Какой ужасный способ умереть.
Меня охватывает дрожь.
Это могло случиться со мной. Как я могла быть столь беспечной? Та, кто всю жизнь прожила в лесу. Обычно я знаю, как избегать опасный животных и хищников.
Как же я пропустила змею?
Потому, что Кайм чертовски отвлекает?
— Лес — опасное место, — бормочет он, подходя ко мне. Он приседает и достает нож, вытирая его о брюки. Затем залезает в свой рюкзак и вытаскивает небольшой пузырек. И тут же из пасти змеи вырывает клыки и осторожно помещает их во флакон.
— Ч-что ты делаешь?
— Ассасины высоко ценят яд. Он нейтрализует определенные вещи… и чрезвычайно полезен для принуждения.
Я решаю, что действительно не хочу знать, для чего Кайм планирует использовать смертоносный яд водяной гадюки. Зачем кому-то нужно делать это с другим живым существом?
Я выбросила эту мысль из головы, пока жевала сухой хлеб, который имел вкус доски и царапал горло.
Когда Кайм закрывает рюкзак, его рука касается моей ноги. Сквозь тонкую ткань леггинсов его прикосновение ощущается словно удар током… и таким же теплым.
Конечно, это не было случайностью. Он же просто?..
Он теплый?
Как?
Я стою на солнышке и моргаю, как идиотка.
— Давай, Амали. Пошли. — Внезапно он поднимается на ноги и поворачивается, открывая мне свою спину без рубашки.
Я задерживаю дыхание. Чернила продолжаются по его плечам и спине, темные чешуйки бледнеют. Они сливаются в тусклый контур. Присмотревшись, я вижу длинное извилистое тело змеи, извивающееся среди лиан и листьев. Змея глотает свой хвост.
Не знаю, что это значит, но символ выглядит темным, мощным и древним. Это определенно не мидрианский и не тигов.
Почему он не закончен?
Меня охватывает любопытство, но я не могу сказать ни слова. Нельзя просто спросить смертоносного убийцу, почему у него на руках и спине нарисована незаконченная змея.
Не обращая внимания на мой взгляд, Кайм уходит, как будто ничего не произошло, словно не он просто обезглавил гребаную водяную гадюку и хладнокровно изял ее клыки. Я следую за ним сквозь пятна света, а под моими босыми ногами шелестят осенние листья.
В отличие от моих шумных шагов, движения Кайма совершенно бесшумны.
Как это нервирует.
Когда он проходит через лес, все стихает, и кажется, к нему тянутся тени. Призрачный образ змеи на его спине словно оживает, изгибаясь и корчась в пятнах света.
Мои глаза обманывают меня?
Я смотрю сквозь стволы деревьев. Лес густой. Кажется, словно он бесконечный. Деревья здесь меньше, чем древние ледяные рощи вокруг Венасе, их стволы серые и стройные. Ковер из красных, коричневых и оранжевых листьев покрывает лесную подстилку.
Я могла бы попытаться сбежать, но куда мне пойти? Альтернатива Кайму только Мидрианская империя, что для меня равносильно смерти.
Кроме того, он поймает меня. Я видела, как он делал нечто странное. Видела, как он двигался так быстро, что становился невидимым.
Поэтому нет. Сейчас я должна содействовать, потому что, несмотря на всю свою безжалостность, Кайм был добр ко мне. Потому что забрал меня из дворца, накормил, одел и убедился, что нет угрозы моей безопасности.
Меньше всего хочется злить его, потому что его расположение может исчезнуть в любой момент.
Он меня пугает. Я хочу попытаться уйти от него, но пока еще нет.
Слишком рано.
Мне нужно узнать его лучше, прежде чем что-нибудь предпринять.
В чем же твоя слабость, бледный демон?
Кайм подходит к Облаку и берет его за поводья, которые тянутся по земле. Лошадь даже не думала убегать, пока хозяина не было.
— Время идти. — Он подзывает меня, протягивая эффектно разукрашенную руку. Я отворачиваюсь. Это уже слишком. — Мы не остановимся, пока не покинем территорию Даймарана. Я чувствую, ты думаешь о возможности побега. Не надо. Это бесполезно.
— Я не думала об этом, — ворчу я, раздраженная тем, что он меня подловил. — Во всяком случае, не серьезно. Я видела, на что ты способен. И я не дура.
— Хорошо, что ты наконец осознала ценность своей жизни.
