Ну, я-то, конечно, использовал термин «женщины» и даже пару раз пробовал поправить орка, тем более что в общем языке тоже имеется два различных термина. Впрочем, пытаться наставить на путь истинный закоренелого нелюбителя человеков – дело сложное и очень долгое. У меня даже появилось подозрение, что и у Спурия когда-то была человеческая зазноба.
Еще дровишек в костер этого странного разговора подбросил явившийся с опозданием Бисквит. Вот уж у кого действительно хватало причин для жалоб на поведение хуманок. А затем, словно по заказу, в этот бредовый разговор человека с двумя орками ворвался полубезумный смех Харли Квинн в исполнении хрипловатого голоса Марго Робби. Получилось неожиданно и довольно зловеще. Напряженно замерли не только мои собеседники, но и орки за ближними столами. Даже я чуток напрягся, но затем вспомнил что к чему и, быстро достав телефон, ответил на звонок:
– Бонжур, мадемуазель Дидион! Сава́?
– Вы пьяны, месье Петров, – решила не подыгрывать мне Ивет и заговорила на общем.
– А не должен был? – понизив градус фривольности в своем голосе, спросил я и тут же уточнил: – Это упрек или зависть?
– Месье Петров, вы когда-нибудь бываете серьезным?
– Я? Практически никогда. А вы из этого скучного состояния явно выходите крайне редко.
Понятия не имею, удалось ли мне в таком подпитии мягко оформить намек на то, что эта зараза использовала меня для сброса нервного напряжения, а теперь отмораживается и делает вид, что ничего не было. Если честно, я и сам не понимаю, откуда взялся этот приступ обиды. Возможно, просто все сошлось одно к одному – и закидоны Нисы, и перманентный головняк с Фа, а теперь и эта позвонила на ночь глядя с абсолютно непонятными намерениями. Судя по серьезному вступлению, на постельные игрища меня звать никто не собирался.
– Месье Петров, пьяным вы становитесь неприятным.
Блин, ну вот чего она сразу в бутылку полезла? Я постарался встряхнуться и настроиться на серьезный лад, потому что Ивет явно позвонила не просто так, но все равно по инерции не успел поймать зубами вылетевшую из меня ехидную фразу:
– Из ваших уст, мадемуазель, это звучит как-то по-ханжески. – Этот намек на ее давешнее пьяное вторжение в мое университетское жилище она точно поймет, поэтому я сразу же постарался сгладить ситуацию. – Но, думаю, вы позвонили не ради диспута о вреде пьянства. Чем могу помочь?
– Я уже не уверена, что хочу этой помощи, – возмущенно заявила Ивет.
Не-не-не, в эти игры я с женщинами перестал играть уже очень давно, так что…
– Ну, тогда я продолжу наслаждаться славной компанией и чудесным хуртом урожая… Спурий, какого года урожай?
– На прошлой неделе гнал, – честно признался этот злостный самогонщик.
– Урожая прошлой недели, – уточнил я отдельно для изысканной француженки. – Какая сторона холма, понятия не имею, но вряд ли солнечная. Оревуар.
Блин, разговаривать на французском заплетающимся языком – еще та эквилибристика. Я уже начал целиться пальцем в жирную красную точку на экране смартфона, но Ивет выкрикнула:
– Подождите, Назар!
О, уже теплее. По имени назвала.
– Слушаю вас внимательно.
– У меня на завтра запланирован сложный сеанс с учеником. Мне хотелось бы, чтобы вы побыли неподалеку. Это возможно? Я договорюсь с Жаном-Эриком, чтобы он оформил пропуск.
– На какое время назначен сеанс? – уточнил я.
– На девять утра, но я не уверена, что вы будете в состоянии.
– Не сомневайтесь, я буду. – Мне опять не удалось поймать вырвавшееся самодовольное заявление, а потом сдавать назад было как-то неловко.
Вот так в моем телефоне появилась напоминалка на восемь часов утра.
После антипохмельного декокта всегда разыгрывается жуткий аппетит на грани легендарного «жора». Так что я быстренько организовал себе яичницу из шести яиц со здоровенными кусками буйволиной колбасы, которой меня обеспечивает доставщик из оркской мясной лавки в итальянском квартале. Зная вкусовые предпочтения Тик-така, колбасу ему предлагать не стал. Просто поделился парой ложек не очень аппетитно выглядящих комков небрежно перемешанных яиц.
– Прости, малыш, мне сегодня не до изысков.
Явно расстроившийся мышоур ковырялся в своей тарелке, а я быстро проглотил дико калорийное блюдо, запил это дело изрядной кружкой кофе и, быстро собравшись, спустился на первый этаж. Уже прицеливаясь схватить висящий у двери шлем, удивленно замер. После появления мышоура в моем доме здесь всегда царит идеальная чистота и порядок. Все вещи находятся на своих местах, и если что-то цепляется взглядом, значит, этому нужно уделить внимание. На барной стойке явно чужеродным вторженцем расположился большой бумажный пакет. Если мышоур не запихнул его в мусорку, значит, вчера я предупредил малыша, что делать этого не нужно. Теперь бы еще вспомнить, что за дрянь я приволок в дом.
Интуиция не подвела меня, потому что в пакете оказались вовсе не изящные рафаэлки, а килограмма четыре копченых личинок.
– А ну не шали, – жестко скомандовал я брезгливо сжавшемуся желудку. – Нечего изображать из себя гурмана. О, вспомнил!
Действительно, память подбросила смазанный и крайне дерганый эпизод из вчерашней попойки, словно кадры старой кинопленки.
После звонка Ивет мои собутыльники, естественно, поинтересовались, кто это такой нахальный звонил? Пришлось признаваться. Сволочуга Бисквит тут же нашел профиль француженки в социальной сети.
Оба орка какое-то время изгалялись в оценке несомненных достоинств мадмуазель Дидион. Но все было, так сказать, на грани, да и пытаться одергивать такие зубастые туши в подпитии – не самая разумная идея. Затем разговор перешел с личности академического психолога на ее подопечных. Пришлось рассказывать о своем знакомстве с учениками. Надувшийся Бисквит постоянно фыркал на мои замечания о том, что ребята действительно славные. Он по-прежнему называл их бешеными зверьками и школотой. Я в очередной раз сделал себе зарубку в памяти, чтобы выяснить у Анри, чем таким они сумели напугать грозного орка. Сам Бисквит наотрез отказывался углубляться в детали. Просто обозначил, что отношения с учениками не сложились.
Вот во время этого разговора Спурий и предложил, раз уж я завтра собираюсь в Академию, угостить ребятишек копчеными личинками. Мол, орчата от них без ума. В первый момент идея показалась мне дикой. Затем я подумал, что при всей изысканности и разнообразности академической кухни ребятам может не хватать гастрономических диковинок с яркими впечатлениями. Это ведь дети, им всегда хочется попробовать чего-нибудь необычного. К тому же копченые личинки, как меня уверял Бисквит, прекрасно подходят для человеческого организма, и никакого отторжения, кроме психологического, быть не может.
На трезвую голову идея уже не казалась настолько оригинальной, но я все же прихватил с собой бумажный пакет, который забросил в багажный отсек байка. Затем нахлобучил на голову шлем
