– Выпили любовнички кофейку. Значит, это убийство плюс самоубийство?
– Я бы тоже остановился на этой версии, если бы не тот факт, что трупы оказались в гараже Красиных. Спрашивается, кто же доставил их в гараж? С какой целью?
– Может, был кто-то, кто помог Тимуру в реализации его плана?
– Не думаю, это слишком рискованно.
– Марк, позволь мне побыть некоторое время в квартире Неустроевой. Возможно, я найду там что-то такое, что поможет нам лучше понять ситуацию. А вдруг это все-таки было убийство?
– Мне надо связаться с лечащим доктором Тимура, чтобы узнать все о его болезни: знал ли Тимур, что скоро умрет, о чем говорил с доктором в последнее время. Словом, работы много.
– Марк, ты не ответил на мой вопрос. Дашь ключи от квартиры Неустроевой?
– Рита, квартира опечатана.
– Как будто бы в первый раз, Марк.
– Хорошо, я заеду сейчас домой и дам тебе ключи.
Я подумала о том, как много должно было пройти времени, чтобы Марк стал таким ручным, чтобы полностью доверился мне, чтобы до него дошло, наконец, насколько это бывает полезным – дать мне ключи от его нового дела.
– Знаешь, милый, мне иногда кажется, что я зарываю в землю талант следователя, – защебетала я, когда Марк пришел. – Перекуси, раз уж зашел. Я так спешила, чтобы успеть к твоему приходу. Приняла душ, немного привела себя в порядок, оделась и даже успела приготовить тебе омлет с сыром.
Я буквально затащила его на кухню и усадила за стол, поставила перед ним тарелку с горячим омлетом, налила в чашку кофе.
– Рита, я, конечно, дам тебе ключи, я ведь обещал, но подумай сама, насколько все это рискованно. А если кто-то позвонит в прокуратуру и сообщит, что в квартиру проникла посторонняя женщина.
– Это ты про соседей-то? Не переживай, я постараюсь выглядеть, как прокурорша. Я даже синие брюки нашла, правда, куртка черная, но ведь ваши прокурорши не носят в дождь синие пиджаки. Но все равно, в глаза не бросается, и вид у меня очень даже деловой и серьезный. Могу даже кожаную папку в руки взять для солидности, мол, у меня документы, и вообще, я пришла сюда по делу. Деньги и драгоценности из квартиры изъяты?
– Да, изъяты при понятых, все как положено. Рита, что ты хочешь там найти?
– Думаю, что-то важное, касающееся отношений покойной Валентины Неустроевой со своим сожителем Минкиным и любовником Атаевым. Ну не могли их убить ни за что. Существовала какая-то причина, мотив. И вот когда мы это поймем, тогда легче будет вычислить убийцу.
– Значит, ты все-таки думаешь, что это не Тимур?
– А ты можешь представить себе старину Тимура, подсыпающего…
– …подливающего, – поправил меня Марк.
– Хорошо, подливающего яд в кофе своей любовницы? Мы вот предположили, что он стал ухаживать за Валентиной исключительно ради того, чтобы вопрос о долге в полмиллиона долларов отпал, чтобы Валентина простила ему эти деньги. Но ведь могло случиться и другое: Тимур влюбился в Валентину по-настоящему. И тогда кому была бы выгодна смерть Валентины?
– Альмире? – Марк просто опешил. – Ты в своем уме, Рита?
– Марк, ты, как всегда, недооцениваешь степень такого мощного чувства, как ревность. Сколько у тебя было дел, когда убийства совершались именно из-за ревности?! Запомни, Марк, если есть любовники и любовницы, то ищи жен и мужей, которые страдают от измены. Поскольку Минкина уже не было в живых, стало быть, пострадавшая сторона – это Альмира. И это она могла отравить Валентину и своего мужа, чтобы выйти замуж за более молодого Рената и спокойно жить себе на денежки покойного супруга.
– Хорошо, а при чем же здесь тогда гараж Красиных?
– Надо найти связь либо между Вероникой и Альмирой. Может, Вероника давала ей когда-то давно ключи и забыла. Либо у них есть другие общие знакомые. Либо в этой истории все же замешан сосед по гаражу дядя Миша.
Марк съел омлет, запил кофе и посмотрел на меня с благодарностью.
– Рита, это удивительно, что я еще не растолстел, живя с тобой. Ты так меня кормишь.
– Ты никогда не растолстеешь из-за своей нервной работы. К тому же у тебя конституция такая. Ключи?
Марк положил мне на ладонь тяжелую связку.
– Тебя отвезти или сама доберешься?
Я сказала, что доберусь сама. Мы с ним вместе вышли, каждый сел в свою машину, и мы разъехались в разные стороны: Марк поехал в Волжский район к матери Вероники Красиной, а я – на квартиру Валентины Неустроевой.
