Поэтому сегодня полтора часа наедине с ним в тесном салоне машины, после зажегшего кровь поцелуя, были сущей пыткой, и, похоже, не для меня одной. Я видела, как побледнели пальцы, вцепившиеся в руль, а на сильной, покрытой ровным загаром шее моего спутника отчетливее стала выделяться напряженная мышца. Влад нервничал не меньше меня, притяжение было обоюдным.
В глазах потемнело, дышать стало тяжело, и я зажмурилась, пытаясь сохранить остатки рассудка. Начиналось то, о чем предупреждала Елена Владленовна, – второй неприятный сюрприз. Я теряла над собой контроль, уступая место сущности Вероники, засевшей где-то глубоко в моем рассудке. Я чувствовала, как нечто чужеродное и пугающее пытается подчинить себе мои действия и мысли, я начинала думать и вести себя, как моя соперница, и это было по-настоящему страшно, потому что я не могла понять, где заканчиваются мои собственные желания и начинаются ее. Я боялась, что однажды стану бесправным придатком в собственном теле, которым начнет управлять соперница. Я не слышала в голове ее голоса, она не указывала мне, что делать, просто я медленно, но неумолимо становилась ею, перенимая характер и манеры поведения, сегодня это заметил даже Влад. Если победит Вероника, она приберет к рукам Влада и разрушит существующий мир, как этого желает Шеша.
Подобная перспектива казалась такой ужасной, что я постоянно была начеку и в меру сил пресекала попытки моей соперницы вылезти наружу и диктовать свои условия. Проблема в том, что с каждым днем это становилось делать все сложнее и сложнее, и я опасалась, что, возможно, не во всем стоит винить соперницу. Может, это не мой характер меняется под воздействием сущности Вероники, а я сама становлюсь другой.
Прощание у центрального входа лицея вышло неловким. Я была слишком увлечена своими невеселыми мыслями, а Влад – своими. Я с грустью посмотрела на его мрачный профиль и, не удержавшись, чмокнула в щеку, но не учла, что он может повернуться, и нечаянно скользнула по теплым, пахнущим апельсином и корицей губам. Снова накатило волнение и захотелось большего, поэтому пришлось поспешно выскочить из салона автомобиля.
– Осторожно, глаза! – донеслось мне в след.
«Вот черт!» Я замерла возле машины и зажмурилась, пытаясь привести в порядок дыхание, досчитала до десяти и медленно разлепила веки, торопливо нащупывая в кармане маленькое зеркальце. Зрачки приняли свою обычную форму, значит, все нормально и можно, не опасаясь, двигаться дальше.
На ступенях длинной, ведущей к центральному входу лестницы, как всегда, было много народа, и большинство из лицеистов с интересом смотрели на меня. Все почему-то считали, что Вероника ушла из лицея по причине нервного срыва, который произошел у нее из-за расставания с Владом. Основной причиной расставания, безусловно, называли меня и теперь с интересом наблюдали за тем, как мы с Владом шарахаемся друг от друга по коридорам. Веронику в лицее любили, а меня не очень. Даже Ксюха смотрела на меня косо, а я не могла ее за это осудить, потому что на самом деле я поступила с Вероникой намного хуже, чем думали остальные.
Глава 2
Горечь воспоминаний
Влад
С некоторых пор на крыше стало совсем неуютно – похолодание и снег убили все очарование этого места. На перилах образовалась скользкая ледяная корка, а по открытой площадке гулял порывистый ноябрьский ветер. До наступления зимы оставались считаные дни, и два времени года яростно боролись друг с другом. Затяжной осенний дождь днем переходил в мокрый снег, к вечеру на лужах появлялось хрупкое стекло льда. Размешанная за день грязь на тропинках вокруг лицея превращалась к ночи в полосу препятствий, состоящую из промороженных ямок и холмиков.
