не оставляла надежда услышать этот таинственный, затерянный в глубокой тайге, колокольный звон.
Увы!
Сашенька
Хорошо летом! Тёплая июльская ночь властвовала в Поволжье! Да яркая луна плыла по своему раз и навсегда утверждённому маршруту. Уткнувшись лицом в сено, Антошка Федотов наслаждался жизнью. По телу разливалась сладостная истома от ароматного запаха высушенной скошенной травы, до слуха доносился убаюкивающий стрёкот кузнечиков.« И чего им, дурочкам, по ночам не спится?!» – с улыбкой подумал Антошка, лёжа на сеновале во дворе своего друга, Валерки Лукашина, к которому только сегодня приехал в гости.
Как и положено, долго вспоминали бывших сослуживцев, отцов-командиров, жаловались друг другу, что вот, мол, прошли они огни и воды в своей тяжёлой армейской жизни! Это сегодня для молодых всё, как на блюдечке: и берцы вместо сапог, и камуфляж вместо гимнастёрки! И нет нудных политзанятий во славу бессмертной коммунистической партии Советского Союза!
Антонина, жена Валерки, едва успевала приносить поллитровки да закуски, пока они вспоминали свою бурную молодость. Сначала, вроде, тоже к ним присела, а как только воспоминания начались, махнула на них рукой и, вздохнув, удалилась на кухню.
«Это сколько ж мы выпили?» – попытался вспомнить Антошка. Бутылки три, не меньше! Голова побаливала, да и сухость в горле давала о себе знать. Но что всё это по сравнению, скажем, с вон той звёздочкой, что задорно горела в самой середине ночного неба, заметно выделяясь среди других!
Но пить всё-равно хотелось, и Антошка нехотя скатился с сеновала на землю. Чертыхнулся, больно ударившись коленом.
Давно все спали. «Часа два!» – определил он. Заметив посреди огорода колодец, направился к нему. Долго цедил сквозь зубы ледяную воду.
« У меня у одного колодец остался! – вспомнил Антошка пьяное хвастовство Валерки, когда тот показывал свои владения,– У всех вода из водопровода, а у меня чистая, колодезная! Потому и помидоры мои лучше всех! И огурцы! И малина! И… В общем, всё у меня лучше!» Валерка не знал о чём продолжать дальше, поэтому повёл хвастаться сеновалом. На этом сеновале Антошка и проснулся.
Напившись, оглянулся по сторонам. Спать уже не хотелось, а до утра ещё оставалось несколько часов. Заметив возле сарая удочку, усмехнулся. О, как! Здесь же Озерки рядом! На рыбалку что ли сходить?
Озерки – небольшое озерцо посреди посёлка. Как говорил Валерка, когда-то место паломничества местного населения. И купались здесь, и пили, и дрались! Теперь Озерки не те, разве что пацаны с удочками сидят, да и то ради удовольствия.
Твёрдо решив, что не заблудится, ковырнул Антошка палкой мягкую землю, зажал в кулак несколько подобранных червяков. Заметив возле забора старую поржавевшую банку, сунул туда наживку, и подхватив удочку, перелез через забор.
Вот потеха будет! Не успеет Валерка и коров своих выгнать, а тут тебе и рыбка для ухи приготовлена!
Озерки встретили прохладой. По всей округе расползался шипящий, наполненный какой-то тайной, шелест камыша. Зашедшая за тучку луна, добавляла в сердце чувство неуверенности и одиночества. Виднеющиеся в стороне дома мрачно чернели на фоне начинающегося за огородами леса.
«Нахрена пошёл?! – Антошка даже поёжился,– Спал бы, да спал себе!» От прежнего чувства азарта, какое испытывают все рыбаки, не осталось и следа.
Звук упавшего на воду поплавка, как выстрел раздался посреди озёрной глади. Антошка даже вздрогнул и стал ругать себя за глупые страхи. Двадцать девять лет, взрослый же мужик, а трясётся, как дитё малое! Да и где – в посёлке!
