Я опускаю голову под воду, продираясь сквозь грязные спутанные волосы. Звуки леса исчезают. Я погружаюсь в холод и темноту, гладкие камни скользят под моими ногами, а крошечные рыбки кусают меня за лодыжки.
Тишина — это великолепно.
Холодные объятия воды успокаивают мое избитое тело. Она словно мазь от синяков на ногах, куда меня ударил мидрианский стражник.
Я остаюсь под водой до тех пор, пока могу терпеть, пока мои легкие не начинают гореть, а пальцы рук и ног немеют от холода.
Затем я вырываюсь на поверхность, вода каскадом стекает с моего тела.
Я чистая.
Это восхитительное чувство.
Холодный воздух ударяет в меня, посылая рябь мурашек по моей коже. Я вся дрожу. У меня начинают стучать зубы. А руки мелко подрагивают.
Кайм смотрит на меня с берега: молчаливая призрачная фигура, его лицо словно бледная луна в темноте. Отсюда его глаза выглядят как две обсидиановые пустоты. Невероятное напряжение.
Мои проколотые соски напряглись.
Несмотря на то, что я дрожу, тепло просачивается между моих бедер. Клитор начинает пульсировать, и давление крошечного пирсинга в его капюшоне только усиливает возбуждение. Я должна убрать эту чертову штуку. Госпожа Нимара силой вживила ее. Стражники гарема удерживали меня, пока она проталкивала его сквозь нежную плоть, жестоко улыбаясь, когда слезы боли текли из моих глаз. Клянусь Селизой, это было очень мучительно.
Но теперь это заставляет меня испытывать странное и неожиданное удовольствие. Что происходит? Почему мое тело так реагирует?
Это ощущение так отличается от наркотического возбуждения, которое мне пришлось испытать во дворце.
Я иду очень тихо, чувствуя себя неуверенно.
Кайм зовет меня:
— Этого достаточно, Амали. Пойдем, пока ты не замерзла насмерть.
Я медленно бреду по воде, пока не достигаю сухой земли. Кайм делает шаг мне навстречу. В его руках что-то есть. Я ничего не могу разглядеть в темноте.
— Вот. — Он накидывает мне на плечи мягкую шаль, когда я достигаю сухого грунта. — Вытри себя.
Мои зубы стучат так сильно, что больше не могу говорить. Я заворачиваюсь в ткань, отчаянно пытаясь согреться. Материал тонкий, но удивительно впитывающий. Прежде чем успеваю что-то сообразить, Кайм сует мне нечто в руки.
— Зимнее нижнее белье. Оно тонкое, но сделано из плотной овечьей шерсти. Оно согреет тебя.
Ткань под моими пальцами невероятно мягкая. По сравнению с грубой мешковиной, которую я носила, она кажется роскошной.
— С-спасибо, — выпаливаю я слова в перерыве между клацанием зубов. Нащупываю в темноте рукава и подол. Чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом и надеваю одежду, наслаждаясь ощущением гладкой, мягкой ткани на холодной коже. Я накидываю тонкую шаль на волосы и шею, крепко завязывая ее, чтобы защититься от холода.
И тут же мне становится немного теплее.
— На самом деле этого недостаточно, но это все, что я смог найти за столь ограниченное время. — Кайм берет лошадь и ведет ее к подножию огромного дерева. Он говорит с животным мягким, нежным тоном, издавая щелкающие звуки из глубины горла.
К моему удивлению, лошадь опускается… а потом ложится с тихим фырканьем.
— Облако согреет тебя.
— Облако?
— Его так зовут.
На моих губах мелькает ухмылка. Я ничего не могу с собой поделать. Как можно назвать этого пугающего зверя в честь чего-то такого мягкого и нежного как облако?
Но иногда облака тоже могут стать опасными. Наша деревня повидала немало диких летних штормов, так что, может быть, имя все-таки подходит.
— Ты права, — тихо говорит Кайм, не обращая внимания на мое веселье. — Мне нужно принять ванну. — Внезапно он снимает рубашку, обнажая бледную грудь и широкие плечи.
У меня отвисает челюсть.
Я уверена, что мои глаза стали огромными, как блюдца. Сердце колотится в груди. Я больше не дрожу так сильно. Жар между бедер распространяется по всему телу.
