Когъёку нехорошо прищурилась, вспомни свои собственные годы ученичества у первого клинка Синдрии.
— Шарк ему устроит веселую жизнь.
Синдбад рассмеялся.
— Не сомневаюсь! Шарркан также боготворит мечи, как Ямурайха — магию. Они будут отличными учителями для Али-Бабы и Аладдина. Но сначала, я должен вернуть нашим гостям боевой дух.
— Если тебе удастся расшевелить эти груды жира, я буду очень удивлена, — буркнула Когъёку.
Но она ошиблась. Через несколько дней Али-Баба и Аладдин похудели и рвались в бой.
— Что ты с ними сделал? — изумленно спросила Когъёку у короля. — Я несколько месяцев билась, а только — чуть. Ты же взбодрил их за несколько дней.
Синдбад развел руками.
— Я просто рассказал им об Аль-Сармен.
Когъёку недоверчиво нахмурилась.
— И не использовал Зепара для гипноза?
— Конечно, нет!
Когъёку все еще продолжала буравить своего короля подозрительным взглядом.
— Иногда мне кажется, что сила Зепара с тобой всегда, — заметила она. — Я ведь тоже рассказывала Али-Бабе об Аль-Сармен, но меня он даже не слушал, а стоило заговорить тебе… признавайся, это магия!
Когъёку обвиняющее ткнула в Синдбада пальцем.
— Сладкоголосый серен, вот ты кто!
Мгновение Синдбад недоуменно смотрел на нее, а затем залился смехом. Когъёку состроила недовольную мину, Синдбад взглянул на нее, и смех перешел в хохот.
— Ох, Ко, можешь же ты иногда сказать… — выдавил он.
Когъёку улыбнулась. Ей нравилось видеть, как Синдбад смеется. Не на показ, а искренне, радостно. Обремененный заботами о стране, он не так часто мог позволить себе расслабиться и повеселиться по-настоящему.
— Вот за такие фразы я и люблю тебя, Ко, — заявил Синдбад.
Лицо Когъёку разом сравнялось цветом с алыми орхидеями синдрийских джунглей.
Синдбад каверзно ухмыльнулся.
— Я бы хотел, чтобы ты еще немного поучаствовала в обучении Али-Бабы. Давай покажем ему настоящий бой повелителей джиннов.
Когъёку мгновенно забыла о смущении.
— Бой в покровах джиннов?! — восторженно спросила она.
По коже побежали мурашки, Когъёку задрожала от предвкушения. Ей редко выпадала возможность использовать полную силу Винеа. Только один раз во время тренировок она и Синдбад сразились в покровах джинна, но в памяти тот поединок отпечатался яркими красками. Таких волшебных ощущений она не испытывала никогда, и трепетала от одной только мысли, что можно будет снова слиться в схватке со своим королем.
— Когда показательный бой? — выпалила Когъёку.
Она была готова поклясться, что на мгновение в глазах Синдбада полыхнул огонь.
— Бой состоится, — он сделал театральную паузу, — прямо сейчас.
Они спустились вниз и прошли на тренировочную площадку, где ожидал Али-Баба. Когъёку едва сдерживалась, чтобы не побежать. Вот-вот она сможет выпустить на волю цунами своей души. Синдбад казался спокойным, но Когъёку заметила, как напряглись его плечи.
«Неужели он тоже хочет поединка?»
— Итак, Али-Баба, сейчас ты увидишь сражение в полном покрове джиннов, — объявил Синдбад. — Смотри внимательно какой силой ты сможешь овладеть, если постараешься.
Али-Баба серьезно кивнул.
Когъёку не могла больше сдерживаться, выхватила из прически свою заветную шпильку и воскликнула:
— Покрой мое тело, Винеа!
По венам заструился мощный поток силы. Когъёку чувствовала, что может горы свернуть одним щелчком пальцев. Могущество опьяняло, сводило с ума.
— Покрой мое тело, Фокалор!
Когъёку взглянула на Синдбада, и сердце пропустило удар. В тайне она всегда любила Фокалора больше других джиннов короля, ей казалось, что облик демонического ворона лучше всего отражает сущность Синдбада. Черно-алые перья окутывали его плечи плащом. Багряные узоры на мускулистом торсе скорее только подчеркивали наготу, приковывали взгляд к гладкой загорелой коже.