Кое-как успокоившись, стал вглядываться в поплавок. Ровный шорох камыша навевал сон. Один раз Антошка даже чуть не выронил удочку.
Где-то недалеко раздался всплеск. Даже поплавок закачался от кругов, дошедших откуда-то со стороны. Вмиг исчез сон!
Вот у берега, там, сразу за камышами, привиделось тёмное пятно. Оно как бы поднималось от земли, но не имело ясных очертаний. И страшное было другое – оно двигалось! И двигалось в Антошкину сторону!
Антошка замер, в очередной раз чуть не выронив удочку.
От напряжения почему-то заслезились глаза, и по спине прокатилась ещё еле заметная волна страха.
«Что за чёрт?» – недоумённо пронеслось в голове.
А пятно действительно двигалось. Оно как-то медленно плыло по берегу, то появляясь, то исчезая за камышами. На всём окружающем пространстве это было единственное движение, потому что потеряв всякую тягу к сопротивлению, Антошка молча вращал выпученными от ужаса глазами и ожидал окончательной развязки, которая неминуемо должна была произойти на этом берегу.
Луна вышла из-за тучки. Откуда-то, вроде бы со стороны приближающегося пятна, повеяло ветерком. Да только не пятно это уже больше, а девушка. Молоденькая, небольшого росточка, в длинной до самих пят ночной рубашке.
Отчаявшийся, было, Антошка наконец-то вздохнул.
А девчушка всё ближе, ближе… «Жди меня, жди!» – слышится сквозь монотонный камышовый шелест, и снова, на этот раз настоящая волна безмерного ужаса, прокатывается по спине.
Ох, как трудно сдвинуть с места одеревеневшие ноги! Как трудно заставить рот открыться, чтобы выпустить на волю обезумевший крик смертельно напуганного человека!
Господи, да ведь лицо-то у девчушки землисто-зелёного цвета! И ссохшиеся длиннющие руки безвольно болтаются в рукавах истлевшей от времени рубашки!
«Кто ты?!» – пульсирующей змейкой бьётся в мозгу глупый вопрос. « Сашенька!» – доходит в подкорку протяжный ответ, от которого становится совсем невмоготу от страха, очень хочется просто упасть и забыться, что б ни видеть, ни слышать, ни чувствовать!
Плывущее над землёй тело почти рядом. Уже видны бесцветные, разъеденные водой побелевшие глаза! Уже в лёгкие врывается гнилостный, вперемежку с тиной, отвратительный запах!
И только тогда, когда скрюченные тоненькие пальцы коснулись лица, когда их холод пронзил помертвевшую кожу и стал проникать внутрь, у Антошки подкосились ноги, и он почти в бессознательном состоянии опустился на землю…
– Антоха, как ты? – над головой склоняется тревожное Валеркино лицо,– Отошёл?
– Я где? – пытаясь прийти в себя, шепчет Антошка, хотя уже понимает, что лежит на диване Валеркиной комнаты.
– Ну ты напугал, брат!
– А что случилось-то? –вопрос застывает в воздухе, и воспоминания тяжестью наваливаются на успокоившееся было сердце.
– Что, что… – укоризненно бурчит Валерка и, заговорщически оглянувшись назад, подмигивает Антошке.– Перебрали вчера! Ты уж извини, так получилось! Всё утро тебя искали с Тонькой, а ты возле колодца лежишь и дрожишь!
– А…,– как бы соглашаясь, шепчет Антошка.
А, может, и вправду перепились вчера? Может, вправду не было этих Озерков с шёпотом камыша и покойной Сашеньки? Может, и не ходил ты, Антошенька, ни на какую рыбалку?! Ну, конечно! Конечно, не ходил!
Антошка вмиг начинает верить в эту теорию.
– Ты на рыбалку ходишь?– для проверки спрашивает он Валерку, но не получив ответа, не решается повторить вопрос. Потому что в это время Антонина, понимая, что почти все болезни лечатся одним лекарством, зовёт их к столу.
– Только одну сегодня, братцы! Поняли? Одну!
Оба утвердительно качают головой, и Антошка, удовлетворённо вздохнув, поднимает
