"Спроси любого, был ли римлянин и где мы его высадили..."
Неужели они успели продумать легенду в таких деталях? Конечно, он спросит. Что-то подсказывало Лидону – Эномай балансирует на лезвии бритвы. Достаточно малейшего толчка и он полетит вниз. Но как его подтолкнуть?
Что же, чем запутаннее дело, тем интереснее.
5
Подумать ему не дали. Минуты не прошло, как снаружи палатки раздался радостный крик Дециана:
– Ха! Вы посмотрите, кого сюда ветром принесло! Квадригарий, дружище! Какими судьбами здесь?
Лидон поднял голову, встал и выглянул наружу. Дециан обнимался с не слишком высоким, но широкоплечим человеком лет пятидесяти. Его коротко стриженные седые волосы резко контрастировали с загорелой почти дочерна кожей и производили странное впечатление. Вроде серебряный шлем на голове. На самом деле шлема, конечно, не было, но когда Дециан, наконец, отстранился, стало видно, что на человеке по имени Квадригарий надета кольчуга. На груди его красовалось восемь серебряных фалер, благодаря которым в нем с высокой долей вероятности можно было определить центуриона[34]. Один из легионеров вел к коновязи смирную гнедую кобылку, на которой, судя по всему, центурион и приехал.
– Ты зачем железку нацепил? – спросил Дециан, – у нас тут тихо, как на кладбище.
– А Серторий?
– Дал деру, только пятки засверкали.
– Ну вот, – притворно огорчился Квадригарий, – а мы вам, бездельникам, подкрепление привели.
– Подкрепление? – удивился Дециан, отступил на шаг, оглядев Квадригария с головы до ног, – это ты, что ли, "подкрепление"?
– Вторая когорта из легиона Луция Базилла. Уже на подходе. Я вперед прискакал.
– Один?
– Нет, конечно. С одной турмой[35]. Возле ворот ребята ждут.
Дециан посерьезнел.
– Как тебя впустили в лагерь?
– Я назвал пароль.
– Откуда ты его узнал? – вытаращился Тит Варий.
– А я и не знал, – хихикнул Квадригарий, – угадал с третьего раза. Ваши трибуны не отличаются оригинальностью. Ну что это за пафосная хрень – "Любимец Венеры"? Сулла в тысяче миль отсюда. Не оценит.
Дециан крякнул с досады. Пароль ежедневно должен был выдавать тессерариям[36] дежурный трибун. Двое сопливых юнцов, оставшиеся в лагере, действительно по данной части не блистали остроумием.
– Погоди-ка... Ты стоял перед часовыми, угадывал пароль, и они тебя пропустили? Бошки поотрываю тупым баранам...
– Не сердись на них, – хохотнул Квадригарий, – я там немножко пошумел, метал громы и молнии...
– Поотрываю бошки тупым трусливым баранам, – уточнил Дециан, – а если бы это были серторианцы? Почему мне вообще ничего не известно о том, что к нам отправили еще одну когорту?
– Зато мне известно, – сказал Лидон и кивнул Квадригарию, – привет, Марк.
– Тебе? – оторопело повернулся к Тиберию Дециан.
– Ну да. Чему удивляешься? – Лидон снова посмотрел на Квадригария и спросил, – Марк, в сообщении было сказано, что старшим в этой когорте назначен трибун.
– Да, Клавдий на марше, послал меня вперед. Я опережаю его на один переход.
– То есть он сегодня уже не появится? – спросил Дециан.
Квадригарий вдруг поморщился, покосился на Севера с Аристидом (те вместе с шестью охранниками до сих пор торчали здесь), причем на Квинта глядел особенно долго, слегка нахмурившись.
– Это кто такие?
– Не обращай внимания, – сказал Дециан, – пойманные пираты, мы их допрашиваем.
Квадригарий посмотрел на Лидона, тот усмехнулся и развел руками. Тит Варий спохватился и рявкнул:
– Ну, чего встали?! Увести их!
Легионеры словно очнулись от оцепенения и поспешили исполнить приказ. Когда пленных увели, Квадригарий кашлянул.
– Н-да... Похоже, Серторий действительно сбежал от вас дальше края света, раз вы так расслабились. Охрана пропускает, секретные сведения арестованным пиратам выбалтывают прямо возле претория... Будь здесь Сулла, я даже не берусь угадать, чью голову оторвали бы раньше, тех олухов у ворот, или твою, Тит.
– Это ты, значит, так проверил дисциплину? – набычился Дециан.
– Ладно, успокойся. Ничего я не проверял. Пойдем лучше, выпьем за встречу.
– Марк, ты же сам только что ратовал за дисциплину в лагере, – насмешливо напомнил Лидон.
– А-а... – махнул рукой Квадригарий, – завтра Клавдий вас всех построит, он назначен заместителем Луска.
