По всем телевизорам показывали футбольный матч. Ричер решил, что иначе и быть не могло в понедельник вечером. Некоторые экраны были самыми обычными, другие — плазменными, имелись и кинопроекторы. Один и тот же эпизод возникал на телеэкранах дюжины раз: в слегка изменившемся цвете, под иным углом, крупно или мелко, ярко или едва различимо. Внутри бара было много народа, но Ричеру удалось занять столик, за которым никто не сидел. В углу, как он любил. К нему тут же подбежала официантка, и он заказал пиво и чизбургер. В меню не смотрел: пиво и чизбургеры в спортивных барах есть всегда.
Ричер ел, пил и наблюдал за игрой. Шло время, посетителей становилось все больше, и шумели они все громче. Никто не садился за его столик. Видимо, из-за впечатления, которое он производил на окружающих. Ричер тихо сидел в одиночестве, излучая сигнал: держитесь от меня подальше.
Все же один человек пренебрег этим предупреждением и подошел к столику. Частично Ричер был сам виноват. Он отвернулся от экрана и увидел девушку, которая топталась неподалеку. Она держала в руках бутылку пива и тарелку с тако.[10] На нее стоило посмотреть. Роскошная фигура, напоминающая песочные часы, только намного лучше. Вьющиеся рыжие волосы, красная льняная блузка, расстегнутая у шеи и завязанная на животе узлом. Плотно облегающие брючки, похожие на полотняные, но на самом деле наверняка из спандекса. На ногах — блестящие сапожки из кожи ящерицы.
Откройте энциклопедию на словах «деревенская девушка», и вы увидите фотографию этой незнакомки. Она показалась Ричеру слишком молодой, чтобы пить пиво. Но период полового созревания девицы был явно позади. Пуговички на ее блузке очень соблазнительно натянулись, а под спандексом не проступали очертания трусиков. Ричер пристально посмотрел на нее, и она приняла его взгляд за приглашение.
— Я могу сесть за ваш столик? — спросила она с расстояния в ярд.
— Пожалуйста, — ответил он.
Девушка села. Не напротив, а на стул рядом.
— Спасибо, — сказала она и, не спуская с него глаз, сделала глоток из своей бутылки.
Глаза у нее были зелеными, блестящими, широко раскрытыми. Она сидела вполоборота к Ричеру, выгнув спину. Верхние три пуговицы на блузке были расстегнуты. У нее, наверное, 34Д, решил он — лифчик с косточками, специально подчеркивающий грудь. Виднелось белое кружево края лифчика.
Незнакомка наклонилась поближе — из-за шума.
— Вам нравится? — спросила она.
— Что? — поинтересовался Ричер.
— Футбол, — сказала она.
— Немного, — ответил он.
— Вы играли? Вы такой крупный, что могли бы.
Ричер подметил, что она сказала: «Играли, а не играете», — и почувствовал себя стариком.
— Пробовал в армии, когда был в Вест-Пойнте.
— Попали в команду?
— Один раз.
— Вы получили травму?
— Я был слишком несдержанный и вспыльчивый.
Девушка криво улыбнулась, не зная, пошутил ли он.
— Хотите тако? — предложила она.
— Я только что поел.
— Я — Сэнди, — представилась она. — А как зовут вас?
— Джимми Риз.
В ее глазах промелькнуло удивление. «Может, у нее был дружок с таким же именем, — подумал Ричер, — или она серьезная поклонница „Нью-йоркских янки“».
— Рада познакомиться с вами, Джимми Риз, — сказала Сэнди.
— А я — с вами, — ответил Ричер и повернулся к экрану.
— Знаете, если вы не очень увлекаетесь футболом, то, может, пригласите меня куда-нибудь в другое место?
— Например?
— Куда-нибудь, где потише. И народа поменьше.
Он промолчал.
— У меня есть машина, — сообщила она.
— А ты уже достаточно взрослая, чтобы водить машину?
— Я уже достаточно взрослая, чтобы делать самые разные вещи. И некоторые делаю очень хорошо.
Он снова промолчал. Сэнди поерзала на стуле, немного отодвинула его от стола, повернулась к Ричеру и посмотрела вниз.
— Тебе нравятся мои брючки?
— Мне кажется, они тебе очень идут.
— Мне тоже. Одна проблема: слишком сильно обтягивают, невозможно что-то под них надеть.
— Нам всем приходится нести свой крест.
— Ты считаешь, что брючки слишком откровенные?
— Они непрозрачные, так что, по мне, все нормально.
— Представь, как ты их снимаешь.
— Не могу. Сомневаюсь, что я стал бы их надевать.
Зеленые глаза прищурились.
