– На этой лоханке? Сколько ведер вычерпали, пока сюда дошли, не считал?
– И до Крита бы дошли.
– Ждут тебя там. У Лукулла корабли из Египта, Кирены, Крита...
– Врешь!
– Один корабль в порту. На нем знамя. Вот такой знак, – Мышелов пальцем прочертил по столешнице несколько линий, которые в воображении собравшихся соединились в изображение обоюдоострой секиры.
Дракил снова сплюнул на пол.
– Врешь! – повторил он уверенно, – римляне никогда не договорятся с Волком. Тем более, против Митридата. А больше не с кем на Крите договариваться. Не с царьками же и олигархами недоделанными. Они давно уже все Волку задницу лижут.
– Ты же не знаешь, что ему предложили. Все продается и покупается. И Ласфен в том числе.
– У тебя, Дракил, – усмехнулся Аристид, – есть прекрасная возможность...
– Какая еще?
– Поступить на службу к римлянам. Глядишь, на надгробии напишут – "друг римского народа". Ты же всегда мечтал о почестях.
– Иди ты к воронам...
Гундосый, убрал правую руку, приподнял голову и простонал:
– Газбегаца дада было. Гапгасда все...
Не удержав голову одной левой, Гундосый ткнулся носом в столешницу, громко хрюкнув.
– Переловили бы всех поодиночке, – рассудительно заметил Аристид.
Эвдор приподнял голову Гундосого за волосы, и положил обратно: тот спал, пуская слюни. Моряк покосился на компанию у очага, придвинулся к Дракилу и негромко произнес:
– Я тут видел замечательную посудину. Шестнадцативесельный акат-афракт[26] из Истрии. Я прикинул, он может поднять пятьсот талантов[27]. Прибыл только что. Я видел, как его разгружают.
– Ты предлагаешь его брать? Как?
– Я почти сговорился с купцом. Нужно, чтобы кое-кто из его людей протянул ноги. Нанимаемся к нему. Выходим в море, дальше все просто.
– Просто на словах, – скептически хмыкнул Дракил.
– Посмотрим, – усмехнулся Эвдор.
Филипп из Истрии пребывал в прескверном настроении. Он возлежал возле столика с восхитительным опсоном[28] в хорошей компании, какую только мог обеспечить обеденный зал заезжего двора "У Посидея", но был мрачнее тучи. Ничто не радовало, ни соленые угри, ни золотистое хиосское, ни приятная беседа. Угри не лезли в горло, вино здесь на порядок лучше привезенного им самим на продажу, что невероятно раздражало, а беседа лишь отвлекала от собственных мыслей.
Дела шли из рук вон плохо. Филипп рассчитывал, что продолжающаяся война, смута и разорение Делоса, задерут цены на дорогие вина с островов, а нищающему населению по карману будет упиваться лишь фракийским. Его фракийским, которым забит весь корабль. Однако все оказалось с точностью наоборот. Отличный урожай на островах сбил цены настолько, что на фракийское почти никто не смотрит. Путешествие грозило обернуться колоссальными убытками.
– А я привез пеньку. Канаты и веревки. Все разошлось мгновенно, – похвалялся пьяный и счастливый купец из Гераклеи, возлежавший справа от Филиппа, – воистину, Агорей[29], я славлю тебя и принесу благодарственные жертвы по возвращению.
– Откуда такой спрос? – поинтересовался другой купец.
– Как, ты не знаешь? Архонты закладывают целый флот, во исполнение союзнического договора с Римом. Решение принято позавчера, когда я только разгружался. Весь товар ушел за половину дня, какая удача! А какие деньги они готовы были заплатить!
Гераклеот запихал в рот несколько маринованных оливок с луком и разразился невыносимо длинной и запутанной тирадой, прославляющей богов, Лукулла и добрых родоссцев.
"Да чтоб ты провалился", – сжимал виски руками Филипп.
Невыносимо болела голова. Уже два дня, как пропали сразу четверо из его людей, и среди них кибернет[30] и проревс. Опытные моряки, исходившие Эгейское море и Понт вдоль и поперек, способные провести "Меланиппу" из Истрии хоть до Египта безо всякого перипла[31]. Ценнейшие люди...
– ...римляне совсем не умеют торговаться.
– Ты не прав, почтеннейший, – возразил толстяк, опоясанный широким тканым поясом, с которым он не пожелал расстаться даже за обедом, – вот, помню, дело было в Сиракузах. Один купец из Капуи...
– Так это Капуя, не Рим. Кампанцы[32] те еще ворюги.
– Нет воров, гнуснее римлян. Те денежки, которыми сейчас сорит Лукулл направо и налево, откуда они? Сулла ограбил Дельфы, святотатец! Как Аполлон попустил такое!
