Упомянутый выше труд Б. Г.Ш. («Русская мобилизация» и т. д.) дает сводку сообщений, полученных в Г.Ш. в решающие перед началом войны дни, начиная с 26 июля 1914 г.
Для каждого дня указывается, какие выводы делались из поступавших сообщений и какие соответственно принимались меры с немецкой стороны. Эти данные доказывают, что Германия, стремясь сохранить мир, принимала свои контрмеры на сколько возможно позднее и что дальнейшее промедление в принятии этих контрмер могло тяжело отразиться, на безопасности собственных пограничных районов. В отношении частностей я должен отослать интересующегося к этому труду. Здесь же возьму из него только наиболее важное.
На серьезность положения уже указывали сообщения, полученные 26 июля. С этого дня входил в силу подготовительный к войне период в отношении обеих категорий мероприятий.
27 июля нам стало точно известно, что Россией предприняты чрезвычайные военные меры. Мы же в связи с этим ограничились только усилением охраны железных дорог в пограничной полосе за счет гражданских служащих.
28 июля поступили еще более тревожные сообщения о запрещении вывоза лошадей, подготовке подвижного состава и охране железных дорог. Русский военный министр вечером 26 июля дал честное слово германскому военному атташе, что никакого приказа о мобилизации еще не издавалось, приняты лишь подготовительные меры, запасные еще не призывались и лошади еще не набирались. Наш военный атташе держался того мнения, что хотя мобилизация еще не объявлялась, по зато предприняты уже крупные меры по подготовке к ней.
29 июля днем начальник русского Г.Ш. ген. Янушкевич сообщил германскому военному атташе, что военный министр поручил ему еще раз подтвердить, что все осталось так, как было три дня тому назад. Он дал честное слово, что ни люди, ни лошади не набирались. Военный атташе считал это попыткой ввести его в заблуждение. Другие полученные в этот день сведения позволили заключить, что хотя фактически приказ о мобилизации еще не издавался, тем не менее тайные военные мероприятия по подготовке к мобилизации в России сделали большие шаги вперед. Со стороны Германии в этот день были изданы приказы о возвращении войск с учебных плацев в места стоянок, о возвращении отпускных и об охране угрожаемых железнодорожных участков.
Фактически приказ о призыве в России запасных всех возрастов в Одесском, Киевском, Московском и Казанском военных округах и во флоте был отдан 29 июля. Этим заканчивались в означенных округах последние мероприятия по подготовке к мобилизации.
Из сообщений, полученных у нас по этому поводу 30 июля, приходилось заключить, что 29-го в Одесском, Киевском и Казанском военных округах мобилизация уже началась, в Варшавском округе она, невидимому, предстояла в ближайшие дни, а о Виленском и Петербургском военных округах определенных сведений не имелось. Кроме того, поступали сведения об угрожающей группировке на границе кавалерийских частей и о больших передвижениях из тыла к границе.
Фактически общий приказ о мобилизации в России был отдан днем 30 июля. (Генигер на стр. 123 говорит, что в окончательной форме общая мобилизация, начатая 30-го против воли царя, была санкционирована им только утром 31-го). Приказом о мобилизации призывались под знамена во всех военных округах Европейской и Азиатской России все резервисты и запасные 1-й очереди. 31-е июля было определено первым днем мобилизации. В Германии 30 июля была приведена на боевое положение пограничная охрана и было при-ступлено к работам по вооружению крепостей.
По полученным утром 31 июля сведениям выяснилось, что и в соседних с Германией Варшавском и Виленском военных округах мобилизация объявлена. После того в час дня в Германия было объявлено положение, «угрожающее военной опасностью». 31-е июля фактически было уже первым днем мобилизации.
1-го августа с очевидностью выяснилось, что еще до приказа о мобилизации русская армия тайно выполнила все приготовления к войне. Официальная мобилизация была в ходу с 31 июля. Семь кавалерийских дивизий сгруппировались вблизи границы и были готовы напасть на Германию. Уже в течение нескольких дней многочисленные эшелоны двигались из внутренних областей России к границе. Патрули в четырех местах перешли нашу границу. Только теперь 1 августа в 5 ч. пополудни его величество Кайзер решился отдать приказ о мобилизации.
Мнение, которое мы себе составили о русских подготовительных к мобилизации мероприятиях, вполне подтвердилось.