— У тебя нет рубашки? — раздраженно спрашиваю я, блокируя воспоминания о том, каково было чувствовать смерть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я сосредотачиваюсь на текущем моменте. Эти руки. Эти тугие, скульптурные, обнаженные руки будут вокруг меня весь день.
— У меня есть рубашка. Она на тебе.
— Это твоя единственная?
— Я всегда путешествую налегке. Меня холод не особо беспокоит.
— Что ж, теперь можешь ее забрать обратно… и э, спасибо, — сухо говорю я, стягивая ее, снимая темную ткань через голову. На одно головокружительное мгновение меня окружает его запах.
Все мое тело покалывает. Почему возникает это покалывание? Особенно там внизу?
Прекрати. Он ассасин. Жестокий, безжалостный убийца. Эгоистичный. Грубый. Холодный. Ты ничего не знаешь о его прошлом: где он был, кого убил, каковы его настоящие мотивы. Ему нельзя доверять.
В мои мысли вторгается темный голос. «Но он хорошо к тебе относился. И он отличный защитник».
И внезапно меня охватывают противоречивые чувства: отторжение, смущение и возбуждение одновременно.
Я сжимаю его рубашку в руках и бросаю. Он хватает ее на лету, но не надевает.
— Ты уверена, что не хочешь ее? Еще холодно. Тебе она нужна больше, чем мне.
— Не знаю, — вру я, хотя холодный утренний ветерок пронизывает тонкое белье из овечьей шерсти. — Я в порядке. — Мысль о долгой поездке по лесу с обнаженным Каймом, сидящим позади меня, слишком ошеломляет, чтобы даже думать об этом.
Богиня, с каких это пор я стала такой ханжой, словно какая-то жрица Селиз в белых одеждах?
Во имя Селиз, я же была наложницей в мидрийском дворце.
— Как хочешь. — Кайм натягивает черную рубашку через голову, скрывая ужасно отвлекающие чернила. Мышцы его груди и торса напрягаются. Я смотрю на этот идеально вылепленный пресс, прежде чем он исчезает под темной тканью.
Почему мое сердце так быстро бьется?
Почему внизу живота так яростно скапливается жар, распространяясь между бедер?
— Двигайся. Облако хочет унести нас отсюда. Я помогу тебе. Мы должны идти, Амали. Это лишь вопрос времени, когда мидрианские соодаты наткнутся на своих мертвецов.
Их мертвецов? Что он имел в виду? Да и вообще хочу ли я это знать?
Словно в оцепенении, я медленно иду к Облаку.
Слишком поздно я осознала свою ошибку.
То шерстяное белье, которое Кайм дал мне вчера вечером…
Оно очень облегающее и эластичное. Ткань охватывает мою грудь, почти не оставляя места воображению. А леггинсы плотно прилегают к ягодицам и бедрам.
Если бы я была подозрительной, то подумала бы даже, что Кайм специально выбрал для меня эту одежду.
Во дворце у меня не было проблем с обнажением своего тела. Почему все так отличается, когда я с ним?
Мои щеки горят. А Метка обжигает.
Кайм резко выдыхает, его ноздри слегка раздуваются. Он странно смотрит на меня. Его пристальный взгляд подобен медленно горящему огню. Я хочу этой пытки. Вытащить это наружу. Все тело пылает. Что это за чувство?
— Почему ты на меня так смотришь?
— Ты находишь мою Метку отталкивающей? — тихо спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.
Я хочу услышать это из его уст.
Кайм медленно качает головой.
— Нет, Амали. Это просто естественный след на коже. Я не верю ни в богов, ни в демонов, ни в какую-нибудь мидрийскую суеверную чушь. Садись на лошадь. Больше никаких бессмысленных вопросов. Я снисходителен к тебе, потому что до сих пор ты была разумна. Не заставляй меня перебрасывать тебя через спину Облака.
Лошадь согласно фыркает.
— Я иду, — ворчу я, хотя мысль о том, что Кайм хватает меня, не кажется такой ужасной, как я когда-то думала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кайм соединяет ладони, чтобы сделать стремя из своих рук.
— Залезай.
Я провожу босой ногой по его сцепленным пальцам. К моему удивлению, его кожа теплая. Он почти чувствуется… человеком.
Облако терпеливо наклоняет голову, когда я перекидываю ногу через него, Кайм легко принимает мой вес. Мой зад все еще болит после вчерашней тяжелой поездки, и я болезненно вспоминаю об этом, когда пытаюсь принять более удобное положение.
