окно в потолке. Будто нарочно выбрав момент, солнце выглянуло из-за туч.
– Как у вас светло, мадам! Даже в зимний день.
– Нам часто приходится рисовать мелкие детали. Поэтому мы стараемся использовать дневной свет на всю катушку.
Голландец направился к ближайшему окну, возле которого стояла чертежная доска Кэт.
– А какой от вас открывается великолепный вид на лондонские крыши! – Незваный гость снова повернулся в ее сторону. Он смотрел на Кэт пристально, без улыбки. – Я сказал вам неправду.
– О чем? – резко спросила она.
– Мой визит к вам не совсем случаен. – Его взгляд скользнул по чертежной доске. – Что это у вас? Как интересно!
Голос ван Рибика оказывал на Кэт удивительное воздействие: что-то в ее душе отзывалось на его звуки – так бывает, когда один колокол отвечает на звон другого или две одинаково высокие ноты, сыгранные на лютне, в чарующем созвучии воспаряют в воздух, словно бы они никак не связаны с инструментом, из которого извлечены. Кэт почувствовала, как кровь приливает к щекам.
– Это всего лишь ранние наброски, сэр, не более того. – Ей вдруг захотелось произвести на гостя впечатление. – Лорд Арлингтон заказал у нас проект еще одного строения.
– Еще одного? Значит, вы уже проектировали для него здания? Даже не сомневаюсь, что у вас много клиентов при дворе. Господину Фэншоу повезло, что он сумел к вам пробиться.
– Мы принимаем самые разные заказы, – с важным видом ответила Кэтрин. – У нас рады любым клиентам, лишь бы они платили за наши услуги.
– А это… кажется, это новый птичник?
Голос ван Рибика прозвучал чуть насмешливо. Тут Кэт сообразила, что голландец, похоже, с самого начала знал, какую именно работу она выполняла для лорда Арлингтона, а значит, он не поленился навести справки. Но даже роскошнейший из птичников, спроектированный для венценосной особы, совсем не тот проект, каким можно хвастаться.
А между тем ее гость склонился над эскизами:
– Два фронтона, колонны… А здесь что? Ряд статуй? Арка? Мадам, да у вас получился не курятник, а настоящий дворец!
Вопреки здравому смыслу Кэтрин снова поддалась соблазну блеснуть перед ним своими достижениями.
– Именно так и задумано. Его светлость желает преподнести этот проект в подарок даме королевской крови.
– Ах вот оно что.
Голландец поднял голову и взглянул на Кэт с улыбкой. Некоторое время он стоял неподвижно и молча глядел на нее. Затем ван Рибик снова застал Кэтрин врасплох, сменив тему так же резко, как прежде взялся за нее:
– Конечно, вы меня почти не знаете, но, пожалуйста, позвольте обратиться к вам с приглашением. Помнится, в театре вы упомянули, что предпочитаете музыку пьесам.
– Да, сэр, – ответила Кэт. – Я очень люблю музыку.
Он глядел на нее так же пристально, как и на ее наброски.
– В таком случае у меня есть для вас предложение. Прошу меня извинить, ведь наше знакомство совсем недавнее, однако жизнь коротка, так зачем же тратить время попусту? Для меня будет большим удовольствием и честью завтра вечером отправиться вместе с вами в Остин-Фрайерс. Один мой друг обещал устроить для нас музыкальный вечер. Вы слышали о месье Грабю?
– Разумеется. Ведь его величество назначил этого человека мастером королевской музыки.
– Мой друг клянется, что Грабю будет играть для нас, – объявил ван Рибик. – Как вам, возможно, известно, обычно он не исполняет музыку в камерной обстановке. Не говоря уже о том, что из-за придворных обязанностей месье Грабю редко удается выкроить время для выступлений в узком кругу. Но мой друг недавно помог ему совершить одну выгодную сделку, и этот концерт – своего рода благодарность за оказанную услугу. – Голландец снова одарил Кэтрин обезоруживающе неотразимой улыбкой. – Надеюсь, увеселения подобного рода вам по вкусу? Составите мне компанию?
Глава 14
Сад перед домом на Слотер-стрит занимал узкое пространство и обладал вытянутой формой. В дальнем конце его располагались конюшня, свинарник и птичий двор. Лев Калибан пока жил в конюшне: чтобы устроить для него импровизированный вольер, внутри установили перегородку с двойной дверью. Первая, внешняя, была изготовлена из прочного дерева. А за ней скрывалась вторая, внутренняя, представлявшая собой решетку из металлических прутьев. Через нее желающие могли поглядеть на зверя. А еще на уровне глаз в перегородке было проделано окошко.
Будучи уже пожилым животным, лев тихонько поскуливал во сне. Его привезли из Африки в трюме корабля голландской Ост-Индской компании. К тому времени как зверя доставили в Англию, шкура его покрылась многочисленными язвами, постоянно сочившимися гноем и доставлявшими льву немало беспокойства.
Господин Фэншоу нанял смотрителя, широкоплечего губастого мужчину по фамилии Брокмор. Сейчас тот говорил хриплым шепотом, видимо полагая, что Мария его не слышит:
– Изучи повадки этих зверюг и делай с ними что хочешь. Они боятся огня и острых предметов. А так целыми днями жрут, срут и спят. Когда есть с кем, то сношаются. А до всего прочего им дела нет. Это вам не люди.
Брокмору помогал сын, скроенный по тем же лекалам, что и отец, только размером поменьше. Каждый день старший и младший Брокморы привозили на тачке дешевое мясо со смитфилдских скотобоен и скармливали его Калибану. После трапезы льва обычно клонило в сон, и смотрители пользовались моментом, чтобы хоть частично вымести из вольера помет, однако не забывали при этом о необходимых предосторожностях на случай, если хищник вдруг захочет на них кинуться. Отведенный Калибану закуток они вычищали полностью только раз или два в неделю.
Сначала господин Фэншоу ходил смотреть на льва по два-три раза в день. Иногда он брал с собой Марию. Девочка изображала благоговение и восхищение, не подавая вида, что лев ей отвратителен – более того, свирепый зверь ее разочаровал. От него исходило зловоние. Он лишился нескольких зубов. Грива свалялась. Калибан почти все время спал, а когда бодрствовал, то уныло бродил туда-сюда по своему вольеру, покачиваясь из стороны в сторону, будто перепил эля и теперь его не держали ноги. А еще он остервенело чесался, порой до крови.
Оживлялся лев только один раз в день – перед трапезой и во время нее. Смотреть, как он вгрызается в мясо, было неприятно, однако это зрелище безусловно впечатляло. В первые недели после того, как льва доставили на Слотер-стрит, в дом стекались желающие взглянуть на заморского хищника.
– Калибан – превосходный образчик берберийского льва, – вещал господин Фэншоу, с гордостью потирая руки. – Второго такого зверя не сыщется во всей Англии. Он один стоит всего Королевского зверинца в Тауэре.
С каждым очередным пересказом история прибытия льва в Лондон обрастала подробностями, и нападение
