– Не сразу и не запросто. Эвдор встретил старого знакомца, с которым прежде вел совместное дело.
– Такого же разбойного?
– Ну что ты заладил, почтеннейший? – поморщился Аристид, – торговца вином. Некоего Филиппа из Истрии. У того дела шли неважно, он попал в большие убытки, часть команды разбежалась, он даже не мог покинуть остров.
– И тут ему несказанно повезло, – усмехнулся Лидон.
– Именно так, – серьезно кивнул Аристид, сделав вид, что сарказм не заметил, – повезло. И команда пополнилась. За нами еще несколько человек увязались из безработных моряков.
– Стало быть, вы нанялись к этому Филиппу? – уточнил Лидон.
– Примерно так, – уклончиво ответил Аристид.
– А недавно ты сказал, будто корабль вы купили.
– Ловишь на слове, уважаемый? – улыбнулся Пьяница.
– Ну что ты, конечно же нет, – протянул Тиберий с ехидной ухмылкой, – но сию непонятность все же разъясни. Дабы я проникся к тебе еще большим доверием.
– Это несложно, – ответил Аристид, – Эвдор выкупил долю в навклерии. Равную часть. То есть, мы как бы и корабль купили, но не совсем. Вроде как составили эту... как там, по-вашему? Коллегию. Да, торговую коллегию.
– На деньги, выбитые из должников?
– Филипп и сам был ему должен.
– Что-то я смотрю, вашему Эвдору кто только не должен, – проворчал Тиберий, – не потому ли его постарались убрать туда, откуда не возвращаются?
Аристид молча развел руками.
– Ладно, складно звонишь. Надеюсь, твои слова подтвердят другие.
– А как же, – после недолгой паузы ответил Аристид.
Ждать пришлось долго. Гундосый весь извелся и Аристиду даже пришлось рявкнуть на него (подобное Пьянице было несвойственно), чтобы перестал ныть.
Они второй час качались на волнах в паре стадий от берега на своей протекающей посудине и изрядно нервничали. Было с чего – совсем недавно неподалеку прошла триера.
– Родосцы, – сказал Аристид, – красная роза на парусе.
Патрульные на их суденышко внимания не обратили, еще не хватало отвлекаться на рыбаков. Ну не пираты же там, в самом деле? Так близко от города, на такой утлой лоханке, среди бела дня, когда в море не протолкнуться от кораблей морской стражи...
Триера удалилась на запад, а еще через некоторое время Гундосый увидел приближающееся с востока судно.
– Вроде идет.
– "Меланиппа?" – уточнил Аристид.
Гундосый отчаянно щурился.
– Да, она самая.
– Все под рогожу. Пошевеливайтесь. Гундосый, ты куда полез? Забыл? Мы с тобой тонем.
Одноухий Акаст, спрятавшись под рогожу, шевелил рулевым веслом, словно рыбьим хвостом и судно худо-бедно сопротивлялось волнам. Эвбеец Телесфор невозмутимо пробовал пальцем острие меча, а сириец Датамихр что-то беззвучно бормотал. Не иначе – молитву. Остальные молчали.
К ним действительно приближалась "Меланиппа". На борту ее, как позже узнал Аристид, в это время происходило следующее:
– Тонут, что-ли? – высказал предположение один из матросов Филиппа, глядя на двух рыбаков, отчаянно машущих руками. Их небольшое беспалубное суденышко сидело в воде так низко, что уже и борта было непросто разглядеть.
– Поможем? – спросил Эвдор.
Костяшки его пальцев, сжимающие рукояти рулевых весел, побелели от напряжения.
– Нет, – отрезал купец, – некогда.
– Потонут ведь.
– Сами виноваты, пусть рыбу за борт выкидывают. Вон сколько наловили, по самые борта.
– Где рыба-то? – спросил один из матросов.
– Да вон, видишь, рогожами укрыта.
– Потонут, – уверенно сказал проревс-впередсмотрящий.
– До берега недалеко, доплывут.
– Лоханку жалко. И улов пропадет. По миру люди пойдут.
– Я что, – огрызнулся купец, – всех страждущих обязан одарить своей добротой? Потонут – сами дураки. Еще от Родоса не отошли, а то один остановит, то другой...
Полчаса назад их догнала патрульная триера. Ничего подозрительного родосцы не нашли и проследовали прежним курсом, но бесцеремонный досмотр совершенно вывел купца из душевного равновесия.
Утром Филипп восхищенно цокал языком, глядя, как Эвдор лихо вел акат по запруженной большими и малыми судами Торговой гавани. Тогда он радовался ценному приобретению, ныне же внезапная сердобольность нового кормчего купца раздражала.
