к авантюризму, или, может, просто чего-то не понимаю. Эмоциональная атмосфера в беседке портилась с каждой секундой, поэтому мне пришлось пойти на определенную уловку. Хорошо хоть при себе имелся, так сказать, реквизит.
– Ну и что интересного и опасного натворили, пока меня не было? – спросил я, параллельно забравшись рукой в пакет. Достал оттуда личинку и демонстративно забросил ее в рот.
Мой вопрос был тут же забыт.
– А что это такое? – поинтересовалась вместо своего парня Зара.
Ее кожа под влиянием любопытства немного посветлела, превращая ярко выраженную индианку в почти уроженку южной Европы. Конечно, до умения той же Мэй, способной менять не только цвет кожи, но и волос, Заре далеко, но и так игра оттенков завораживала. Каждый раз приходилось заново привыкать к особенностям этих детишек, если долго их не видишь.
– Копченые личинки. Мне их дал с собой знакомый хозяин орочьего паба.
– А хурта он вам с собой не дал? – ехидно сузив глаза, поинтересовался Анри.
– Даже если бы дал, я точно не привез бы его в Академию. У меня нет ни малейшего желания угодить в коллекцию чучел сеньоры Каррера с табличкой «тупиковая ветвь эволюции хомо сапиенс, вымершая по причине тяги к тупым поступкам и полного отсутствия инстинкта самосохранения».
Я хотел еще упомянуть суицидные наклонности, но вспомнил, кто сидит неподалеку, и сменил формулировку. Моя уловка удалась. Ребята тут же заинтересовались новой гастрономической игрушкой. Правда, опробовать орочий деликатес пока решились лишь двое – Анри, скорее взятый Зарой на слабо, и Миллетта, у которой любопытство почти всегда заглушало вышеупомянутый инстинкт самосохранения. Наконец-то на меня посыпались явно заготовленные вопросы, но атмосфера все равно была далека от свободной, и постепенно разговор увядал из-за присутствия новенькой. Я успел подметить, что катализатором этого отчуждения является Анри. Девочки, в принципе, готовы были пустить Аню в свой круг, раз уж ее привел именно я, но альфа группы по-прежнему оставался настороженным и даже враждебным.
Ладно, зайдем с другой стороны:
– Анри, давай отойдем на пару минут. Мне нужно кое-что с тобой обсудить.
Девочкам эта секретность, конечно же, не понравилась, но хватило одного взгляда вожака. Они тут же переключились на пакет с личинками и Аню, которая даже позеленела от отвращения, глядя на уже вторую поедаемую Милеттой диковинку.
Мы неспешно пошли по дорожке, и когда удалились на достаточное расстояние, я выдал заготовленную речь:
– Анри, я очень хотел бы тебе сказать, что у вас есть еще несколько лет до начала действительно взрослой жизни, но, боюсь, это не так.
Парень явно настраивался на назидательную беседу и просьбу принять в их круг новенькую, поэтому немного растерялся и оставил возражения при себе.
– Я не собираюсь учить тебя жизни, не моя это работа. Но хочу рассказать о своих наблюдениях. Говорят, со стороны виднее. Вы живете в Академии почти как на отдельном острове. Но даже тут есть расслоение. Ты наверняка заметил, как к вам относятся ученики внешнего круга. Поверь, дальше будет только хуже. Даже жители Белого города относятся к вам с большой опаской, а в Серой Женеве и тем более в человейниках о студентах Академии ходят жуткие сказки.
– Учитель, вы хотите меня напугать? – с мрачноватой ехидцей спросил парень, уже пару раз пинавший меня в тренировочных боях плетениями из одного края арены в другой. Даже наличие у меня Шипа совсем не помогало.
– И в мыслях не было. Я сам иногда в шоке от своей наглости, когда разговариваю с вами слишком свободно.
– Учитель, вы совсем другое де…
Я поднял ладонь, прерывая уверения парня.
– Анри, страх это лишь симптом. Мы это уже обсуждали. Я говорю об одиночестве, которое порождает страх окружающих. Сейчас для тебя и десяти твоих одногруппников всего достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно. Но когда вы выберетесь из скорлупы Академии и выйдете на просторы большой Женевы, то поймете, что вас очень мало. Да, тогда все ученики Академии осознают всю нелепость внутренних разногласий. Вам всем придется держаться вместе, но настоящего доверия не будет.
– Конечно, – тут же нахмурился Анри с затаенной, но явно ощущаемой злобой. – Мы же для внешников какие-то выродки.
– Не забывай, что страх рождается из непонимания, – одернул я парня, от которого слегка повеяло энергией разрушения. – Они совершенно не знают, чего от вас ждать, поэтому боятся. Вы же ведете себя отстраненно, лишь увеличивая настороженность. Понятия не имею, как сломать эту ситуацию, но я когда-то был таким же, как вы, поэтому знаю, что нет ничего более ценного, чем подставленное плечо в момент отчаяния. Аню явно травят в своей группе, и это вполне может довести ее до самоубийства. Но я привел девочку к вам не только чтобы вы помогли ей, но и чтобы ваша семья стала больше, а значит, сильнее. К тому же образ защитника сделает вас понятнее для внешников. Многих ваше вмешательство разозлит, но найдутся и те, кому это понравится. Анри, я не психолог и советую тебе поговорить об этом всем с мадмуазель Дидион.
Парень поморщился, и я тут же перешел на более строгий тон:
– Никогда не зазорно получать новую информацию, и неважно, откуда именно она берется. Воспринимай ее не как въедливую Саламандру, а как носителя важных сведений о психологии и источник нужных тебе данных.
Похоже, я угадал с форматом подачи, и парень понятливо кивнул:
– Я постараюсь.
– У тебя светлая голова, хотя внутри нее творится черт-те что. Впрочем, я в твоем возрасте был еще дурнее.
Анри действительно задумался, а вот меня начали грызть сомнения. Возможно, я лезу не в свое дело и, как выразилась Ивет, с неуклюжестью самонадеянного носорога вношу хаос в стратегию опытных педагогов. Но если все на мази, откуда берутся темные дети и маленькие девочки с желанием убить себя? Впрочем, чего метаться, промолчать я все равно не смог бы.
Когда мы вернулись в беседку, там уже шел оживленный разговор, в котором участвовала и Аня. Зара все еще сохраняла легкую отстраненность, но непосредственного энтузиазма Милетты и Мэй с головой хватало, чтобы сломать ледок отчуждения. А после того, как Анри с ходу включился в разговор и начал расспрашивать девочку о ее жизни, все вообще пошло на лад.
Честно говоря, я сразу почувствовал себя здесь лишним и, сославшись на занятость, попрощался с ребятами. Пакет с личинками оставил им на растерзание и пообещал забежать в их особняк перед отъездом. Диковинная закуска детям понравилась, но они все же оставили большую часть для того, чтобы потроллить своих одногруппников.
Громада спортивного комплекса возвышалась