— Ты голубой?
— А ты шлюха?
— Ничего подобного. Я работаю в магазине запасных частей для автомобилей.
Затем она притихла и, казалось, задумалась. Приняла новое решение и нашла ответ получше. Вскочила со стула, взвизгнула и влепила Ричеру пощечину. Визг был громким, пощечина тоже, поэтому все повернулись посмотреть, что происходит.
— Он назвал меня шлюхой! — завопила Сэнди. — Проклятой шлюхой!
Задвигались стулья, и на ноги быстро начали подниматься громадные деревенские парни в джинсах, рабочих сапогах и клетчатых рубашках. Пятеро.
Девушка победоносно улыбнулась.
— Это мои братья, — заявила она. Ричер молчал. — Ты только что назвал меня шлюхой в присутствии моих братьев.
Парни уставились на Ричера.
— Он назвал меня шлюхой! — верещала девица.
«Правило первое: будь на ногах и в готовности.
Правило второе: покажи им, с кем они связались».
Ричер поднялся медленно и легко. Шесть футов пять дюймов, двести пятьдесят фунтов, спокойные глаза, опущенные руки.
— Он назвал меня шлюхой! — снова взвизгнула девица.
«Правило третье: определи, кто вожак».
Итак, парней пятеро. В любой такой компании есть вожак, два его пылких последователя и двое сообщников, следующих за вожаком без большого желания. Стоит только разобраться с вожаком, а затем с двумя его преданными дружками — и все закончится. Оставшиеся двое просто убегут. Так что понятия «пятеро против одного» просто не существует.
«Правило четвертое: вожак тот, кто делает первый шаг».
Первый шаг сделал громадный, вскормленный на кукурузе парень с копной желтых волос и красным лицом. Он вышел вперед, и остальные выстроились за ним, образовав аккуратный тыл. Ричер тоже шагнул вперед. Недостаток углового столика заключается в том, что он не дает возможности отступать. Но Ричера это вполне устраивало.
«Потому что есть еще и правило пятое: никогда не отступай.
И правило шестое: никогда не ломай мебель».
Если в баре крушат мебель, хозяин вспоминает про страховку, страховым компаниям требуется полицейский протокол, а патрульные наделены особым инстинктом, который заставляет их сначала всех хватать и швырять за решетку, а потом уж разбираться, кто прав. Обычно все сводится к тому, что виноват чужак.
— Он назвал меня шлюхой, — жалобно лепетала девица, словно у нее было разбито сердце.
Она стояла сбоку и смотрела на Ричера, потом на пятерых парней, затем снова на него. Вертела головой с такой скоростью, будто наблюдала за теннисным матчем.
— Выходи, — сказал крупный парень.
— Заплати сначала, — посоветовал ему Ричер.
— Я потом заплачу.
— Ты не сможешь.
— Ты так думаешь?
— Между нами большая разница.
— В чем же?
— Я думаю.
— А ты еще и трепло, приятель.
— Это самая меньшая из твоих проблем.
— Ты назвал мою сестру шлюхой.
— Ты предпочитаешь спать с девственницами?
— Выходи на улицу, или я тебя отделаю прямо здесь.
«Правило седьмое: действуй сам, а не реагируй».
— Ладно, давай выйдем, — сказал Ричер.
Парень улыбнулся.
— После тебя, — заявил Ричер.
— Останься тут, Сэнди, — сказал крупный парень.
— А я не боюсь крови, — ответила она.
— Уверен, что ты ее просто обожаешь, — проговорил Ричер. — Одну неделю из четырех. Тебе сразу легчает, когда ты ее видишь.
— На улицу! — прорычал парень. — Давай!
Он повернулся и принялся подталкивать своих соратников к двери. Те гуськом начали пробираться между столами. Их сапоги громко стучали по деревянному полу. Сэнди пристроилась за ними. Другие посетители старались держаться от парней подальше. Ричер положил на свой стол двадцать долларов и глянул на экран, где шел футбол. Кто-то выигрывал, кто-то терпел поражение.
Ричер последовал за девушкой по имени Сэнди, за ее голубыми брючками из спандекса.
Противники ждали его на тротуаре, выстроившись сплошным полукругом. Примерно в двадцати ярдах к северу и югу стояли столбы с желтыми фонарями и еще один на противоположной стороне улицы. Из-за них возле каждого из парней образовалось три тени, а неоновая вывеска бара окрашивала эти тени в голубой и розовый цвета. Улица была пустой и тихой. Никакого движения и шума, только звуки из бара, приглушенные закрытой дверью.
Погода стояла приятная, было не жарко, но и не холодно.
«Правило восьмое: оцени противника».