К Филиппу нанялись четверо. Одного из них, именем Дракил, кормчий отрекомендовал, как опытного проревса. Двое поступили в команду гребцами. Сейчас они отдыхали – "Меланиппа" шла под парусами с попутным ветром. Мрачный сириец Фраат сел играть в кости с дугими гребцами. Четвертый из новичков, Койон, сидел на палубе рядом с Дракилом и от нечего делать наматывал вокруг левой руки канат.
Суда между тем, повинуясь воле Эвдора совершенно сблизились.
– Помогите! – закричал один из "рыбаков", – тонем!
Филипп, наконец, обратил внимание на то, что кормчий правит к рыбакам по собственной инициативе.
– В сторону! В сторону отваливай! Чего ты к ним прицепился? Левее уходи!
Второй "рыбак" бросил на "Меланиппу" конец каната, а Койон машинально его поймал. Один из матросов двинулся к Койону по банкам для гребцов, соединявшим борта аката вместо палубы, настеленной лишь на носу и корме.
– Бросай его, чего схватил?
Койон проигнорировал его слова, подтягивая рыбаков к акату.
– Ты, как там тебя, придурок? Бросай канат! Хозяин не велел помогать им!
Проходя мимо Фраата, матрос неожиданно споткнулся и упал, разразившись бранью. Филипп бросился к Эвдору.
– Кормчий, ты что, оглох?! В сторону давай!
Эвдор рванул рукояти, заваливая судно вправо, по направлению к "рыбакам". Последовал глухой удар, от которого многие на акате потеряли равновесие. "Рыбаки", напротив, несмотря на то, что их лоханка, казалось, вот-вот пойдет ко дну, словно ждали столкновения.
Аристид, как кошка, взлетел на борт "Меланиппы", вцепившись в хитон одного из матросов. Рывок, и тот полетел в воду. Мгновением позже на борту оказался и второй "рыбак", которому помог забраться Койон.
Сириец приложил сразу двоих гребцов об скамьи, одним прыжком оказался возле мачты, у подножия которой на специальной стойке висели несколько перевязей с мечами. Фраат выхватил из ножен клинок и полоснул им еще одного гребца по животу. Тот жутко заорал, вцепившись в края раны, и упал на колени. Филипп попытался отпихнуть Эвдора, но как-то безвольно обмяк и сполз на кормовую палубу, привалившись к борту.
Еще не все на "Меланиппе" успели сообразить, что происходит, как рогожи, укрывавшие рыбачье судно, полетели прочь и полтора десятка пиратов, прятавшихся под ними, с ревом устремились на борт аката.
Аристид и Гундосый, первыми перебравшиеся на "Меланиппу", уже вовсю рубили матросов мечами. Те, очнувшись от оцепенения, бросились к оружию. На носу Дракил проломил голову одному из них рукоятью якорного ворота, ударил второго, тот увернулся и вцепился критянину в горло. Сириец безнаказанно зарубил двоих, но теперь бился с дюжим гребцом, успевшим вооружиться. Другого гребца Койон, напав сзади, душил толстым канатом, но противник ему попался сильный, ловкий и сумел вывернуться. Они упали, Койон треснулся затылком о край банки и потерял сознание. Эвдор, бросивший рулевые весла, ловко перехватил вооруженную мечом руку помощника Филиппа и вывернул ее так, что хрустнул локтевой сустав. Помощник взвыл. Эвдор подхватил меч, выпавший из разжавшихся пальцев, и рубанул следующего противника.
Изначально матросов "Меланиппы" было больше, чем пиратов, но те, за счет внезапности, в первые мгновения боя успели существенно сократить численность противника и теперь склонили чашу весов в свою пользу. Бой продолжался совсем недолго. Еще остававшиеся в живых матросы и гребцы, быстро осознав, что смерть уже дышит им в затылок, попрыгали за борт. Здоровяка-северянина, теснившего Фраата и легко ранившего его в бедро, убил Аристид ударом в спину.
Вскоре все было кончено. Дракил спихнул с себя неподвижное тело и вытер узкий кинжал об полу хитона убитого. Матрос со вспоротым животом корчился под ногами и выл, пытаясь засунуть внутрь выпадающие кишки. Гундосый прикончил его, после чего наклонился над Койоном, похлопал его по щекам. Тот промычал нечто нечленораздельное, мотнул башкой и разлепил веки. Гундосый помог ему сесть. Сбежавшие матросы плыли в сторону берега, некоторые из пиратов свистели и улюлюкали им в след.
Аристид прошел на корму, направляясь к белому, как мел Филиппу, все еще неподвижно сидящему у борта.
– Нет, – протянул руку раскрытой ладонью вперед Эвдор, – не трогай его.
Пьяница хмыкнул, но отступил в сторону. Подошел Дракил.
– Что ты собираешься делать с ним? – спросил критянин.
Фраат красноречиво провел большим пальцем у горла и цокнул языком.
– Нет, – повторил Эвдор, – пусть живет.