– Да, нам сообщили, – подтвердил Лидон, посмотрел на Тита Вария и усмехнулся, – а вот тебе, как-то забыли. Видать решили, что докладывать об этом всем центурионам не обязательно.
Дециан хмыкнул, всем своим видом изображая, что ему на это наплевать. Потом почесал переносицу и спросил:
– Клавдий... Это который Клавдий?
– Гай Клавдий Глабр, – Лидон опередил с ответом Квадригария, – из рода Клавдиев Пульхров.
– Глабр? – переспросил Дециан.
– Знаешь его?
– Да что-то слышал краем уха.
– Я служил с ним бок о бок в Митридатову войну, – сказал Квадригарий, – и на фракийцев вместе ходили под знаменами Базилла...
Марк вдруг замолчал и посмотрел в сторону, куда увели Квинта с Аристидом.
– Кстати, к вопросу о фракийцах... Где-то эту рожу я раньше видел...
– Чью? – спросил Лидон.
– Да фракийца же. Не могу вспомнить, где...
– Уверен? – навострил уши Тиберий.
– Да нет... Смутное какое-то ощущение.
Приметной шапки на Квинте в тот момент уже не было, слетела в драке и никто, естественно, не удосужился поднять. Более ничего в облике Севера, не позволяло с точностью определить его происхождение. Вроде бы варвар, но фракиец ли? Совсем не обязательно. Тем сильнее заинтересовали Лидона слова Марка Квадригария.
– А с чего ты взял, будто это фракиец?
– Да ни с чего. Говорю же – смутно знакомая рожа. И Фракия почему-то вспомнилась.
– Ты, видать, во Фракии не одного фракийца видел, – глубокомысленно изрек Дециан.
Квадригарий рассмеялся, провел ладонью по лицу.
– Ты лучше про Глабра расскажи, – попросил Тит Варий, – каков он?
– Толковый парень. Засиделся в трибунах. Уже четыре года, как мог бы стать квестором, да мы все то в Греции торчим, то марианцев по Италии гоняем. Теперь вот и в Испанию занесло. Ну, ничего, скоро додавим эту гниду.
– Кстати, о марианцах... – Дециан легонько толкнул Марка кулаком в плечо, – ты, небось, и у Коллинских ворот дрался?
– Ну да, – принял гордую позу Квадригарий.
– Расскажи!
– А что? – удивился Марк, – тут никто не рассказал?
– Да как-то все бегом да мимоходом. Луск всех подгонял, некогда было языками чесать. А я жажду кровавых подробностей! Вообще, нам немедленно надо выпить!
– Тит... – укоризненно покачал головой Лидон.
– Да ладно... Я столько лет не видел старого друга! Придет Глабр, вытянемся по струнке, а сегодня наш день.
– Хорошая мысль, – поддержал Квадригарий, – но надо сначала моих ребят разместить. Надо определить, где ставить палатки, с провиантом решить...
– Все решим, – отмахнулся Дециан, – сейчас младших свистну. Тебе бы в баню надо, Марк.
– В баню? – почесал затылок Квадригарий, – это верно. Пропотеть, как следует, грязь соскрести. Чтобы раб толковый мышцы размял... Мотаемся по лагерям, день тут, день там, сарай с печкой некогда соорудить. Так скоро вши заведутся. Вы что, тут уже настоящую баню построили?
– В городе есть, – сказал Лидон.
– Хорошая?
– Неплохая, – уклончиво хмыкнул Тиберий.
– Он там еще не был, – хохотнул Дециан, – мы же все тут недавно. Не меньше твоего грязью заросли.
– Эх... Помню, в конце Союзнической, вошли мы в Помпеи, там я побывал в Стабиевых Банях, – мечтательно пропел Квадригарий, – вот это заведение! Целый квартал занимает. Все выложено мрамором, мозаика, статуи кругом. Даже палестра греческая есть!
– Значит, решено, – заявил Дециан, – Тиберий, ты с нами?
– Работы много, – покачал головой Лидон.
– Этих голодранцев опять будешь трясти? У тебя еще голова не опухла от их болтовни? С нами пойдешь. Знать ничего не хочу.
Жалование центуриона-примипила превышало солдатское в двадцать раз. Дециан получал чуть меньше, но и этих денег вполне хватило бы, чтобы регулярно посещать далеко не самые захудалые бани Тарракона.
Для посетителей здесь были созданы все удобства. В "холодном зале", фригидарии, бассейн с чистой проточной водой. В "теплом зале", тепидарии, стояли ложа, столики для игры в латрункули[37] и других подобных развлечений, рабы-массажисты всегда к услугам. Здесь пили некрепкое вино с медом, вели беседы. В банях покрупнее, особенно в помянутых Квадригарием знаменитых Стабиевых, что в Помпеях, посетители развлекались борьбой, поднятием тяжестей, играли в мяч. Последняя забава была особенно любима римлянами. Они считали ее одним из лучших средств для "борьбы со старостью".