– Да, забыли боги про Элладу. Вот было раньше время... Читал я, двести лет назад, когда была большая смута и орды галатов с севера наводнили земли Фессалии и Македонии, их вождь разграбил Дельфы, так Аполлон низверг на варваров чуму, а Посейдон разверз земную твердь и многих истребил землетрясеньем.
– И множество эллинов вместе с ними. Чума, что, только варваров губила? Боги стерегут лишь свои храмы, а на нас, смертных, им наплевать, – сказал Филипп.
– Не богохульствуй! – ужаснулся гераклеот.
– Погибла Эллада, – снова вздохнул знаток древней истории, – растерзана варварами и собственными тиранами.
– Ужас, ужас, у меня родственники в Афинах. До сих пор не знаю, были или все еще есть.
– А вы слыхали, корабль Салмонея Книдского пропал.
– В последнее время не штормило.
– Проклятые пираты!
Толстяк машинально погладил свой пояс, набитый монетами. Один из гостей, мужчина с изысканными манерами, одетый в дорогой темно-красный хитон, украшенный черным вышитым меандром по краю, окликнул хозяина:
– Любезный Посидей? Вели подать чаши для омовения рук.
Пришли рабы и расставили чаши с водой.
– Благодарю, хозяин, – мужчина снова повернулся к собеседникам, – пиратство очень прибыльно и всякий норовит им заняться. Я знавал купцов, которые при виде более слабого не брезговали грабежом. Совсем осталось мало честных моряков.
Филипп вздохнул:
– Да, где их взять...
К гостям подошел Посидей, хозяин заведения, и лично подал льняные полотенца. Услышав последние слова купца, он спросил:
– А что же, уважаемый Филипп, желаешь пополнить команду?
– Если б только... Мне нужен кормчий.
– Что же случилось с твоим? Я слышал, как ты раньше нахваливал его способности.
– Понятия не имею. Пропал. И с ним еще кое-кто из команды. Лежит, поди, в какой-нибудь канаве, убитый в пьяной драке. А мне что делать? Ума не приложу.
– Я мог бы порекомендовать тебе людей, – предложил Посидей.
Человек в темно-красном хитоне, откинул длинные волосы со лба и произнес:
– Сказать по правде, Посидей, мне тоже нужны люди. Ты ручаешься за тех, кого рекомендуешь?
– Разумеется, но надежных не так много...
Филипп встрепенулся:
– Нет, я первый! Мне в первую очередь!
– Хорошо, – учтиво согласился хозяин, – сколько тебе нужно?
– Четверых. Среди них есть опытный кормщик, хорошо знающий эту часть Эгеиды? Я так редко бываю на Родосе, ходил все больше на Делос. Мне бы только добраться до Скироса. А там мне хорошо знакомы берега, смогу сам встать на корму.
– Да, есть кормщик опытный. Зовут его Эвдором. Исходил море вдоль и поперек. Сейчас он без работы. Купец, его обычный наниматель, вконец разорился.
– Эвдор? – переспросил Филипп, – я слышал это имя. Два дня назад ко мне в порту набивался некий Эвдор. Не тот ли?
– А как он выглядел?
– Ну... Здоровый такой парень, голова бритая, одет был опрятно. Лицо еще такое... располагающее, добродушное.
– Похоже, мы говорим об одном человеке, – кивнул Посидей.
– Но я отказал ему. Не рискнул связываться с незнакомцем, да и не было в том нужды. Тогда... – горестно вздохнул Филипп.
– Напрасно отказал, почтеннейший. Это очень опытный и надежный моряк.
– В таком случае, не мог бы ты устроить мне встречу с ним, достойный Посидей?
– Всенепременно, – пообещал хозяин.
Человек в темно-красном хитоне похлопал Филиппа по плечу:
– Почтеннейший, я бы советовал тебе набрать людей побольше. Кругом пираты, будь они прокляты.
– Спасибо, друг. Пожалуй, много разумного в твоих словах, но я поиздержался, торговля шла неважно...
– Но все же, жизнь дороже денег, – усмехнулся Аристид.
4
– И что, вас снабдили деньгами за красивые глаза? – спросил Лидон.
– Может и так, – без тени улыбки ответил Аристид, – но, думаю, скорее всего, Эвдор тряхнул своих старых должников.
– Скорее всего?
– Он не делился подробностями дела.
– Это какие же у него были должники, что вот так запросто денег хватило на судно?
– Не сразу и не запросто. Эвдор встретил старого знакомца, с которым прежде вел совместное дело.
– Такого же разбойного?
– Ну что ты заладил, почтеннейший? – поморщился Аристид, – торговца вином. Некоего Филиппа из Истрии. У того дела шли неважно, он попал в большие убытки, часть команды разбежалась, он даже не мог покинуть остров.