По дороге я вспоминала, сколько раз мне приходилось бывать на квартирах многочисленных жертв или свидетелей и находить там то, что не заметили следователи или эксперты. То, на что они совершенно не обратили внимания или просто не нашли, оказывалось ценнейшим источником информации, которая впоследствии помогала раскрыть преступление. Ведь квартира человека – это как его лицо, душа, внутренний мир. И если в квартирах мужчин я чувствую себя неуверенно, поскольку сама не мужчина, и мне бывают непонятны некоторые мотивы их поступков, то в квартире женщины мне многое становится ясным: чем она жила, что любила, с кем общалась, все ее тайны.
Поднявшись на лестничную клетку подъезда, где жила Валентина Неустроева, я оглянулась, затем, допуская, что мое появление рядом с квартирой убитой женщины может привлечь внимание соседей, демонстративно достала телефон и, сделав вид, что набираю чей-то номер, сказала с раздражением:
– Надеюсь, в этой квартире мы сегодня работаем последний день. Мне кажется, там уже все, что надо, сняли. Хорошо. Я поняла. Пока.
Открыла дверь ключами и вошла. Сердце мое билось так, как если бы я забралась в чужую квартиру с целью ограбления.
Не скрою, практически всегда, когда я принимала участие в расследованиях Марка, меня больше всего интересовали мотивы преступлений, та глубокая и значительная причина, которая толкнула человека совершить убийство. Тема смерти на фоне, казалось бы, спокойной, мирной жизни обыкновенных людей – что может быть любопытнее, интереснее? Вот и сейчас я перешагнула порог, отделявший личную жизнь Валентины Неустроевой от жизни окружающего мира, с желанием понять, что же такого она могла совершить в своей жизни, что кто-то неизвестный подписал ей смертный приговор. За какие такие грехи ее отравили, отправили на тот свет, лишили жизни? Я была уверена, что часть разгадки кроется именно во всех тех мелочах, которыми полнится жизнь любого человека и на которые чаще всего не обращают внимания. В общих чертах ее жизнь было понятна: состоятельная бездетная содержанка, в какой-то степени вдова, которая была убита одновременно с Тимуром Атаевым. Если одновременно, значит, их что-то связывало. Мне предстояло узнать, что именно. Тот вывод, который мы сделали с Марком относительно любовной связи Валентины и Тимура, строился исключительно на том, что Валентина, не будь она любовницей Тимура, непременно требовала бы от него вернуть полмиллиона долларов. Это было всего лишь наше предположение. А что, если Тимур давным-давно вернул Минкину долг, и на него никто не нападал?
Квартира была ухоженной, чистой (если не обращать внимания на следы, оставшиеся после работы экспертов), уютной. Четыре комнаты, просторная кухня, повсюду толстые ковры, картины на стенах, красивые занавески, цветы в горшках. Вот о цветах теперь точно уж некому позаботиться. Я нашла в кухне на подоконнике лейку и принялась поливать подсохшие фиалки, бегонии, необычной окраски розовые фикусы высотой в человеческий рост. И только уже потом принялась обследовать квартиру. Меня всегда интересовал информационный материал, находящийся поблизости от домашнего телефонного аппарата. Какие-то блокноты, тетрадочки, записки, клочки бумаги с телефонными номерами. Номера – это люди. Люди – это история отношений, история свершившихся или запланированных фактов. Я собрала целый ворох подобных листочков-записочек, разложила по порядку и принялась обзванивать каких-то незнакомых мне людей. Валерий Николаевич, Людмила Семеновна. Разговор начинала приблизительно так: «Здравствуйте. Это Валентина. Звоню по поводу нашего последнего разговора». Сначала в трубке молчали какое-то время, потом либо раздавались короткие гудки, что означало, что тот, кому я звонила, знает о смерти Валентины и воспринимает этот звонок как издевательство, либо произносили примерно следующее: «Так вы же сами сказали, что нашли покупателя».
Но для меня разговорить человека не составляет большого труда, поэтому уже вскоре я поняла, что обзваниваю потенциальных покупателей, которые желали купить дом в Пристанном. Но дом уже вроде бы был продан. Во всяком случае, Валентина сказала именно так. Вот после этого мне ничего другого не оставалось, как порыться в бумагах хозяйки, чтобы разыскать документы о продаже. Но ничего подобного я так и не нашла, из чего сделала вывод, что речь шла о доме, не принадлежащем Валентине. Либо у нее по каким-то причинам просто не оказалось документов на него. Зато я нашла документы на машину Mercedes-Benz ML 350. Я позвонила Марку и попросила его выяснить, какой недвижимостью владеет, точнее, владела покойная Валентина Неустроева, каким транспортным средством.
