С ужасом глядя на это зрелище, Кравчик выронил из рук трубку и подошел к окну. Со всех сторон к его автомобилю бежали люди, а он смотрел на их лица, полные ужаса и не мог поверить, что все это происходит наяву. Потом он представил себе, что на месте этого несчастного русского должен был сидеть он, и его прошиб холодный пот. И тут он испугался. Ведь люди, которые устроили этот взрыв, наверняка где-то рядом, они снуют сейчас среди тех людей на площади, и попадаться им на глаза вовсе не стоит. Поэтому Кравчик в последний раз взглянул на горящий «Фиат» и побежал к противоположному выходу из Дворца культуры. Учитывая, что внимание людей было приковано к автомобилю, никто из них не заметил, как из дальнего выхода на улицу выбежал человек с тростью в руках и бросился бежать прочь от здания Дворца.
21 июля 1974 года, воскресенье, Варшава, госпиталь МВД
Следователь Збигнев Вуйчик примчался в госпиталь по срочному вызову, который поступил к нему от самого главрача этого медучреждения. По словам медика, час назад пришел в себя Хенрик Возняк и первое, что попросил – немедленно пригласить к нему Вуйчика. Поэтому, на ходу приняв от дежурной медсестры халат, следователь набросил его на плечи и уже спустя пять минут вбежал в палату, где лежал его коллега. Следом за ним туда же вошел и главврач, но Возняк, увидев его, слабым голосом попросил медика оставить их со следователем наедине. И главврач, не говоря ни слова вышел, плотно закрыв за собой дверь.
– Ну, как ты, Хенрик? – первое, что спросил у больного Вуйчик, присев на стул рядом с его кроватью.
– Времени на сантименты у нас нет, поэтому слушайте меня внимательно, – произнес в ответ сыщик. – Моя версия о причастности Кравчика к убийству той старушки в лесу полностью подтвердилась – это был именно он. И в лесу он пристреливал винтовку, с помощью которой собирается убить Брежнева. Да, да, пан Вуйчик, именно советского генсека и никого иного. И люди, которые в меня стреляли это подтвердили – я слышал их разговор, лежа в багажнике машины со связанными руками. Именно потому, что я напал на его след, Кравчик и вынес мне смертный приговор – послал ко мне двух убийц из числа своих подельников-чилийцев.
Услышав это, Вуйчик встал со стула и, подойдя к окну, открыл одну из его створок. После чего достал из кармана пачку сигарет и закурил, несмотря на то, что рядом лежал больной. Выпуская дым в окно, следователь наконец произнес:
– Если бы это говорил мне не ты, а кто-то другой, я бы счел его за сумасшедшего. Ведь то, что ты говоришь, не поддается разуму. Анджей Кравчик – наш национальный герой! Как об этом доложить прокурору я ума не приложу – он мне просто не поверит.
– Но если вы не доложите ему, то Кравчик убьет Брежнева. Если еще не убил?
– Не беспокойся, жив твой генсек – сегодня он был с визитом на Варшавском металлургическом заводе.
– Но это не значит, что Кравчик откажется от своей затеи – не убил сегодня, так убьет завтра. Он просто выжидает удобный момент.
После этих слов Вуйчик сделал еще пару нервных затяжек, после чего выбросил окурок в окно и закрыл его на щеколду.
– Хорошо, я немедленно свяжусь с Генеральным прокурором, – направляясь к двери, произнес следователь. – А ты лежи и ни о чем не беспокойся – все, что надо, ты уже сделал.
Спустя пять минут Вуйчик был уже в кабинете главврача, где попросил разрешения позвонить с его телефона. При этом снова обратился к медику с просьбой на время покинуть помещение. Когда тот ушел, следователь набрал номер дежурного в Генеральной прокуратуре и, представившись и назвав ему номер своего служебного удостоверения, попросил соединить его с Генеральным прокурором.
– Он занят, – последовал немедленный ответ.
– Я понимаю, что у него много дел и без меня, но мой звонок относится к разряду чрезвычайно важных, – четко выговаривая каждое слово, произнес Вуйчик. – Речь идет о жизни нашего высокого гостя – Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Брежнева. Если вы меня сейчас же не соедините с прокурором, то это грозит нам международным скандалом.
Услышав эти слова, дежурный стушевался и тут же сменил свой прежний, высокомерный тон, на более доброжелательный и попросил следователя оставаться на линии. А спустя минуту Вуйчик услышал в трубке голос Генерального прокурора:
– Я вас слушаю.
– Говорит следователь Варшавской воеводской прокуратуры Збигнев Вуйчик. Моя информация может показаться вам неправдоподобной, но она исходит из надежного источника. По добытым им сведениям, готовится покушение на Леонида Брежнева. В роли убийцы выступает никто иной, как Анджей Кравчик.
Сказав это, следователь рассчитывал услышать в лучшем случае недоумение, в худшем – поток брани. Но на другом конце провода внезапно наступило… молчание. Оно длилось так долго, что Вуйчик спросил:
– Вы меня слышали, пан Генеральный прокурор?
– Я вас прекрасно слышал, – последовал немедленный ответ. – А вы телевизор сейчас не смотрите? Если он у вас под рукой, то советую его включить.
Продолжая держать в руке трубку, Вуйчик подошел к телевизору, стоявшему в правом углу от стола, и нажал на тумблер. И тут же на экране возник портрет Анджея Кравчика в траурной рамке. А скорбный голос диктора сообщил, что знаменитый боксер, национальный герой Польской Народной Республики, погиб в результате несчастного случая два часа назад в Люблине. Слушая это сообщение, Вуйчик опустился на стул и машинально положил трубку на телефонный аппарат.
22 июля 1974 года, понедельник, окрестности Люблина
Утром на шоссе недалеко от Люблина Кравчик встретился с Луисом Кальдероном. Боксер все-таки дозвонился до него вчера вечером и тот никак не мог поверить в то, что слышит голос своего компаньона:
– Только что в новостях передали, что ты погиб во время взрыва, – чуть ли не кричал в трубку чилиец.
– Как видишь, я жив-здоров, – усталым голосом вещал в трубку Кравчик. – Поэтому садись в автомобиль и выезжай сюда, в Люблин.
После этого разговора минуло пять часов (именно столько занимала дорога от Варшавы) и вот теперь компаньоны сидели в салоне «Фольксвагена» и обсуждали случившееся.
– Кому понадобилось тебя убирать? – в который раз задавал вслух один и тот же вопрос Кальдерон, дымя сигаретой в открытое окно. – Может, ты где-то прокололся?
– Я прокололся только в одном случае – когда на меня вышел тот дотошный сыскарь, – ответил Кравчик. – Но вы же его убрали?
– Без вариантов – я лично всадил ему две пули в спину. Он гниет теперь в канаве у шоссе под Варшавой. К тому же, если бы это было связано с ним, то тебя не стали бы взрывать – тебя бы просто арестовали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