Я щурюсь в темноте, не в силах оторвать глаз от мощной фигуры Кайма. Слабый лунный свет позволяет мне видеть только его очертания, но совершенно очевидно, что он находится в отличной физической форме.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ложись рядом с Облаком и жди, — приказывает он. — Лошадь согреет тебя.
— Не боишься, что я возьму лошадь и исчезну?
— Нет, — беспечно отвечает он. — Если бы ты действительно собиралась бежать, то не стала бы сообщать о своих намерениях. Кроме того, ты не умеешь ездить на лошади, чтобы спасти свою жизнь, так что в любом случае, я поймаю тебя.
— Хм, — я возмущенно фыркнула, пока он сворачивал свою рубашку.
Неужели он так легко меня отпустит?
Меня, которая убила Хоргуса? Я дочь охотника и старейшины племени. Мне бы очень хотелось преподать ему урок за то, что он недооценил меня.
В следующее мгновение его рубашка летит ко мне в темноте.
— Лови, — рявкает он.
У меня срабатывают рефлексы. Я хватаю одежду в воздухе. — Ч-что это?
— Надень ее. Ты все еще дрожишь. Поверь мне, она не воняет дерьмом. — Он поворачивается и снимает брюки. Мое сердце замирает, когда я мельком вижу идеально подтянутый бледный зад.
Очевидно, скромность его не волнует. Осознает ли он, насколько привлекателен на самом деле, или ему просто все равно?
Самонадеянный ублюдок.
Такой человек… как он вообще?..
Я качаю головой, когда мои мысли перетекают к темным, плотским отношениям.
Кайм исчезает под водой, оставляя меня в шерстяном белье рядом с Облаком, который выглядит совершенно расслабленным, прислонившись к стволу дерева.
Я сажусь рядом с лошадью и глажу ее теплую шею. Облако удовлетворенно фыркает, когда провожу пальцами по его густой гриве. Я натягиваю рубашку Кайма через голову, добавляя еще один слой тепла к шерстяному белью. Она слишком велика для меня, и от нее слабо пахнет кровью.
Убийца отдал мне свою рубашку. Если бы он был абсолютно бессердечным человеком, он бы этого не сделал, не так ли?
Я делаю глубокий вдох, вдыхая сложную смесь лошади и медный запах крови, и его неоспоримый мужской аромат.
Он не так уж неприятен.
Несмотря на мое затруднительное положение, это все не так уж плохо.
Как быстро может измениться судьба. Две зимы назад я была просто бедной деревенской девушкой, с проклятой меткой на лице. Прошлой ночью я была наложницей императора, обреченной на жизнь в сексуальном рабстве.
А сейчас я нахожусь в холодном, темном лесу, одетая в мягкое шерстяное белье, которое дал мне бледный убийца, и внутри меня медленно рагорается огонь и все из-за него.
Человек, в котором я даже не уверена, что он человек.
Мой взгляд прикован к таинственной ряби на поверхности ручья. Кайм полностью исчез. Холодный ночной ветерок пробегает по деревьям. Грудь лошади поднимается и опускается. Сквозь щель в куполе я вижу сияющую луну.
Я перестала дрожать. Кайм был прав. Облако благословенно теплый.
Я позволила лесу поглотить себя. Темнота, звуки, насыщенные запахи земли…
Это знакомо для меня, но не совсем.
Огромная дыра тоски открывается во мне.
Я хочу домой.
Дикие северные леса вокруг Венасе — вот, где мое место.
Внезапно Кайм выныривает на поверхность, вода стекает с его гладкого, сильного тела. Лунный свет, кажется, усиливается, окутывая мужское тело серебристым ореолом.
Я оглушена.
Он проводит руками по своим темным волосам одним резким движением, смахивая излишки воды.
Затем двигается вперед, поднимаясь из воды, открывая все больше и больше свое тело.
Он совершенно голый.
Проклиная свое ох какое человеческое зрение, я щурюсь. В тусклом свете не могу разглядеть мелкие детали. Но отчаянно хочу увидеть его во всем его черно-белом великолепии, но тени отказывают мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И все же я вижу достаточно.
Чем больше смотрю, тем труднее мне отвести взгляд. Он словно околдовал меня.
Он на самом деле потрясающий мужчина.
— Разве ты раньше не видела обнаженного мужчину, Амали? — Его голос низкий и искушающий, и в нем есть намек на веселье — я не слышала от него подобного раньше.
