем. Я чувствовала, что Мак был хорошим любовником, и мне хотелось, чтобы он отпустил ситуацию и перестал сдерживаться. Всю свою жизнь я мечтала ощутить нечто подобное, и мне хотелось познать большее именно с ним.
Теплая рука Мака скользнула под мою одежду, и его пальцы нежно погладили кожу под моей грудью, но так и не коснулись самой груди.
Это была пытка. Сладкая, восхитительная пытка.
Несмотря на то, что Мак практически лежал на мне, он не давал мне почувствовать, насколько он возбужден. Но я могла судить о его возбуждении по его измененному дыханию, по дрожи, по тому, как изменились его поцелуи. Сейчас Мак был главным, он дразнил, играл со мной, и ему это нравилось. Но мне хотелось большего. Нет, не хотелось. Я нуждалась в большем.
Я обхватила ногами его бедра, прижимаясь теснее к его телу, и почувствовала восхитительную твердость под его джинсами. Мак отстранился и, сжав мои запястья, прижал их к полу над моей головой. В ответ на его грубость я прикусила его нижнюю губу, и наши поцелуи стали жестче. Мак проложил дорожку из поцелуев по моей шее и прикусил меня в местечке у ключицы, вызвав реакцию, о которой я даже не могла мечтать. Его щетина колола чувствительную кожу, а язык и губы дарили мне наслаждение. Этот контраст вызывал в голове картины того, что он мог бы делать своими губами и языком с моими твердыми от возбуждения сосками или с моим клитором.
Тихий стон вырвался прямо из моего нутра.
— Что ты делаешь со мной? — прошептала я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— М-м-м… — его руки отпустили мои запястья и вновь оказались у моей груди, но на этот раз он освободил ее из бюстгальтера.
Я ахнула, когда его руки обхватили мою грудь. Каждое его движение, каждое прикосновение вызывало у меня ощущения, усиленные в несколько раз. Наверное, потому, что я не испытывала настоящих эмоций при близости с кем-то другим. Мак определенно был тем мужчиной, в котором я нуждалась всю жизнь.
— Наш первый раз был таким же? — спросила я, когда он вернулся с поцелуями к моим губам, и Мак внезапно отстранился.
— Ты, правда, хочешь, чтобы я ответил?
Я кивнула.
— После нашего соития я не смог быть ни с одной женщиной. Это был самый лучший момент в моей жизни.
Я сглотнула, пытаясь сдержать слезы, но не смогла.
— Почему тебя это огорчает? — спросил он тихим бархатистым голосом.
— Потому что я этого не помню.
Мак дерзко мне улыбнулся.
— Возможно, тебе просто нужно освежить память.
Внезапно в моей груди стало тесно от нахлынувших на меня чувств. Если бы в этот момент меня спросили, что я чувствую, я бы точно ответила, что это любовь. Да, я его любила. Всецело, отчаянно и глубоко, и совершенно не знала, что с этим делать. Я никогда не испытывала такой потребности в ком-то.
«Черт! Это для меня чересчур».
Подавляя поднявшуюся во мне панику, я убрала его руку с моей груди и села.
— Я тебя не виню, — сказал Мак, неверно истолковывая мои действия. — Я бы тоже не хотел рисковать своим душевным равновесием.
Я посмотрела на Мака, который повернулся на бок и подложил под голову руку. Он выглядел таким спокойным.
— Дело не в этом! — сказала ему я, потому что на самом деле хотела его больше, чем кого-либо еще.
— Надеюсь, ты не будешь заставлять меня ждать.
Я приняла сидячее положение, прислонившись спиной к кушетке, и, наклонившись вперед, закрыла лицо руками. Я не хотела рассказывать ему, что творится в моей голове, но сомневалась, что это может его шокировать.
— Я думаю, что я просто …
Я замолчала, а Мак грозно на меня посмотрел.
— Теперь я настаиваю на том, чтобы ты мне рассказала о том, что происходит в твоей голове! — в его голосе были ясно слышны нотки раздражения. — Или ты считаешь, что слишком хороша для того, чтобы делиться мыслями с тем, кого ты считаешь психом? Или в глубине души ты до сих пор относишься ко мне как к своему пациенту?
— Что? Нет! Я хочу тебе помочь! И не думаю, что слишком хороша.
Я думала о том, что если не могу справиться со своими чувствами в данный момент, то как я буду справляться с ними, если мы с Маком станем настолько близки? А еще я считала, что не смогу угодить ему в постели. Ведь раньше секс был для меня лишь видом какой-то физической активности, которым я занималась вместе со своим бывшим парнем просто для того, чтобы он был доволен. В итоге, удовлетворяя свои потребности, он переспал с моей лучшей подругой.
— В чем тогда проблема? — прервал мои размышления Мак.
— Это нелегко объяснить.
— Мне казалось, что трудные беседы — это твой конек. Предлагаю возложить надежды на твою докторскую степень.
— Я… ну… до того, как я встретила тебя в этот раз… у меня была некая патология…
— Продолжай. — Мак тоже сел, облокотившись спиной на кресло.
— Раньше я не испытывала никаких чувств.
Он скрестил руки на груди.
— В смысле?
— В прямом. Я ничего не чувствовала, как будто эта часть меня была сломана. То есть я понимала, какая ситуация развивалась вокруг меня, и знала, какой должна была быть моя реакция, чтобы этой ситуации соответствовать. Я должна была смеяться, если кто-то шутил, улыбаться в ответ на комплименты и делать грустный вид, если кому-то плохо, но никаких эмоций и чувств при этом я не испытывала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мак нахмурился, будто бы размышляя.
— А теперь? — спросил он.
— Когда я посмотрела в твои глаза, внутри меня как будто что-то щелкнуло. Я излечилась. Ты излечил меня?
