Из гостиницы подземным ходом мы вернулись в казино. В вестибюле у широкой мраморной лестницы стояла статуя всадника — Людовика XIV.
— Если будете играть, — посоветовал мне всезнающий месье Жанно, — обязательно дотроньтесь до колена лошади. Говорят, после этого обязательно повезет в игре.
Выполнив ритуал, я поднялся в зал игорного дома.
Тридцать семь заветных цифр
«Дамы и господа, делайте ваши ставки», — тысячи раз звучала эта фраза в стенах казино Монте-Карло.
Его двери открываются в 10 часов утра, и первые посетители заполняют так называемый обычный зал. В нем рулетка для бедных, и минимальная ставка в игре — всего пять франков. В комнате рядом — игральные автоматы, те самые, которые прозвали «однорукими бандитами». Монету за монетой опускают в них искатели удачи, дергают за рукоятку и ждут, выпадет ли заветная комбинация. «Бандиты», как правило, слишком много пожирают монет и редко их возвращают.
У стола с рулеткой в напряженном ожидании стояла группа играющих. Диск рулетки закрутился, словно волчок, легкий пластмассовый шарик запрыгал по цифрам...
Тридцать семь цифр на диске, тридцать семь цифр на зеленом сукне возле рулетки. По поводу этих заветных цифр в Монако рассказывают различные анекдоты. Говорят, например, что в местной англиканской церкви давно уже перестали петь псалмы с номерами ниже 37. Ранее прихожане, услышав, например, 35-й псалом, обязательно бежали в казино и ставили на 35.
Везет же совсем немногим. Дела здесь устроены так, что играющей публике обеспечен в среднем значительный проигрыш, тогда как игорному дому — значительный доход.
Два моих жетона на 10 франков, увы, тоже пошли в актив Общества морских купаний.
— Я вижу, вы не огорчены проигрышем, — услышал я голос месье Жанно. — Здесь проигрывали и не такие суммы.
Полутемным коридором мы прошли в глубь здания и оказались в просторном пустом зале с колоннадой, узорчатыми стенами и расписным потолком.
— Этот салон открывают лишь после обеда, — пояснил мой гид. — Завсегдатаи съезжаются сюда в роскошных лимузинах из Франции и Италии. Здесь заведена специальная картотека, в которой зарегистрированы их имена, и посторонних сюда не пускают. К полуночи в салоне остается человек пятьдесят. Тогда со столов исчезают желтые 20-франковые фишки, их сменяют голубые стоимостью в 100 франков, розовые — 500-франковые, и, наконец, в разгар игры появляются жетоны в 1000 франков.
Я вышел из казино и вдохнул свежий воздух. У входа броская реклама приглашала прохожих посетить салоны игорного дома.
— Видимо, состоятельные туристы не очень-то рвутся в Монте-Карло?
Господин Жанно развел руками и с сожалением проговорил:
— Было время, когда я настаивал, чтобы посетители казино приходили во фраке, теперь я доволен, если они появляются в обуви...
В начале века туризм и игорный бизнес давали княжеской казне 90 процентов всех доходов, сейчас не дают и двадцати. Казино сошло с пьедестала.
О безналоговой системе и строительном буме
Впервые княжество всерьез задумалось о возможности финансовой катастрофы в двадцатые годы, когда упадок игорной индустрии резко сократил доходы карликового государства.
Жюль Ришар — как выяснилось, знаток здешней экономики — охотно взялся рассказать о том, как княжеству удалось выйти из затруднительной ситуации.
Мы устроились за столиком небольшого кафе на набережной Монте-Карло. Мой собеседник отхлебнул пива из высокого стакана и начал так:
— Рецепт спасительного лекарства нашли в законе, содержащем две статьи: первая гласила, что монегаски, проживающие во Франции, подчиняются, налоговой системе Франции, а не Монако; во второй статье говорилось, что французы, живущие в Монако, подчиняются законам налогообложения княжества и не платят налоги Франции.
Жюль Ришар сделал паузу и добавил:
— На первый взгляд ничего особенного в законе не было. Но при одном «если» — если бы в Монако существовало налогообложение. А его-то как раз в княжестве отменили...
В страну, где нет подоходных налогов, хлынули банкиры, финансисты, промышленники. На фасадах домов Монте-Карло, Ла-Кондамина, Монако запестрели многочисленные вывески. Капиталы лились в княжество рекой, и при этом росли доходы не только иностранных предпринимателей, но, естественно, и самого княжества.
