— К шайтану красоту, жизни Сина грозит опасность, — огрызнулась Когьёку.
— Он вполне может за себя постоять, — возразил Джафар. — И я не говорю тебе не охранять его — просто делай это менее явно. Походи по залу, поешь, веди себя непринужденно, но не теряй бдительности и не спускай с Сина глаз. Понятно?
— Да.
Когьёку привыкла воспринимать Джафара как старшего среди генералов и подчиняться его приказам, поэтому отошла от Синдбада, направившись к ближайшему столику с едой. Она выбрала маленькое пирожное с вишенкой и принялась жевать, цепко осматривая зал. Взгляд снова невольно скользнул по фигурам танцующих. Сейчас музыка заиграла веселее, пары закружились быстрее, до Когьёку донесся смех.
Всего на мгновение она позволила себе погрузиться в фантазии: вот Синдбад улыбается ей, нежно берет за руку и увлекает в круг танцующих. Он прижимает ее к себе, она чувствует жар его сильного тела…
— Госпожа, прошу прощения.
Когьёку вздрогнула и вынырнула из сладкой мечты.
«Не время витать в облаках, дура!»
Она повернулась к обратившемуся к ней мужчине. Высокий, с крупным носом он искривил тонкие губы в неприятной усмешке. Его белая тога с красной окантовкой и обруч из золотых листьев в волосах говорили о принадлежности к императорской фамилии.
— Да? Чем могу быть полезна? — Когьёку старалась говорить вежливо, хотя облик мужчины будил в душе какие-то смутные образы.
Очень мерзкие образы.
С минуту мужчина вглядывался в ее лицо, а затем его улыбка стала еще гаже.
— Точно она! — довольно воскликнул он. — Ты ведь из «Белой лилии»!
Тело Когьёку сковал холод, в ушах зазвенело, живот скрутился от внезапной боли.
— Да, да это она, — говорил тем временем мужчина, обращаясь с к стоявшим рядом с ним троим приятелям. — Я видела ее несколько лет назад, когда инкогнито путешествовал по миру. Такую очаровательную куртизанку сложно забыть. А как она танцует!
Теперь Когьёку вспомнила его. Иностранец, целую неделю приходивший в дом удовольствий. Тогда она еще была невинной, но уже была обязана ублажать клиентов. Разными способами.
Ужасные сцены встали перед мысленным взором Когьёку, ее замутило. Весь сияющий мир, который окружал ее в последние годы, разбился, как хрупкий хрусталь, и в трещины просочилась чернильно-черная грязь.
— Надо же, что шлюха делает на приеме? — насмешливо протянул узнавший ее мужчина. — Неужели кто-то из вельмож решился привести такую дрянь с собой, посадить ее за один стол со знатными дамами. Фу, какая гадость.
Когьёку не могла возразить, голос пропал. Она хотела бы ударить по смеющейся морде, но руки не поднимались. Ей казалось, что все смотрят на нее, вокруг в бешеном хороводе крутятся искаженные презрением лица, гадкие ухмылки и глумливый смех. Девятый генерал Синдрии почувствовала себя маленькой беспомощной куртизанкой, которую вновь продают бандиту-садисту. Все ее достижения последних лет обратились прахом.
«Шлюха, шлюха, шлюха, — звенело в голове. — Ты всего лишь обычная шлюха».
На глаза Когьёку навернулись слезы, она была готова разрыдаться.
— Да что вы говорите, принц не может освоить покров джинна? Какое несчастье, — сильный голос прорвался к Когьёку, разбил смеющиеся маски, дохнул в лицо свежестью.
Она вздрогнула и обернулась: к ней направлялся Синдбад, он держал под руку лысого вельможу в белоснежной тоге и разговаривал с ним, как будто бы не обращая внимания, куда идет.
— Он даже покров оружия еще не освоил? — продолжал с тщательно разыгранным изумлением спрашивать Синдбад у своего собеседника. — Надо же, а ведь это совсем не трудно.
— Прошу вас, не так громко, — почти одними губами шепнул вельможа.
Но Синдбад его словно не слышал.
— Тогда я с удовольствием дам его высочеству пару советов, — громогласно объявил он. — Кстати, одна из моих генералов покорила подземелье в девятнадцать лет, освоила покров оружия сразу же, а через пару месяцев и покров джинна. Думаю, она тоже может многое рассказать принцу. А вот и ты, Ко!
