стриженных кустов, опять немного подвисла.
Что вообще сегодня со мной такое?
Ступор который раз за сутки.
Так недолго стать девушкой, немного находящейся не в себе, и постоянно ходить с открытым ртом и придурковатым выражением лица.
– Я вас напугал?
– Да… нет… не то чтобы… мы тут как бы… вот пес…я…мы
Я забыла алфавит?
Маман была бы в шоке.
– Классный пес.
– А вы бог?
– Что?
Я сказала это вслух? Господи, стыдно-то как.
– Здравствуйте. Погода хорошая, правда?
– Да, погода шикарная.
Мне казалось, что я попала в рекламу мужского геля и дезодоранта вместе взятых. В нескольких метрах от меня стоял молодой мужчина, светлые домашние брюки держались на честном слове на бедрах мужчины, верха одежды не было вовсе.
Четкий рисунок пресса, косые мышцы, подкачанная грудь и руки, в которых был огромный секатор. Это второй обнаженный торс за сегодня, и к этому можно привыкнуть.
Нет, мама не права, я так никогда не достигну душевного равновесия, хотя природа и свежий воздух должны к этому располагать.
Мужчина утирает пот со лба, улыбается, ослепляя меня ровным рядом белоснежных зубов.
И кто сказал, что женщины любят ушами? Какая-то глупая баба.
– Вы моя новая соседка? Я Егор.
– Маргарита.
– Красивое имя.
– С…спасибо.
Если мои две недели здесь скрасит такой сосед, то я совсем не против быть няней.
Глава 18
Вишневский
Пятое отделение полиции на проспекте Мариинском в два часа ночи встретило меня как родного. Дежурный улыбался, два патрульных смеялись до слез как кони, а мой братишка травил анекдоты, удобно устроившись в выкаченном в холл кресле того самого дежурного.
Было как-то неловко прерывать его стендап выступление, но если бы у меня сейчас в руках был тяжелый тупой предмет, то ему бы прилетело им по пустой голове.
– О, братишка приехал, ну наконец-то, а то выпить хочется, сил нет, а здесь, сам видишь, не наливают. Парни, это мой старшенький братик, упс, извините, Михаил Дмитриевич, не с того начал, он у нас директор, – Пашка округлил глаза, указал пальцем в потолок, делая гримасу якобы уважения.
– Да, а ты у нас шут, балагур и скоморох. Вы, товарищи полицейские, не обращайте внимания, он с детства такой, немного того, убогий.
Смеяться перестали все, патрульные, простившись, ушли, дежурный кашлянул, выдернул из-под Пашкиной пятой точки кресло, покатил его к себе.
– Прошу гражданина Вишневского пройти обратно в камеру.
– Какая камера, вы чего, так хорошо и весело было!
– Извините, а за что мой великовозрастный близкий родственник угодил в столь специфическое место?
– Устроил драку в центре города.
– О, это что-то новенькое. Даже не дебош в клубе, не гонки на мотоциклах по набережной и не подбивание строителей на использование крана в личных целях?
– То был порыв сердца, я хотел сделать девушке приятно.
– Другого способа не нашлось? Сделать девушки приятно? Хорошо, что мама не узнала, а то ее бы удар хватил.
– Ой, ей бы понравился мой красивый жест.
– Конечно, все, что ни сделало ее любимое чадо, вызывало у нее умиление, ты бы мог какашками сердце выложить, до этого еще не додумался?
Дежурный внимательно слушал нашу перепалку с братом, я кипел злостью, а он лишь улыбался. Ну, это у него так всегда – в любой непонятной ситуации включай обаяние и улыбайся.
– Он трезвый?
– Да я как стекло, еще не успел, и тут такой конфуз случился.
– С кем он подрался? – обращаюсь к дежурному, теряю терпение, хочу домой, в душ, в кровать, а завтра поговорить с отцом.
– С мужиками, к девушке приставали, – видно, как Паша начал уставать от всего, и как у него портилось настроение.
– Так ты в благородные рыцари записался?
– Типа того.
– Вы штраф административный выписали? Прекрасно. Я могу его забирать?
– Да, нужно только подтвердить его личность, а то документов при себе гражданин не имел. И хорошо, если у пострадавших не будет претензий, они в травмпункте, а девушка убежала.
Только этого нам не хватало до общей картины – судебной тяжбы с гопниками, а на носу большой контракт.
– Где твоя машина?
– У клуба.
– И там все документы?
– Да. И зачем меня дернул черт поехать в город, сидел бы на даче, там такая хорошенькая блондиночка.
– Какая блондиночка? – насторожился, даже ручка выпала из рук, когда подписывал документы на стойке дежурки.
– Милая, немного дерзкая, но так трогательно краснеет, а еще у нее родинка на щеке. Наверное, влюблюсь.
Паша мечтательно закатил глаза, а мне захотелось врезать ему. Вот реально такое острое, дикое желание возникло. Сдержал себя, отбросил ручку, сцепив челюсти, посмотрел на братика.
– Кстати, там Егор объявился, ну, если ты не забыл, сосед наш, тот самый. Столько лет не было, и тут выполз откуда-то. На Маргаритку заглядывался, сам видел, щеголял перед ней с голым накачанным депилированным торсом, пришлось принимать меры.
– Какие еще меры? И прекрати так называть мою няню.
– Твою няню?
– Отстань.
А вот это было уже краем того, что не должно было случиться, но случилось – и как назло, сегодня, когда все валится из рук и катится сразу в пропасть. Он еще называет ее Маргаритка, вот же наглец.
– Чего встал, здесь остаешься? Лично я домой.
Хотел хлопнуть дверью полицейского участка, но она была открыта и зафиксирована урной. Надо ехать на дачу и проверять, как там моя няня, черт, няня Софии.
Не пойму, на что я больше злюсь – на то, как Пашка назвал Цветкову, или на появление Егора? Вот с тем типом у меня своя нехорошая и некрасивая история вышла, и как вы думаете, с чьим участием в главной роли? Конечно, Алисы.
– Так что там произошло на даче?
Остановился, вернулся к брату, тот стоял на крыльце, засунув руки в джинсы, у самого ни телефона, ни денег, машина вообще у клуба.
– Подвезешь, расскажу. Не пешком же мне пилить.
– Рассказывай.
Паша уверенно прошел мимо, не обращая внимания на мой вопрос, даже «спасибо» не сказал за то, что приехал и спас его задницу. А еще за то, что не расскажу отцу, у него и так давление.
– О, ты без куклы? А вы куда или откуда такие нарядные?