Когъёку поняла, что затаила дыхание и судорожно выдохнула. И вдруг поймала взгляд Синдбада. Жгучее расплавленное золото. Он смотрел на нее так пристально, что Когъёку осознала, насколько легко и прозрачно ее водяное одеяние. Ее охватили противоречивые чувства, одновременно испуг, удовлетворение и странное томление.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ого, так это и есть покровы джиннов! — изумленно охнул Али-Баба. — Здорово.
Но Когъёку уже не было до него дела. Она дерзко улыбнулась Синдбаду и взмыла в небо.
— Попробуй, догони! — подразнила она.
— Вот ведь дерзкая девчонка, — понесся ей вслед веселый голос.
Когъёку летела навстречу бескрайнему лазурному небу, упиваясь вкусом свободы. Ветер свистел у нее в ушах, а в крови пела сила. Она обернулась и увидела, что Синдбад летит за ней. Его волосы-перья были подобны крыльям ворона, алая лента трепетала закатно-алым росчерком. Он улыбался уголками губ. Насмешливо. С вызовом.
— Не сдерживайся, малышка Ко! — крикнул он, будто специально называя ее прозвищем которое одновременно и злило, и радовал ее.
— Вы сами напросились, ваше величество! — в тон ответила она и резко развернулась.
Когъёку понеслась Синдбаду навстречу, выставив вперед меч, как копье.
Острие клинка было уже в опасной близости от груди Синдбада, когда он чуть повел рукой и отклонил лезвие. Когъёку пролетела мимо, волчком завертелась в воздухе, а Синдбад рассмеялся чистым серебристым смехом проказливого ребенка.
— Такими атаками ты меня не достанешь!
— Ах так?! — задорно выкрикнула Когъёку. — Тогда держись.
Она резко опустилась вниз, так что заложило уши, пролетела надо зеркальной гладью моря, забирая Рух из воды. Вокруг лезвия меча закрутились серебристые струи.
Когъёку снова взмыла вверх, навстречу улыбающемуся Синдбаду. Она летела все быстрее и быстрее, вода вокруг ее клинка превратилась в синее торнадо.
— Получи копье водяного бога! — взревела Когъёку.
Но ее вода натолкнулась на стену из воздуха и рассеялась мириадами бриллиантовых капель. Улыбка Синдбада стала шире, глаза вспыхнули, будто отразили полуденное солнце.
— Это не вся твоя сила, малышка Ко, — вкрадчиво шепнул он. — Покажи мне свою экстремальную магию.
По телу Когъёку прошла сладкая дрожь.
«Покажи мне свою экстремальную магию».
Более возбуждающих слов она никогда не слышала. По сравнению с ними все красивые фразы в романтических книжках, которые Когъёку подсовывала Писти, были просто жалким лепетом.
— Ты уверен? — осипшим от волнения голосом спросила она. — Если я применю свою экстремальную магию, разрушений не избежать.
Синдбад насмешливо прищурился.
— А ты так уверена, что я не смогу тебя остановить? — с мягкостью, за которой притаились стальные когти ворона, спросил он.
Когъёку разом забыла о безопасности. Ее улыбка стала подобна оскалу тигрицы, почувствовавшей добычу.
— Хорошо, — прошептала она.
Когъёку воздела меч и призвала силу океана. Силу таинственных морских глубин, где обитают жуткие чудовища, видевшие зарю мира. Силу, которая топила целые острова и флотилии кораблей.
— Вейнел Ганезза! — выкрикнула Когъёку.
И море ответило своей названной дочери.
Огромная волна с оглушительным ревом поднялась в небо, затмевая солнце. Вода вот-вот должна была обрушиться на Синдрию, она погребла бы под собой прекрасный остров, уничтожая дома и людей. Но навстречу чудовищной волне полетели белоснежные вихри. Зубам воздушного монстра они вгрызлись в воду. Вой стоял невообразимый. Небеса и океан сражались в ужасной схватке. И посреди беснующихся стихий парили двое. Король и его генерал.
Рассеянная ветром вода пролилась дождем, вернувшись к матери-морю.
Синдбад улыбался Когъёку все также спокойно, чуть насмешливо.
«Он специально меня раззадоривает!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И ей нравилось принимать его вызов.
— Ха, думал, рассеял мою экстремальную магию и победил? — едко осведомилась Когъёку. — Я еще могу сражаться. На этот раз я тебе не проиграю!
— Смелые слова, — в улыбке Синдбада появилось что-то хищное, даже пугающее.
