криво ухмыльнулся, а меня, ухватив за руку, потащили к дому.
– Отпусти. Отпусти, я сказала.
Только на крыльце удалось вырвать руку, запрокинув голову, посмотрела в лицо мужчине.
– Ты такая маленькая, буду называть тебя Дюймовочка.
– Кто вообще дал вам право устраивать этот спектакль и облизывать меня?
– Это я еще не облизывал.
– Еще такая выходка – и вы получите по лицу, я не люблю, когда меня трогают посторонние.
– Я не посторонний. Я Павел.
И тут он снова потянулся, а я чисто по инерции взмахнула рукой и не сильно, но залепила ему пощечину. Пять секунд смотрим друг на друга в полном оцепенении, я – от случившегося, потому что в жизни никого не била, а тут вот решила начать махать руками.
Павел смотрит удивленно, улыбается, потирает щеку, ни капли гнева или агрессии.
– А ты мне нравишься, Дюймовочка, приедет Миша, полезет целоваться, так же ему залепишь, но сильнее.
– Паша, Паша приехал, мой Паша приехал!
Софи с визгом бросается мужчине в объятья, он берет ее за руки, кружит, девочка смеется, пес лает, короче, начинается настоящая вакханалия. Но так приятно видеть ее счастливой, да и этот Паша меняется на глазах, задает Софи кучу вопросов, подкидывает на руках, вот еще один ее верный друг, и хорошо, что он не собака, а человек.
С ним у девочки гораздо больше эмоций и понимания, чем с родным отцом.
– А ты познакомился с Маргаритой? Она моя няня, папа отправил нас в отпуск на дачу. А дедушка приедет?
Вот только дедушки тут не хватало, я же тогда совсем потеряюсь, если генеральный директор компании будет рядом.
– Дедушка очень занят, ты знаешь.
– А папа?
– А вот папу надо сюда затащить. Тебе нравится Маргарита? А где вы ее нашли?
– Не надо обсуждать меня с ребенком, я все слышу, это неэтично.
Ушла на кухню, помыв руки, начала готовить обед, раскрывая по очереди каждый шкаф, ища кастрюлю и сковородку. Адреналин все еще кипел в крови, нужно было чем-то себя занять, да и Софи пора обедать. Стивен сидел на полу и смотрел круглыми черными глазками-бусинками в ожидании лакомого кусочка.
– Нет, ты будешь кушать собачью еду, она сбалансирована, там много полезных микроэлементов и витаминов, да и стоит дороже человеческой.
Насыпала в чашку корма, но пес не оценил, а убежал, наверное, шкодить.
И вот сейчас, пытаясь заснуть после суматошного дня, вспоминаю, как прошел обед, и что Паша хоть и наглый, но добрый и веселый парень. Два брата, а такие разные: собранный и сконцентрированный на работе Михаил и полный жизни и идей Павел. Если такие визиты будут частыми, надо запастись успокоительными.
Провалилась в сон, как в пропасть.
Услышала шаги, шорох, убрала на лоб маску для сна, даже не сразу поняла, что зажглась люстра, а не наступило утро. Зажмурилась, а когда сквозь полузакрытые веки увидела силуэт мужчины, который наклонялся над кроватью, перед глазами пронеслась вся жизнь.
Грабитель?
Насильник?
Я точно не поставила дом на сигнализацию.
Надо бежать к Софии.
Господи, что же будет?
Закричала во весь голос, замахала руками, схватила с прикроватной тумбочки увесистый томик Куприна, запустила вперед.
– Помогите! Спасите! А-а-а-а-а-а-а-а!
– Цветкова, тихо, совсем ненормальная?
Маска для сна сползла на глаза, стало ничего не видно, а страха прибавилось еще больше. Истерика накрыла сознание, никогда не думала, что такое возможно, но это был реальный, самый настоящий ужас.
Я отбивалась, меня хватали за руки, за плечи, что-то говорили, но я слышала лишь свое имя. А когда меня схватили за волосы и поцеловали, мягко, но требовательно впиваясь в губы, перестала дышать.
Нет, это точно был не Паша, да и не насильник, он бы так не целовал.
Глава 20
Вишневский
В ушах шум, перед глазами яркие вспышки, а на языке вкус клубники. У истерички Цветковой оказались вкусные и мягкие губы. А меня, как током ударило, словно высоковольтный разряд прошел через все тело.
Сам не понял, как так получилось, но единственный самый доступный мне способ успокоить кричащую ночью женщину – поцеловать ее. Вот реально даже не думал об этом, хотел просто зайти тихо в свою комнату, лечь спать, а со всем остальным разобраться потом.
Братик на удивление всю дорогу молчал, я много думал – вообще обо всем, что в последнее время происходит с моей жизнью. Словно я что-то теряю, упускаю, она проходит песком сквозь пальцы, а я все пытаюсь ухватить, удержать ее.
Отцу все хочу что-то доказать, срываюсь на близких, с женщинами встречаюсь не теми, покупаю их близость.
Господи, противно-то как.
Заехали в сонный поселок, когда было еще темно, выключил сигнализацию, Федор помог достать из багажника чемодан, ушел спать в гостевой домик, что был на другом конце участка. Пашка завалился на диван на первом этаже, а я и предположить не мог, что моя новая няня выберет для ночевки мою комнату.
Мама всем всегда выделяла свои места, говорила, что это необходимо, это привычка, а значит, ты всегда будешь возвращаться в это место, зная, что тебя ждут.
Включил свет, сел на кровать, и тут началось.
Женский крик: «Помогите! Спасите!».
Короткая ночная сорочка, тонкие лямочки, отчетливо выделяющаяся упругая грудь, облако светлых волос и маска для сна на глазах.
А меня торкнуло, словно кто-то толкнул в спину. Схватил за плечи, что-то начал говорить, понимая, что девушка напугана, и это истерика.
У Цветковой оказались мягкие губы со вкусом клубники. И вот именно тогда я отчетливо почувствовал, как сердце пропустило удар, а потом учащается ритм.
– Ай, черт… блин.
Резко отстраняюсь, и теперь уже моя очередь удивляться и немного прийти в себя. Противный металлический привкус крови, кажется, я уже забыл его вкус. В глазах, что напротив меня, искры, Маргарита уже стоит на кровати, содрав с головы маску, щеки горят, она как рыба открывает рот и не может ничего сказать.
Красивая.
Что это со мной?
Ой, нет, нет, Вишневский, завязывай. Сейчас, да тем более с ней, не время и не место крутить роман.
– Вы… вы что себе… позволяете… вы совсем… какого…?
Девушка говорит громким шепотом, хорошо, что не кричит, иначе сюда сбегутся все, а самым первым будет резвый пес со звонким лаем, он не любит кипиш.
– Вы совсем уже… ополоумели… да как… как?
Нет, как ни крути, она хорошенькая, и отливающая
