— а если Ника не в своем наряде, то ЕЕ ли хотели прикончить? А если Дездемону? А вот здесь уже нельзя было ждать спокойно, когда доблестная милиция отыщет преступника. Самой — оно у Дездемоны зачастую быстрее получалось.
А Кирилл Мокеевич уже вел по дорожке двух поджарых ребят, один из которых был одет по всей форме — в темно — синем милицейском костюме, а другой — повыше, просто в рубашке и джинсах.
— И что тут у нас образовалось? — спросил парень в милицейском костюме, подходя к кустам малины.
— Да вот, — виновато развел руками Кирилл Мокеевич. — Дездемона Карповна отыскала … труп, я извиняюсь…
— И долго искали? — повернулся к Дездемоне парень повыше.
— Да вы что издеваетесь? — вскинулась Дездемона. — Что я вам — стервятник какой что ли, чтобы мертвых людей искать?
В это время другой милиционер уже ухватился за запястье несчастной, потом перевернул ее на спину. Это действительно была Ника. Только узнать ее было трудно — всю верхнюю часть лица скрывали слипшиеся от крови волосы.
— Ну как? Жить будет? — тихонько высунулась из-за плеча Кирилла Мокеевича Веранда.
— Она бы может и не против, — вздохнул парень, — Да кто-то сильно постарался. Игорь, вызывай наших…А вы, граждане хорошие, пройдемте протокол составлять.
— А может быть… чайку? — снова выскочила горничная.
— Можно… — кивнул парень в милицейской форме. — За чайком оно как-то уютнее.
За уютным чайком их допрашивали часа четыре, никак не меньше. Сначала Дездемону — и что только не спрашивали! Ведь это именно она обнаружила погибшую, ей и досталось по первое число. Потом вовсю терзали Кирилла Мокеевича, а Дездемона торчала под дверью, потом горничную, и снова Дездемона старалась не пропустить ни одного словечка. В конце концов, Вероника Георгиевна даже подозрительно сузила глаза:
— А ты чего это торчишь в замочной скважине? Чего вынюхиваешь? Уж не сама ли Нику нашу прикончила?
— Ой, не мелите ерунды, — отмахнулась от нее Дездемона. — Неужели непонятно — сейчас среди нас будут искать преступника. И мне надо точно знать — кто он!
— Батюшки мои! Ей надо знать! А зачем это, позвольте спросить? — перекривилась горничная.
— А затем это! Убитая была в моем сарафане, может быть, ее кто-то со мной попутал? И хотели вовсе даже не девушку жизни лишить, а меня, несчастную?
— Ой, ну чего несет, чего несет, — со вздохом помотала головой Вероника Георгиевна и пошла за следующей партией чая.
Во дворе уже деловито расхаживали другие мужчины, но туда Дездемона даже боялась соваться — рассказывать они ей все равно ничего не будут, а вот лишнее внимание к себе привлекать к себе не хотелось. Она и без того натерпелась стыда, когда ее спрашивали — а кем, собственно, она здесь трудится? Конечно, Дездемона гордо вскинула голову и ответила:
— Гувернанткой!
И ехидные парни тут же поинтересовались — а уж не старичок ли — престарелый хозяин дома является ее воспитанником?
Пришлось выкручиваться, дескать, пока со старичком нянчится, но надеялась, что будут и маленькие детки, у той же самой Ники.
Правда, выручил Кирилл Мокеевич, он просто сказал, что она приживалка, то есть — подружка семьи. В общем, больше к этому вопросу не возвращались. Зато задавали кучу других вопросов. Дездемона отвечала честно, однако ж и сама держала ухо востро. Так ей удалось узнать, что бедняжка — Ника была убита этой ночью, многочисленными ударами по голове. Очень заинтересовал строгих ребят факт того, что молодая модница находилась в сарафане Дездемоны Карповны, который был, мало сказать — вовсе не модным, но и явно выделялся среди прочей одежды погибшей и размером, и фасоном и вообще — самим изготовлением. Дездемоне даже пришлось потратить полчаса, чтобы доказать, что сарафан свой она оставила у девушки совершенно случайно, потому как в том, в чем она приходила, ее невозможно было выпустить к гостям. Тогда возник вопрос — а зачем, собственно, ей надо было выскакивать к этим самым гостям, если у нее даже наряда подходящего не имелось? И еще — почему же подружка дома не поднапряглась и не явилась к гостям в каком — либо подходящем наряде. Пришлось испытать пару неприятных минут и объяснить, что эдакого навороченного наряда у нее и вовсе не имеется. В общем, вывернули всю наизнанку.
Но все когда-нибудь кончается, закончился и чай, то есть сам допрос свидетелей, и Дездемона отправилась домой.
— Пожалуйста, — прощался с ней Кирилл Мокеевич, — Приходи завтра. А то мне и вовсе будет неуютно одному-то…
— Конечно — конечно… — торопливо мотнула головой Дездемона. — Моя человеческая совесть не позволит мне оставить вас в такой ситуации…А нельзя ли мне за такие нервные напряжения прибавить жалование, а? А то… еще и на лекарства теперь тратиться…
— Хорошо, я добавлю на лекарство, — без разговоров согласился старичок.
И Дездемона направилась домой уже совсем с другим настроением.
Конечно же, завтра она обязательно будет у Бодаловых, сегодня еще не опрашивали Леонида, того попросту не было дома, а ведь и он может сообщить много нового… И вообще — где же вести расследование, если не на месте преступления? А в том, что ей это расследование надо провести, она ни секунды не сомневалась.
Дома ее ждал унылый Аркадий Аристархович. Правда, после того, как Дездемона наварила борща, да накрутила котлет, он заметно повеселел.
— Моничка, а чего это нам не звонит маменька? — вдруг вспомнил он. — Прямо даже… чего-то не хватает!
— Телефона у них там нет, — ответила Дездемона, насыпая рыбкам корм.
— Погоди… а разве маманя не взяла свой сотовый? Она же вот, совсем недавно, буквально полгода назад вытрясла из меня новый телефон, потому что тот у нее, видите ли, оказался старой модификации, и у него нет фотоаппарата! И чего — не взяла?
— Взяла, конечно, — пожала плечиком Дездемона. — Только я ей вместо ее зарядки твою сунула. Так что… помер у нее телефончик. А если б работал, она б на одних звонках нас разорила. Так как-то спокойнее.
Аркадий Аристархович сначала понимающе хихикал, а потом стал медленно вытягивать шейку, будто оскорбленный индюк.
— Я… прости, Моничка, я не совсем сообразил… как это то есть — мою зарядку? А … а как же я? Мой-то телефон как же?
— Да никак, — просто объяснила Дездемона. — Твой тоже сдох. Да ты ешь — ешь, вон, бери мясо, я такие замечательные косточки купила — одна мякоть!
— Какая к черту мякоть!! — вскочил Аркадий. — Я!.. Я — рабочий человек!! Мне позарез нужен телефон!! Мне позвонить должны!! А если… а если мне уже звонили?! Конечно! Я, как дурак, сижу тут дома, жду звонка, а у меня телефон сдох!!
