Хозяин «Схватишек» вооружился кисточкой и принялся делать из барана лошадь.
— Если бы я был бараном, то не заработал бы миллионы… миллиарды. И не летел бы на чёртовом вертолёте. И не рисовал бы сейчас для кучки подземных жителей лошадей.
Туди издал неопределённый звук, который можно квалифицировать по всякому — как возмущение и как икоту. Подрыгал ногами, разгоняя кровь по сосудам.
— Как там у Данте? Нет правды на земле, но правды нет и выше? — белёсые глаза надсмотрщика хитро прищурились.
Никита перестал рисовать. Обернулся и посмотрел на старика, полного загадок.
— А это ты вообще к чему? Слушай у меня вообще подозрение…
— Своё подозрение можешь засунуть себе в анальное отверстие, Шершень. — Туди с кряхтением уселся на то же самое место. — Оно здесь никому не интересно. Свои миллионы с миллиардами можешь засунуть туда же. И при этом радоваться. Потому что, была бы моя воля, я б тебя вообще прибил. Подобные тебе развалили великую страну.
Никита решил не спорить. Много раз он слышал от людей, большую часть жизни проживших при советской власти, такие высказывания. Спорить бесполезно. Всё равно, что с верующим, о том, что бога нет. Вера слепа, ей не нужны доказательства. Сказал, что такие, как ты развалили страну, значит так и есть. Априори.
— А почему вообще Шершень, — бизнесмен знал, что и молчать нельзя, так как старик может углубиться в тему развала страны. — Ведь слово-то не похоже на язык сихирти.
— А ты у нас филолог? — хохотнул Туди. — Или хоть что-то в этом понимаешь, раз взялся делать такие заключения?
Этот хохот почему-то обидел бизнесмена.
— Да, филолог! И несколько языков знаю, на основании чего и делаю выводы о невозможности принадлежания данного слова языку твоего народа, — Никите даже самому понравилось, как он по-учёному заговорил. Будто действительно потратил много лет, на обучение.
Старик рассмеялся. Бизнесмен терпеливо ждал. Факел потрескивал. Издалека доносились женские голоса.
— Ты чего вылупился, бестолочь?! — увидел его безделье надсмотрщик. — Закрашивай быстрее этого барана. Я не шучу. Если Гоги увидит, то мне влетит по первое число, а тебя отпустят на все четыре, подземные, стороны. Без шуток. — И его лицо стало серьёзным. — А насчёт филолога… Врать надо уметь. Данте не говорил о правде на земле. Это Пушкин. Филолох, — хохотнул Туди.
— Что с шершнем? — Никита вернулся к превращению барана в лошадь.
— Всё просто до безобразия. Но придётся рассказать тебе историю сихирти. Иначе ничего ты не поймёшь, — Туди демонстративно зевнул. — Значит, если будешь перебивать, то я умолкну. Понял, филолох?
— Понял, — ответил бизнесмен, умело превращая барана в лошадь.
— Значит, жили сихирти раньше на трёх островах в Северном Ледовитом океане. Конечно ещё до того момента, как тот покрылся льдом. Между островов перемещались на маленьких плотах, благо расстояние было небольшое. Когда дело происходило, не знаю. Это всего лишь легенды. И, насколько я понимаю, именно похолодание заставило сихирти искать новое место жительства. Старейшины были против. Это сейчас есть император, а тогда племя управлялось советом старейшин. Мотивировали отказ искать новое место жилья тем, что там жили и умирали предки. Там их дом. Консерваторы были, в общем. Причём, упрямые. А условия жизни постоянно ухудшались. В итоге стали невыносимыми. И тут нашёлся сихирти с именем Фиди. Он до этого отправлялся на плоту в плавание и по возвращении утверждал, что нашёл не просто большую, а поистине огромную землю, где условия позволяют жить. В итоге он пошёл поперёк совета старейшин и убедил народ, что надо уходить. Усовершенствовал плавающие средства, организовал погрузку и путешествие. В итоге сихирти оказались на материке, а Северный ледовитый океан покрылся льдом. На этой земле они поначалу жили, как цари. Здесь оказалось много плодородной почвы, леса с их богатством, множество животных. Из которых больше всего полюбили лошадей. Поговаривают, что у Фиди была лошадь самая лучшая. Её копыта выбивали искры; ноги — тугие переплетения мышц; раскраска полярной ночи, а грива и хвост белого дня; глаза, как две звезды, а быстротой она превосходила ветер.
Старик замолчал и долго сидел, уставившись невидящим взглядом в стену. Никиту так и подмывало задать с десяток вопросов. Но, учитывая характер деда и его предупреждение, бизнесмен не решался. Задняя часть барана стала лошадью. Издалека донёсся звонкий девичий смех.
