Однако сам Ахмед и его приближенные сумели спастись и успели позже укрыться в хорошо укрепленном, снабженном припасами для выдерживания длительной осады Халебе. Сдаваться Исламу они отказались. Пришлось Гирею разделить войско на две части. Основная осадила вражеское гнездо. Другая, состоящая только из конницы, принялась приводить к присяге прежде служившие другому претенденту на трон провинции. И, что еще более важно, собирала продовольствие для осаждающей армии. То, что у сирийских и египетских феллахов не было лишнего зерна, а у вынужденно поддерживавших Ахмеда бедуинов излишков скота, никого, кроме ограбляемых, не волновало. Не участвовавшие в боях с войском Гирея друзы, евреи и марониты отделались финансовыми потерями.
Не имея средств для продолжения войны, Ислам объявил, что даст привилегии на торговлю в халифате только тем странам, которые согласятся внести в султанскую казну большие суммы. Оговорив, что венецианцы могут не беспокоиться, после наведения порядка он сметет их проклятый город с лица земли. Голландцы, англичане, французы после некоторого колебания деньги выплатили, а Венеция, не имея шансов на мир, оккупировала Морею, южную часть Греции. И дала «добро» греческим пиратам с островов на тотальный грабеж побережья Малой Азии. Западный и южный берега этого полуострова стремительно стали равняться в безлюдности с северным, давно опустошенным казаками.
Был у этого безобразия еще один подтекст. Европейцы привыкли к большому постоянному потоку дешевых рабов из Руси и Черкесии. Полное прекращение людоловства на Руси, переориентация черкесов на вывоз пленников в Россию и Персию болезненно сказались на состоянии галерных флотов сразу нескольких западных держав. Греки, отлавливая турок, таким образом сразу получили выход на емкие рабские рынки. Даже Ришелье, делавший ставку именно на турок, вынужден был «не замечать» турецкого происхождения новых галерников.
Валашский господарь, как и обещал, пошел на юг. Первым делом он согнал кочевья буджаков из Добруджи, потом без особых хлопот захватил Македонию и северную Болгарию. Не встретив серьезного сопротивления, он немедленно начал укреплять горные перевалы и уже с интересом посматривал на Болгарию южную (аппетит приходит во время еды), пока ограничиваясь приглашением тамошним жителям переселяться на пустоши у него. Обещая длительное освобождение от налогов и защиту от набегов.
Трансильванский Ракоци полностью захватил все венгерские провинции, бывшие под властью осман, присоединил к ним немалые территории, заселенные сербами, и начал присматриваться к венгерским землям, доставшимся Габсбургам.
Венеция и добровольно присоединившаяся к ней Черногория превратили почти все восточное побережье Адриатического моря во владенья республики святого Марка. Мизерные гарнизоны, остававшиеся в тех землях от осман, серьезного сопротивления оказать им не могли, да и не пытались. Неожиданно для себя Венецианская республика выросла в размерах территории более чем в два раза и останавливаться не собиралась. Для нее жизненно важной была левантийская торговля, запрет Ислама на участие в ней стал крайне болезненным. Оставалось нахватать побольше османских территорий для размена на возврат в Левант. Стремившийся отмыться от обвинений по соучастию в убийстве Мурада Османа, Гирей всячески способствовал распространению слухов о вине в этом преступлении Венеции, поэтому на уступки дожу пойти не мог.
Империя, никого при этом не удивив, двигать войска на юг не стала. Фердинанд III и рад бы был выполнить обещание своего посла, но крах переговоров о мире с Францией и Швецией не давал ему такой возможности. Вторжение шведов в Чехию, а потом и номинально французской (все более и более номинально) армии герцога Саксен-Веймарского в Баварию создавало реальную опасность собственно австрийской территории. Императору стало не до новых завоеваний, сохранить бы то, что раньше было. Упорство же в желании воевать таких опасных врагов уже начало понемногу расшатывать под ним трон. Ведь резко усилившийся и не скрывавший ненависти к австрийцам Ракоци мог в любой момент еще более ухудшить обстановку для католического лагеря. В Вене унюхали запах приближающейся военной катастрофы.