Сейчас к пронизывающему до костей ветру прибавился мелкий, колючий снег, горстями летящий в лицо. Влад сунул руки в рукава короткого шерстяного пальто, поежился, но не сдвинулся с места. Отвратительная погода была под стать настроению парня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он слишком много времени провел в небытии, в одиночестве. Поэтому чересчур трепетно относился к привязанностям аватара, мир которого составляли: не самый заботливый отец – Анатолий Григорьевич Катурин (он же Шеша), лучший друг – Ян, он же бог подземного мира Ями, и любимая девушка – Вероника. Алина ворвалась в этот закрытый мирок стремительно и нагло, спутав все карты, поставив Влада перед непростым выбором, совершая который, он, видимо, серьезно ошибся.
Нет больше лучшего друга – он предал. Именно по его вине перестала существовать Вероника, а Алина так и осталась несбыточной мечтой. Сейчас даже в большей степени, чем раньше, а Шеша… Шеша очень скоро поймет, что Влад не собирается ему помогать рушить существующий мир. Незачем. Парень понял, что месть не принесет удовлетворения или облегчения. Только пустоту, которой и так слишком много вокруг. Но разве объяснишь это жаждущему власти королю нагов? Он обозлится и в ближайшее время будет искать возможность отыграться на своем воспитаннике.
Боль от предательства Яна была самой сильной. Он тот, кого Влад привык называть другом – единственным другом. Хотя кто знает, быть может, дружили не бог смерти Яма и презренный змей Вритра, а две человеческие аватары. Влад не знал ответа на этот вопрос. Ян сильно отличался от всех богов, вполне возможно, что причина этого отличия крылась в его прошлом. Он единственный когда-то был человеком, пусть много тысячелетий назад, но все же память о том времени сохранилась. Яме, как бы он ни пытался это скрыть, были доступны неведомые другим богам чувства и эмоции.
Влад хорошо помнил тот день, когда маленьким испуганным мальчиком пришел в унылое каменное здание лицея. Все здесь казалось страшным, чужим и пугающим. Змей Вритра, поселившийся внутри хрупкого тела, прекрасно понимал, зачем он здесь, а вот маленький Влад – нет. Он хотел тепла, мечтал увидеть маму, стать обычным малышом и пока не знал, что это невозможно и ему придется всю жизнь искать баланс между своей божественной сущностью и хрупкой человеческой аватарой. И попеременно верх будет брать то одна, то другая ипостась, делая настроение переменчивым, характер – состоящим из контрастов, а самого Влада неуживчивым.
Молодой, веселый парень Ян был первым, кто обратил внимание на малыша. Именно он лучше всех понимал его проблемы и общался не только с Вритрой, но и с его хрупкой, несчастной оболочкой. То ли потому, что сам прошел перевоплощение, пусть и несколько сотен лет назад, то ли потому, что лучше всех понимал людей и у него самого некогда были дети.
Эта странная дружба, зародившаяся пятнадцать лет назад, была самым ценным для Влада. Ян стал не просто другом, но и старшим товарищем, практически братом. Его предательство оказалось неожиданностью. Теперь в голову закрадывалась мысль – а доброта, сочувствие, дружба? Были ли они? Или это всего лишь игра? А может быть, слабая аватара забавного человеческого детеныша являлась игрушкой для скучающего бога?
Влад вообще заметил, что стал в последнее время чересчур чувствительным ко всему происходящему в этом мире. Слишком сильное влияние на него оказывала аватара, и он не мог от этого влияния избавиться, а может, просто не хотел. Заманчиво заново открывать настоящие, неподдельные чувства, недоступные прожившему слишком долго богу.
– Зачем явился? – бросил Влад, не меняя позу. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать, как за спиной неслышно появился Ян. Говорить с предателем не хотелось, Влад успешно избегал его всю неделю. Ян занимался чем-то своим и почти не появлялся в лицее, но сейчас, видимо, захотел поговорить.
– Тебе несвойственно извиняться…
– Мы все меняемся. Даже я.
– Я пришел извиниться.
– Твое извинение вернет Веронику? – безразлично поинтересовался Влад. – Или, быть может, даст мне шанс быть вместе с Алиной?
– Я думал, любимая королева нагов и возможность отомстить старым богам сделают тебя счастливым.
– Ты зря думал за меня. Я не просил об этом, – жестко бросил Влад и развернулся, гневно сверкая глазами.