— А потом сихирти встретили людей, — продолжил Туди, по-прежнему упираясь взглядом в стену. — Вначале это был один человек. Его хорошо приняли. Накормили и напоили, дали ночлег. Он даже жил среди этого народа. И как-то, когда человек сидел с Фиди, к нему подлетела большая оса. Так говорится, а на самом деле, как ты понимаешь, это был шершень. Человек вскрикнул, начал отмахиваться и в итоге убил насекомое. Фиди задал резонный вопрос, зачем такие крайние меры. И человек пояснил, что шершень кусается. Иногда его укус может быть смертелен. Поэтому подпускать близко нельзя. Прошло время, и человек исчез. Его искали, переживали, что задрал хищник в лесу. Но прошло время, и человек вернулся. С другими людьми, которые не собирались вести переговоров. Они пришли убивать и порабощать. И тогда подземному народу пришлось прятаться в лесах. Но люди увидели слабость и настойчиво преследовали. Именно тогда, на одном из привалов, на руку Фиди сел шмель. Фиди хотел погладить неведомое насекомое, но шмель его укусил. И улетел. И тогда Фиди сказал, что люди, как шершни. Если им делаешь добро, они кусают. Выход один — убивать. От того укуса Фиди умер. И дальше народ сихирти по лесам вёл его сын. Люди настойчиво преследовали и непременно убили бы беглецов. Но сын Фиди нашёл эти подземные ходы. — Туди тяжело вздохнул. — Вот, собственно, ты и узнал, откуда слово «шершень» в языке подземного народа. Оно действительно взято у людей. И людей обозначает.
На том разговор закончился.
* * *
Язык сихирти оказался намного сложнее, нежели вначале представлял Никита. Хоть у него и не было письменной формы. Хозяин «Схватишек», конечно, начал понимать самые распространённые слова и выражения, но на этом дело закончилось.
Гоги несколько раз вызывал к себе. Переводчиком выступал Туди. Император подолгу выспрашивал, что творится на поверхности. Иногда с такими подробностями, будто собирался, наподобие Македонского, завоевать весь мир. Как-то Гоги принялся расспрашивать про то, чем наверху занимался Никита. Бизнесмен и рассказал, что владеет сетью крупных супермаркетов. Император долго допытывался, что в них продаётся. Никита расценил это как требование выкупа. Начал предлагать еду, вещи. Всё что мог вспомнить из ассортимента своих магазинов. Главный среди сихирти выслушивал, иногда кивал головой, и это ещё больше убеждало бизнесмена, что он на правильном пути.
— А ещё я могу сделать так, — пошёл ва-банк хозяин «Схватишек». — Что вы не будете ни в чём нуждаться! У меня достаточно денег и связей, чтобы выполнить любую вашу прихоть.
Туди презрительно хмыкнул, но перевёл слова человека. Гоги улыбнулся. Потёр друг о друга мясистые ладони. Но вслух произнёс совсем не то, чего ожидал Никита.
— Предложение заманчивое! — перевёл слова императора надсмотрщик. — Но людям нельзя верить. Они умеют только врать.
К императору подошёл воин и зашептал на ухо. Гоги помрачнел и нервно махнул рукой.
— Пошли, — скомандовал Туди. — Аудиенция закончилась.
Никита поклонился до земли и направился к выходу.
Ночью бизнесмену приснилось, что он бродит по берегу моря между скал. Начал замечать, что многие камни слишком напоминают надгробия. Пригляделся — так и есть. Только могилы маленькие. Поверх некоторых лежали копья и луки. И тоже маленькие, словно детские.
* * *
Несколько дней спустя Никите предстояла работа в Тоннеле Ста Пещер. Заказ императорской пассии — нарисовать двух лошадей, трущихся мордами.
Неизвестные строители подземного мира сделали одну из пещер увеличенного размера. Тридцать на тридцать шагов (сихирти всё мерили шагами, потому и Никита быстро перестроился на новую систему измерений). Там сихирти по традиции делали предложение соединить две жизни в одну. Когда бизнесмен первый раз вошёл за Туди, то не сдержал восторженного возгласа. Стены и потолок, как мозаикой, выложены крохотными бриллиантами. Свет факела сотни раз преломлялся на их гранях. В итоге создавалось впечатление, что они излучали свет. Никита сразу прикинул стоимость этой пещеры. И даже по скромным и непрофессиональным подсчётам выходили цифры, превышающие годовой бюджет некоторых стран.
— Афигеть! — пробормотал бизнесмен. Глаза слепило, но он не мог их прикрыть. — Да вы прямо как собаки на сене! А я ещё предлагал выкуп! Да вы весь мой бизнес купить можете!
