что легкие заработки и веселые застолья с клиентами теперь обернулись не только физической, но и душевной болью. И даже привыкший ко всему Фочкин понимал, что девушка, за которой скрывается обыкновенный человек из плоти и крови, как никогда нуждается в его помощи. Может быть, только после всего случившегося с ней за последние несколько суток она смогла понять, как противно ей все, чем она занималась, и как сложно вырваться из этого ада.
Содрогнувшись, она снова всхлипнула:
— Ну а кто, кроме нее, может карать и миловать? Сначала Мамка-Танька потребовала, чтобы мы с Лялькой написали на тебя и твоего дружка заявления. Я отказывалась, но она пригрозила, что сдаст в аренду арабам за границу. А если она обещает, то обязательно исполнит. Я в этом не раз убеждалась.
— Ты ее давно знаешь?
— Почти два года. Мы познакомились, когда я работала в модельном агентстве у господина Дзись-Белоцерковского. Она часто у него бывала.
В дверь предупредительно постучали, и в комнату вошел Золотарев.
— Извините, товарищ майор, что помешал. Но что с клиентами делать будем?
Не обращая внимания на капитана, Фочкин дотронулся до плеча девушки:
— Собирайся, Жанет, поедешь с нами, и мы с тобой еще обо всем основательно поговорим. Кстати, как твое настоящее имя? Жанна, надо полагать?
— Евгения.
Она поднялась со стула и снова принялась за непослушные пуговицы на блузке. Покорное и безропотное поведение девушки давало понять, что другого выхода, как полагаться на новых защитников в погонах, у нее нет. Возврат к прежним покровителям и былой деятельности был не только немыслим, но и крайне опасен.
— Без меня и шагу ступить не можете! — переключился Фочкин на шутливый разговор с Золотаревым. Но ему было приятно, что даже в шутку он в глазах омоновцев, коллег и всех остальных лиц, находящихся в этом притоне, вдруг вырос до должности единственного главнокомандующего.
— Что делать? — повторил он и вдруг с недоумением посмотрел в глаза Золотареву. — А что с ними делать, капитан?
— Отпустить! — без заминки предложил Золотарев.
— Куда отпустить?
— На все четыре стороны! — к беседе подключился Катышев. — Во-первых, мест в «Газели» для всех не хватит. А во-вторых, пока они не преступники. Понимаешь, Фочкин, люди просто отдыхали и веселились. Факта насилия пока не зарегистрировано.
Фочкин в недоумении оглянулся и посмотрел на Жанет, предлагая то же самое сделать друзьям и убедиться, что синяк над глазом девушка нарисовала не собственным кулаком.
— Фамилии и звания мы уже переписали. Все как один из подразделения Ломакина, — поспешил объяснить Катышев. — А допрашивать девиц в этих условиях бессмысленно. Они видят своих обидчиков и боятся их. Да и бордель — не самое подходящее место для доверительных бесед. Вы согласны, товарищ майор?
Доводы Катышева и Золотарева показались Фочкину вполне убедительными.
— А охранника-сутенера допросили? — тут же спохватился он. — Может, через него выйдем на Черемисову?
— Господи, Фочкин, — возмутился Золотарев. — А что же я, по-твоему, делал, пока ты, уединившись, вел задушевные беседы? Охранник — полный попка, с которым Мамка-Танька общалась только по городскому телефону. И выручку он передавал только через посыльных. Она не такая глупая баба, как нам казалось.
Все обитатели квартиры уже были одеты и подготовлены к эвакуации. Оставалось только распрощаться с клиентами и сопроводить дам к автобусу. Но в этот момент дверь квартиры резко распахнулась, и в узкую прихожую с трудом протолкнулись пятеро вооруженных милиционеров.
— Всем на пол! Лежать! Всем на пол! — размахивая пистолетом, не жалея голосовых связок, орал начальник дежурного наряда.
Оказавшись среди девушек в первых рядах перед ощетинившимися стволами автоматов, Фочкин и Золотарев недоуменно переглянулись, но, во избежание неприятных последствий, принялись за выполнение команды. Они понимали, что произошла какая-то неувязка и через несколько секунд столь спорный вопрос должен разрешиться. Благо, в передних рядах покидающих квартиру гостей и обитателей не оказалось омоновцев. Иначе бы рукопашной схватки с дополнением пальбы было бы не избежать. Они уже лежали на полу, с двух сторон плотно прижимаясь к полногрудой девице с ярко-красными пучками волос, которая каким-то странным образом затесалась между ними. И только когда прихожая заполнилась распростертыми по полу телами, воцарилась тишина, из дальней комнаты донесся голос Катышева:
— Мужики, спокойно, тут все свои! Мы из службы собственной безопасности! А вы кто?
— Вневедомственная охрана! — после некоторой заминки ответил кто-то из вновь прибывших милиционеров.
В подтверждение слов товарища, Фочкин, не поднимаясь с пола, с трудом извлек из кармана красную книжицу и вытянул руку над головой. От надраенных до блеска ботинок командира наряда, которые располагались в полуметре от него, несло потом и гуталином. Теперь он понимал, что кто-то из обитателей борделя в первые минуты штурма сумел включить охранную сигнализацию, надеясь в суматохе незамеченным улизнуть из квартиры. Благо, представители вневедомственной охраны не отличались расторопностью и прибыли на место только через десять минут.
13
Генерал Милославский еще несколько секунд смотрел на золоченого двуглавого орла, который, казалось, навечно был пристегнут наручниками к телефонному аппарату взамен кнопок набора. Это был прямой телефон, связывающий его кабинет и канцелярию министра. Князю вдруг захотелось снова поднять трубку и постскриптум к только что состоявшемуся разговору сообщить помощнику главы ведомства, что тот же час вылетать в Санкт-Петербург, где уже вторые сутки находился министр и куда приглашал Милославского для разговора по душам, не только накладно, но и нет ни желания, ни особой необходимости.
Тем более он прекрасно знал, на какую тему пойдет разговор. Пусть пока смутно, но он даже догадывался, кто был организатором и вдохновителем столь поспешной и не требующей отлагательств беседы.
Из всего можно было делать вывод, что проведенная накануне сотрудниками оперативного отдела операция и застигнутые на месте разврата милиционеры кого-то больно ударили под дых из более высокопоставленного начальства. Но заявить Во всеуслышание о том, что таинственный «кто-то» мог занимать руководящий пост на самом высоком уровне, ходить по министерским коридорам, травить байки и анекдоты в общей офицерской столовой, Милославский был пока не готов. Зато теперь он нисколько не сомневался, ниточка к неизвестному чиновнику в погонах тянулась от начальника районного управления милиции подполковника Ломакина. Он нисколько бы не удивился, если в регионе или округе нашелся бы еще десяток-другой таких же ломакиных, которые могли пользоваться покровительством и рассчитывать на защиту министерского босса. Простая арифметика генерала говорила о том, что если тщательно законспирированный местный руководитель не являлся непосредственным организатором, то в лучшем случае покрывает деятельность интим-салонов, ночных борделей и притонов, за свое молчание и невмешательство получает полагающиеся дивиденды, часть которых бесперебойно