Призванные на учебные сборы после роспуска старшего возраста весной 1914 г. были задержаны под знаменами. Благодаря предварительным мероприятиям и вошедшему в силу с 26 июля подготовительному к войне периоду, все полевые войска Европейской России были приведены на военное положение. Фактически это являлось общей мобилизацией. Находившиеся в Сибири 5.5 арм. корпусов и без того имели уже приблизительно численность военного времени. Предписанная 29 июля частичная мобилизация в Одесском, Киевском, Московском и Казанском военных округах захватывала 2/3 Европейской России и в связи с готовностью сибирских корпусов никоим образом не являлась, следовательно, направленной только против Австро-Венгрии, а представляла большую угрозу и для Германии. Даже после того, как был объявлен приказ об общей мобилизации, Россия все еще не объявляла войны. Теперь уже мы знаем из захваченных бумаг, что это было сделано преднамеренно: «Может оказаться очень выгодным произвести развертывание, не начиная еще открытых военных действий, чтобы не отнять у противника последней надежды на то, что война еще может быть избегнута. Наши намерения должны маскироваться притворными переговорами, чтобы возможно больше усыпить опасения противника. Подобные меры, если они дадут возможность выиграть несколько дней, должны быть безусловно приняты. Для этой цели установившееся мнение о том, что объявление мобилизации равнозначаще началу войны, должно быть отброшено». Из этого вытекает, что мы, надеясь поддержать мир, задерживали принятие контр – мер до последних пределов, совместимых с безопасностью государства.
В отношении нашего операционного плана мы из-за этих соображений зашли слишком далеко. Потеря каждого дня могла оказаться роковой.
Развертывание русских в 1914 г. совершилось в общем именно так, как мы и предполагали.
В отношении боевой готовности России к войне, как показала действительность, мы ошибались в положительную сторону.
Неманская армия начала переход границы 17 августа. Главные силы Наревской армии перешли границу 21 августа.
Как мы и ожидали, большая часть войск Московского и Казанского военных округов развернулась против Австрии. Сибирские корпуса не были оставлены против Японии, Туркестанские корпуса были также подтянуты, а Кавказские корпуса появились раньше, чем предполагалось.
План войны 1912 г., ставший известным во время мировой войны в 1914 г., сохранял еще силу. Согласно этого плана предполагалось, что главные силы немцев будут прикованы на Западе, но все же допускались, что, несмотря на это, немцы «начнут войну нападением на русские области, так как они превосходят русских в быстроте мобилизации и сосредоточения».
Но вместе с тем был подготовлен и второй план развертывания на тот случай, если бы главные силы немцев были направлены против России. Здесь этот план может быть оставлен без рассмотрения.
Главные силы русских должны были быть направлены против Австрии. Против Германии была двинута 1-я армия на Средний Неман и 2 я армия – на линию Гродна – Белосток. Ломжа. Мазурские озера должна была обойти с севера Неманская армия (левый фланг ее должен был пройти через Ангербург – Растенбург) и с запада Наревская армия (правый фланг которой должен был пройти через Иоганисбург – Зенсбург). В действительности же в группировке армии в августе 1914 г. произошли изменения в связи с образованием еще Варшавской армии, которая предназначалась, по-видимому, для отражения наступления немцев с линии Тори – Познань, а затем для перехода самой в наступление в этом направлении. Благодаря этому, части Варшавской армии приняли участие в решительных боях в Восточной Пруссии и, главным образом, у Танненберга («Франц. Русское наступление против Германии в августе 1914 г.» изд. 1920 г., т. 2-й).
Возражения против суждений Генерального Штаба
Б.Г.Ш. якобы недооценивал русскую армию в целом и ее боевую готовность в частности.
Полк. Иммануэль утверждает:
«Российская Империя и ее армия считались в Германии отсталыми и гнилыми. К голосам, раздававшимся относительно положительных сторон постановки военного дела в России, не прислушивались или отвергали их, – одним словом в военных кругах Германии считалось решенным, что в случае мировой войны серьезной опасности с русской стороны нельзя было ожидать раньше нескольких месяцев после начала войны. Официальная осведомленность следовательно хромала. Если Россия уже в течение нескольких месяцев под всякими предлогами начала производить мобилизацию и развертывание, то по справедливости русские заслуживают за это меньше упреков, чем политические и военные представители Германии в России, которые ничего не замечали и не сообщали по этим вопросам ничего определенного».