Впрочем, неприятности сыпались не только на католиков. Большой отряд лисовчиков неожиданно предпринял дерзкий рейд через всю Германию и ворвался в юго-западные провинции Нидерландов. Казалось бы, не представлявшие серьезной опасности поляки и казаки прошлись по протестантским землям, как божье наказание, будто саранча из Святого Писания. Избегая столкновений с войсками, обходя укрепленные пункты, они даже не столько грабили, сколько жгли, громили и убивали, превращая местность вне крепостей в развалины и руины. Сосредоточенные на фламандском фронте голландские части не успели перехватить это вторжение. Даже опытные, много повоевавшие кавалерийские полки безнадежно опаздывали в погонях. Разрушили и спалили лисовчики не так уж много, но унижение гордым голландцам нанесли немалое.
Понимая, что вернуться им не дадут, бандиты прорывались в союзную католическую Фландрию. Кинувшийся наперехват лидер Нидерландов Фредрик-Хендрик Оранский наблюдал через канал за уходом орды во Фландрию, когда какой-то лихой шляхтич или казак умудрился попасть ему стрелой в лицо. Не ожидавшие обстрела – расстояние для гладкоствольного ружья было слишком большим – голландцы позорно проворонили этот выстрел. Имевший возможность легко уклониться, штатгальтер игнорировал полет стрелы, за что и поплатился. В результате чего лидер непримиримых через три дня умер, страна получила болезненный щелчок от каких-то дикарей, в парламенте опять подняли головы совсем было усмиренные сторонники мира с Испанией.
Усложнение положения с продовольствием и финансами поставило правительство Людовика в тяжелую ситуацию. Ришелье был вынужден пойти на драконовские меры по экономии бюджета. Естественно, среди первых пострадавших числилась западная армия королевства. В Париже уже осознали сомнительность принадлежности воинского соединения под командованием герцога Бернгарда из Франции, из всех армий страны этой урезали бюджет в первую очередь, чтоб явно склонявшийся к присвоению Лотарингии командующий осознал необходимость подчинения королю.
Однако, ирония судьбы, министр-кардинал этим спас склонному к мятежу герцогу жизнь. Тот не стал, как было в истории, дожидаться полной концентрации и прибытия обозов, а как только спала распутица, двинулся с теми войсками, что у него были, в Баварию, таким образом счастливо избежав смерти от чумы.
А эпидемия этой страшной болезни началась во Фландрии, и без того разоренной длившейся многие десятилетия войной. Границ чума не признавала, пострадать от нее предстояло всем сторонам бушевавшей в Европе войны.
У Франции неожиданно резко ухудшилось положение на Апеннинском полуострове. После смерти герцога Савойского фактической правительницей в Савойе стала его вдова, сестра короля Людовика Кристина, женщина глупая и вздорная. Она быстро восстановила против себя население, а главным доверенным лицом сделала духовника-иезуита отца Моно. Он ей и насоветовал… В результате последовало почти всеобщее восстание, возглавленное двумя братьями покойного герцога, Томасом и Морицем Савойскими. Восстание было немедленно поддержано испанцами, армия маркиза Леганеса в начале апреля подошла к столице Савойи Турину. Немедленно взбунтовалось и население столицы, командующий небольшой французской армией кардинал Лавалет был вынужден укрыться в цитадели, с немалым трудом успев переправить сварливую герцогиню к французской границе.
В Англии гражданская война началась еще раньше, чем ожидалось, однако протекала пока в историческом ключе. Король засел на севере собственно Англии, Шотландия фактически откололась, парламент овладел югом острова. Военные действия шли с преимуществом роялистов, противовеса талантливому полководцу принцу Руперту парламентарии еще не нашли.
В Германии положение ухудшалось если не с каждым днем, то уж с каждой неделей наверняка. Причем для всех. И без того голодавшие наемники начали вести себя так, что иначе как геноцидом местного населения это и назвать было нельзя. Изымалось все, что можно было съесть, тем селянам и горожанам, которых при этом убивали, можно сказать, везло. Впрочем, озверевшие наемники в казнях ни в чем не повинного мирного населения проявляли изуверскую изобретательность.
До урожая надо было дожить, а поля во многих землях никто и не засевал. Из-за чего, кто мог, бежали куда угодно, лишь бы выжить. Прежде всего – в Польшу, Пруссию и Литву. Из последней немалая часть беженцев, соблазненная заманчивыми посулами, перебиралась в Малую Русь. Может, кто-то и в Великую поехал бы, специалисты там были в большой цене, но литовцы никого в Московию не пускали. Удушающая завеса от свободной торговли – путь через северные моря был уж очень долог и дорог – продолжала давить на Россию.
