— Встаньте, дорогая!
Ниниана послушно поднялась, а Мари де Шеврёз обошли вокруг стройной фигуры девушки, уже ничем не напоминавшей испуганную замарашку в церкви Сен-Жермен. Только глаза оставались прежними: ясными, прозрачными, излучавшими благородство, но скрывавшими в глубине едва уловимый след недоверия.
— Вас интересует плата, которая потребуется за все, что вы получили, не так ли?
Прекрасная герцогиня разгадала мысли девушки. Она снова указала ей на кресло и сделала знак камеристке оставить их вдвоем. Когда Жавель вышла, герцогиня села напротив Нинианы и так тщательно стала расправлять модные шелковые юбки, как будто ее единственной заботой было не помять их.
— Разве я не права, интересуясь этим? — осторожно спросила Ниниана. — Меня учили, что жизнь не склонна раздавать подарки.
— Верно. Но вы забываете, что уже уплатили по счету. Примите щедрые дары королевы, не спрашивая «почему». Кто чересчур много спрашивает, не пользуется любовью при дворе и подвергает себя опасности…
— Однако…
— Что «однако»? — переспросила Мари де Шеврёз с тонкой улыбкой. — Что же у вас на сердце? Поделитесь со мной, пока мы вдвоем.
— Разве могу я чувствовать себя вне опасности, если Ее Величество практически использует меня для того, чтобы позлить его Высокопреосвященство? Кардинал узнает меня и поймет, что во время визита к нему я солгала! Не обрушит ли он свой справедливый гнев на меня и на моего брата?
В глазах герцогини на миг отразилось искреннее уважение. Она редко встречала женщин, соображавших столь же быстро, как она сама. Придется объяснить юной Камара больше, чем предполагалось.
— Не беспокойтесь о Люсьене. Он сейчас не подвергается непосредственной опасности. То же относится и к вам. Если королева пользуется вашими услугами, то только для того, чтобы сделать следующий ход в партии, разыгрываемой ради процветания Франции, — успокоила Ниниану герцогиня.
— Смотря с чьей точки зрения. Кошка процветает, проглотив невинную мышь! О мыши потом никто и не вспоминает.
Герцогиня рассмеялась.
— Какое же вы упрямое, несговорчивое существо, дорогая Ниниана. И все же вы ошибаетесь в оценке отношений между его Высокопреосвященством и королевой. Кардинал уважает и чтит Анну Австрийскую уже много лет. По одному ее слову он упал бы к ее ногам. Она для него неприкосновенна, и он никогда не допустит, чтобы ей причинили зло, пока он связывает с ней свои надежды. Он даже оберегает королеву от последствий ее собственных неудавшихся заговоров. Ее стремление в свою очередь оградить от беды своих друзей, конечно, раздражает его, однако он и это терпит. Вам не кажется, что иначе я давно была бы в Бастилии? Его Высокопреосвященство хорошо знает о моих отношениях с бедным Шатонёфом. При виде меня у него возникают колики в желудке.
Прямолинейному характеру Нинианы претили подобные уловки, но она поняла, что при дворе они необходимы. До нее ведь тоже долетали слухи о симпатии церковного владыки к королеве, а слабость Ришелье к красивым женщинам даже она использовала при своем визите к нему. То, что и Мари де Шеврёз уверенно ссылалась на его запретные желания, шокировало Ниниану. Разве достойны служителя церкви страсть к замужней королеве и вынесенные со спокойной совестью смертные приговоры?
— Вы смутили меня, — пробормотала Ниниана. — Какие надежды? Вы хотите сказать, что королева не отвергает своего заклятого врага?
Мари де Шеврёз дружески положила свою ладонь на ее руку.
— Королева — молодая, жизнерадостная женщина! Замужняя женщина, чей супруг уже больше десяти лет не приближается к ней. Даже ее трагическое увлечение Джорджем Вилерсом, герцогом Бэкингемским, не задело его. Того ревнивца, который, несомненно, был замешан в убийстве герцога Бэкингемского, звали Ришелье. Его Величество Людовик XIII, наоборот, в свое время не мог решить, кого он в действительности предпочитает: мужчин или женщин. Сейчас он восхищается юной прелестью Мари де Отфор, в чем вы сможете убедиться сегодня вечером. Но хватит придворных сплетен. Забудьте обо всем случившемся и живите сегодняшним днем! Вы рассердите королеву, если после всех оказанных вам почестей появитесь на балу с хмурым лицом. Не так часто подобные события хоть немного оживляют жизнь придворных. Мы должны благодарить прелестную Мари за внезапную тягу монарха к балам. Улыбнитесь, дорогая, или вы забыли посмотреть на себя в зеркало?
Обладавшая тонким чутьем девушка поняла, что за этим предложением скрывается приказание закончить серьезный разговор. Но ей было трудно его выполнить. Уверенность, с которой герцогиня говорила об отсутствии опасности для Люсьена, означала, что ей известно его местопребывание. Почему же она умалчивает о подробностях? Ниниану не привлекала роль придворной дамы и одновременно шахматной фигуры, которую ей предлагали играть при дворе. Мораль придворного общества была столь же сомнительна, как и лояльность королевы, не запищавшей никогда о том, что когда-то она была испанской принцессой, против собственной воли выданной замуж за наследника французского престола. Однако отсутствие крыши над головой, родины и покровителя вынуждало Ниниану принимать любую оказанную ей милость. Она последовала совету теперешней покровительницы и посмотрела на себя в зеркало.
Роскошное платье из тончайшего дымчатого шелка с расшитым листьями и цветами корсажем выглядело великолепно. В середине каждого цветка сверкала жемчужина. Сетка с такими же жемчужинами поддерживала ее локоны. Жавель усилила нежно-розовый цвет губ каким-то таинственным кремом, а ресницы подкрасила у основания углем.
Из зеркала на Ниниану смотрела высокая, элегантная фрейлина. Незнакомка, как призналась она себе. После богатой событиями аудиенции у кардинала Ришелье Ниниана стала другой, совершенно непонятной самой себе. Экзотичной и новой, как улыбка, которую она послушно изобразила на лице, прежде чем последовать за герцогиней де Шеврёз, направившейся прямо в дворцовый зал для балов.
Глава 10
— Вас восхищает мадемуазель де Отфор? Прелестна, не правда ли? Его Величество сравнивает ее с утренней зарей и оказывает ей предпочтение в присутствии королевы, чтобы побольнее задеть супругу. Знал бы он, как безразлично она к этому относится!
Ниниана вздрогнула от испуга. Она оторвала свой взгляд от действительно очаровательного, очень юного существа, флиртовавшего с королем, и посмотрела на придворную даму, произнесшую эти язвительные и бесцеремонные фразы. Перед ней стояла стройная красавица с каштановыми волосами и нежным взглядом карих глаз, совсем не соответствовавшим ядовитым словам. Видимо, моложе двадцати, но старше юной нимфы, у которой Людовик Французский поцеловал в тот момент руку.