Синдбад лучезарно улыбнулся Когьёку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я как раз говорил о тебе. О, и его высочество Нерва Юлий здесь, какая удача.
Синдбад стремительно подошел к Когьёку и мужчине в золотом обруче, оказавшемуся тем самым принцем.
— Позвольте представить, ваше высочество, мой девятый генерал, Когьёку. Хозяйка джинна Винеа, участница недавнего сражения с Медиумом.
Лицо Нервы Юлия вытянулось, его дружки разинули рты от изумления. Несколько зрителей, сбежавшихся на сцену унижения Когьёку, переместили внимание на новый объект насмешек: они зашушукались, кое-кто хихикал, поглядывая на принца.
— Но я готов поклясться, — начал Нерва Юлий, он побагровел, злобно посмотрел на какого-то мужчину в доспехах, который откровенно улыбался. — Эта девка…
Синдбад не дал ему договорить, отечески обнял его одной рукой, другой обнял Когьёку.
— Ко, расскажешь его высочеству о подземельях? Вы почти одного возраста, надеюсь, вы сможете найти общий язык.
Улыбка Синдбада была приторнее самого сладкого синдрийского винограда, но Когьёку заметила, как он стиснул плечо Нервы Юлия и тот побелел. Всего на краткий миг в глазах Синдбада отразилась такая ярость, что испугалась даже Когьёку.
— Я думаю, вам стоит извиниться, ваше высочество, — опасно ласковым шепотом предложил Синдбад и обнажил ровные белые зубы в еще более сладкой улыбке. — Вы наверняка обознались, сильнейшая из моих генералов никак не может быть куртизанкой.
— Д-да, — проблеял Нерва Юлий. — К-конечно, я обоз-знался.
Только тогда Синдбад отпустил его плечо.
Нерва Юлий повернулся к Когьёку, отвесил галантный полупоклон.
— Приношу свои самые глубокие извинения, госпожа. Вино затуманило мне разум, — и он поцеловал ее руку влажными губами.
Когьёку передернуло, как только Нерва Юлий отвернулся, она поспешила вытереть руку о подол туники. Разочарованные зеваки стали расходиться, дамы, прикрываясь веерами, принялись обсуждать пикантную сцену.
— Неужели она действительно куртизанка?
— Ах, какой скандал!
— Но она генерал Синдбада, разве мог он приблизить к себе такую женщину?
— А может она его наложница?
— Охо-хо!
— Но она смогла покорить подземелье и освоить покров джинна. Простая девчонка. А принц до сих пор не освоил даже покров оружия.
— Позор! Нашего принца обошла блудница!
Шепот был достаточно громким, чтобы Когьёку расслышала. Ей хотелось провалиться сквозь землю.
«Почему? Почему на первом же балу я выставила себя на посмешище?»
Собеседник Синдбада увел Нерву Юлия, и Когьёку остались с королем вдвоем. Шлейф пересудов затих, растворился в толпе и понесся дальше.
— Скоро весь Рем будет говорить о том, что в твоей свите падшая женщина, — голос Когьёку задрожал от сдерживаемых слез, она изучала прожилки на мраморном полу, не в силах поднять взгляд на Синдбада.
— А еще все будут говорить, что ты участвовала в битве с Медиумом, а высокородный принц отсиживался в сторонке, потому что даже покров оружия освоить не может, — твердо произнес Синдбад.
— Все равно… Я опозорила тебя, — почти не разжимая губ, прошептала Когьёку. — Несмотря ни на что, я как была, так и осталась шлюхой…
Крепкие ладони легли на дрожащие плечи Когьёку, сжали мягко, но в то же время сильно.
— Ко, посмотри на меня, — велел Синдбад.
Она не смогла противиться его властному тону, робко подняла взгляд. Синдбад смотрел на нее строго, с укором.
— Никогда не называй себя шлюхой, — делая ударение на каждом слове, произнес он. — Ты — мой девятый генерал, соратник и друг. Я уже говорил, ты никогда меня не опозоришь. И я никому не позволю оскорблять моих генералов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На последних словах его голос зазвучал грозно, Когьёку вздрогнула, но затем поняла, что его гнев направлен не на нее.
Синдбад улыбнулся ей, то особой улыбкой, от которой у нее за спиной раскрывались крылья, и возникало ощущение, что она может свернуть горы.