— Где же здесь все эти фирмы и тресты разместились? — удивился я. — Площадь-то Монако всего полтора квадратных километра! (В Монако всегда говорят 150 гектаров, но эта словесная хитрость дела не меняет.)
— В том-то вся и штука. Родилась новая проблема. Было решено отнять территорию у моря, В итоге отвоевали 40 гектаров. Но создавать новые насыпи становилось все дороже, через два десятилетия «наступления» на море глубина у берега уже была 35-40 метров. Чтобы выйти из положения, начали строить вверх, не слишком считаясь с пейзажем и архитектурой города. Вот, взгляните на эти чудовища!
На побережье залива метров на сто ввысь возносились десятка два небоскребов из стекла и бетона.
— Знаете, какой доход дает строительство одной такой башни? Не менее ста процентов! Такое вряд ли где встретишь. Небоскреб «Солнечная башня», например, обошелся строительной компании в 20 миллионов франков, а был продан в два раза дороже...
Явление, впрочем, достаточно типичное для западных стран. Когда жилья не хватает, спрос на него велик, на этом греют руки дельцы, вздувая цены на квартиры. И естественно, мало кому есть дело до эстетики застройки.
Страна стала меккой бизнесменов, крупным расчетно-финансовым центром. Здесь не взималось ни гроша налога со всевозраставших доходов обосновавшихся в Монако компаний. Соседним странам, и в первую очередь Франции, это явно не нравилось: фирмы «убегали» в княжество, а государственная казна лишалась положенных законом платежей. Дело чуть было не дошло до войны. Жюль Ришар в ту пору работал в филиале одной из французских фирм, расположившихся в Монте-Карло.
— Это случилось в 1962 году, — рассказывает он. — Судьба Монако повисла на волоске. Президент Франции генерал де Голль пригрозил княжеству отключить электро- и водоснабжение, если оно не перестанет переманивать к себе банкиров и не введет подоходный налог. 80 гвардейцев Королевского дворца и 207 полицейских Монако были подняты по тревоге. К счастью, войны не случилось. Князь пошел на уступки...
Рассказать о государстве-карлике и не упомянуть о его статусе невозможно. Княжество Монако — конституционная монархия. У него есть свой флаг, герб, есть парламент, насчитывающий десятка два человек. И все же государства как такового нет. Согласно французско-монакскому договору князь Монако обязан управлять страной, строго сообразуясь с интересами Франции.
Зависимость княжества от своего соседа и патрона чувствуется во всем. За примером не нужно ходить далеко. Ровно в полдень у Королевского дворца собираются туристы. Они приходят посмотреть развод караула. Производят его солдаты в монакской военной форме — французы по гражданству. Дело в том, что в Монако не существует воинской обязанности, и принц обычно обращается с просьбой к французскому правительству разрешить ему взять на службу для охраны государства французских граждан. И 82 француза — вся армия принца, — получая из государственной казны приличный оклад, верой и правдой служат княжескому двору. Кстати, Монако — единственная страна в мире, в которой военный оркестр больше вооруженных сил: в нем 85 музыкантов.
— Хотите знать, сколько стоит институт монархии? — спросил меня Жюль Ришар. — Только на содержание 180-комнатного дворца ежегодно тратят 4 миллиона долларов. Впрочем, примерно столько же тратят на рекламу местных товаров...
«Забастовки запрещены!»
Княжество Монако известно, конечно, не только рулеткой. Здесь, к примеру, находится знаменитый Океанографический музей с отличным океанариумом. Именно отсюда, от стен музея, начинались многочисленные морские экспедиции знаменитого Кусто.
В восточной части города я обратил внимание на выведенное краской на асфальте слово «старт».
— Здесь берет начало популярное авторалли «Монте-Карло», — пояснил Жюль Ришар.
Страна стала местом различных интернациональных встреч — от ежегодного международного фестиваля телевидения до чемпионата мира по ловле акул на спиннинг.
Но как бы то ни было, княжество и по сей день остается прежде всего прибежищем для людей богатых. А миллиардеры хотят, чтобы их хорошо охраняли. И если полиция увидит в городе нищего с протянутой рукой, то она действует строго по инструкции. Неудачника, который осмелился потревожить покой толстосумов, доставляют на границу, благо она рядом, и бесцеремонно выпроваживают на французскую территорию.
