из исторических дат только день этой встречи;
плохо быть частью этих развалин, к примеру, диваном,
который, в окружении красного канта с табличкой
"Не садиться" на трех языках, давно забыл свои
интимные обязанности и приличествующие отделке ампир
манеры, опошлился и, как парализованный дон жуан,
провожает потертым взглядом зады туристов;
плохо быть куском лепнины, купидоном или химерой,
с одной стороны, бесспорно повезло, что не растерли
в пыль, а с другой, всё же неловко перед собратьями,
которым повезло гораздо меньше, что, если вдуматься,
уже не столь бесспорно, поскольку само существование
уцелевших представляется им абсолютно бесцельным,
что совсем уж как-то по-человечьи, нет, тяжело;
плохо быть фотографией на стене над диваном,
потому что все проходящие, в конце концов, смотрят
исключительно на тебя, тычут пальцами, как самые
близкие родственники, спрашивают экскурсовода,
подлинная ли ты, и, прищурившись на мгновение,
наконец находят то, что и запомнится им на долгие годы:
сходство "этого мальчика в первом ряду, на коленях"
с соседским мальчишкой (собственной дочкой, внучкой,
первым учеником, просто кого-то напоминает);
плохо быть самим этим мальчиком-юношей-молодым
человеком-господином в шляпе-стариком в каталке, который
не помнит точно, где стоял его дом, но да-да, где-то в этом
районе города, который тоже, в каком-то смысле, часть
развалин, увезенная в детстве в благополучное место и
утерявшая, среди других потерь, и место в общем ансамбле
(слева-справа), и язык, на котором ему называли когда-то
предметы, стоящие тоже не на своих местах, и самое право
вернуться сюда через парадное, а не во флигель, как водят
туристов, которого и отличает от прочей группы лишь
смутное подозрение, что всё здесь было иначе, не так,
как рассказывает эта девочка.
МОЙ СОБУТЫЛЬНИК
Подражание Ф.Х. Даглардже,
как если бы он был и вправду эллином
Фрэнку Лайону, русскому танкисту
***
Мой собутыльник, не знаю про душу, но совесть,
Думаю, в печени нашей живет — и печень ее производит.
Ты же, чем далее пьешь, тем более печень сажаешь —
Так что и ей все трудней для тебя вырабатывать совесть.
Вот отчего у тебя проявления свинства, понятно.
***
Мой собутыльник, я понял, зачем человек истязает
Ближних своих и себя: боль — ты задумайся! — освобождает.
Зуб, например, разболится — неужто ты вспомнишь о мелких
Дрязгах житейских, которые часто в стакане ты топишь?
Нет! Так позволь тебе вмазать — и думай о вечном, о боли...
***
Мой собутыльник, ты лезешь ко мне целоваться.
Я же не знаю тебя, и любви твоей тоже не знаю.
Больше скажу: протрезвею — ты станешь мне просто противен.
Свойство любви опьянять, увы, отягчает похмелье.
Что ж... будем пить без конца, ведь любовь это дело святое!
***
Мой собутыльник, взгляни, как танцует вон та молодица!
Сколько экспрессии! грации! Так бы она и в постели
Самозабвенно любви предавалась! Но знаю — не станет...
Верно, она из таких, для которых глаза представляют
Большую ценность, чем всё остальное в мужчине.
***
Мой собутыльник, супруга меня упрекает,
Что я всегда допиваю бутылку до капли последней.
"Нет бы оставил", — она говорит. А сама не оставит
Склянку с духами, пока не нацедит последнюю каплю.
В противоречиях женских я вижу причину всех гендерных споров.
***
Мой собутыльник, выпьем здоровье политиков: это святые
Люди. Они выполняют неблагодарную миссию: служат козлами
Наших грехов отпущенья, а сами вполне безобидны: ни бомбы,
Ни ятагана в руках. Только слово дано им. И что же мы слышим?
Что и повсюду, где двое беседуют: "Ты уважаешь меня?" — "А ты уважаешь?"
***
Мой собутыльник, с тобой ли такое бывает:
Выпьешь немного — и хочется выпить побольше,
Выпьешь побольше — о малом теперь помышляешь,
Малую справишь нужду — и счастья большого захочешь,
Так и сидишь — меж великим и мелким посредник. Бывает?
***
Мой собутыльник, пока мы с тобою сидели
В этом прокуренном месте, властями и богом забытом,
Многое в мире случилось, и мир изменился. Но что-то
Мне говорит — изменился не в лучшую сторону. Значит,
Мы, не участвуя в этом, немного, мой друг, потеряли.
г.Калининград
Вячеслав ЛОЖКО ЛАБИРИНТЫ ЛЮБВИ
В жизни каждого человека бывает период, когда он полностью охвачен чувством, над разгадкой которого человечество трудится со дня своего осознания.
Чувство, которому нет объяснения. Есть только название — Любовь. Есть тысячи определений этому чувству, но никто не знает, что же это такое на самом деле.
У влюбленного всё не так. Влюбленный видит по-другому, по-другому слышит, по-другому осязает, ощущает, по-другому чувствует. Язык влюбленного непонятен окружающим.
Сколько страданий, сомнений, мук, бросаний из крайности в крайность приходится испытывать влюбленному. И только сильные духом проходят через все испытания, чтобы ощутить великую радость обладания, испытать восторг и восхищение.
Какие душевные силы необходимы человеку, чтобы сохранить чувство Любви. Это чувство необходимо лелеять, оберегать, не дать затухать костру, пылающему внутри. А сколько терпения и настойчивости нужно влюбленному.
Любовь подвигает человека на творчество. Рождаются прекрасные стихи, поэмы, рисуются картины, от которых нельзя оторвать глаз, сочиняется божественная музыка. Язык Любви переводится на язык искусства и становится понятным, доступным для всех остальных. Все творения принимаются большинством людей, и приоткрывается завеса тайны, великой тайны, но только приоткрывается.
Найти разгадку этой тайны господь Бог предоставляет возможность каждому.
***
Я пью божественный напиток,
Коньяк с названьем "Коктебель".
Теперь я — драгоценный слиток,
