я буду называть вас Таннером?
– Боюсь, вы можете называть меня как угодно.
– Ах вот оно что… У вас легкая амнезия? Я правильно угадала?
– Легкая? Ну да… мягко говоря.
Послышался вздох.
– Что ж, для этого мы здесь и находимся. Именно для этого. Мы вовсе не желаем подобного нашим клиентам… но если, не дай бог, это с ними приключается, то они попадают в наилучшие условия. Впрочем, едва ли у них бывает хоть какой-то выбор… Ах, опять я сбилась, верно? Постоянно сбиваюсь. Вы и без того растеряны. Видите ли, мы не ожидали, что вы встанете так скоро, поэтому вас никто не встретил. – Снова вздох, но на этот раз более деловитый. Мне представилось, как она оправляет воротничок, приступая к работе. – Значит, так. Вы в безопасности, Таннер, но вам лучше находиться возле дома, пока кто-нибудь не придет.
– Почему? Что со мной случилось?
– Ну, начнем с того, что вы совсем голый.
Я кивнул:
– А вы не совсем робот, угадал? Впрочем, извините, у меня не слишком изысканный юмор.
– Вам ни к чему извиняться, Таннер. Абсолютно естественно и закономерно, что вы слегка дезориентированы, ведь ваш сон длился так долго… Физически вы не пострадали, во всяком случае, я не вижу признаков… – Она помолчала, затем продолжила, словно стряхнув задумчивость: – Однако психически… Впрочем, этого следовало ожидать. Такого рода кратковременная потеря памяти случается гораздо чаще, нежели они пытаются нам внушить.
– Я рад, что вы сказали «кратковременная».
– Обычно это слово оказывается к месту.
Я улыбнулся. Интересно, она пытается шутить или просто приводит факт, основанный на статистике?
– Кстати, кого вы подразумеваете под словом «они»?
– Разумеется, тех, кто вас сюда доставил. Ультра.
Присев на корточки, я покатал в пальцах травинку, измазал большой палец зеленой кашицей, понюхал ее. Если это имитация, то исключительно правдоподобная. Боевые симуляторы могут отдыхать.
– Ультра?
– Да, Таннер. Вы прибыли сюда на их корабле. Вас заморозили на время путешествия. А теперь у вас амнезия.
При этих словах один из осколков моей памяти кое-как встал на место. Где-то я слышал про «талую амнезию» – то ли недавно, то ли очень давно. Похоже, моя собеседница говорит правду. В этом случае она киборг из экипажа звездолета.
Я попытался еще что-нибудь найти в памяти, но это напоминало блуждание в тумане, хоть я и ощущал уколы воспоминаний – хрупких неживых деревьев, тянущих закоченелые ветви в стремлении воссоединиться с прошлым. Рано или поздно я смогу побродить по этой чаще.
Но пока я вспомнил лишь заверения в том, что со мной не случится ничего страшного, что талая амнезия – это просто очередная байка и на самом деле такое происходит крайне редко.
Значит, имеет место как минимум некоторое искажение фактов. Впрочем, если назвать потерю памяти вполне обычным сопутствующим явлением, это наверняка плохо скажется на бизнесе.
– Не думаю, что ожидал подобного, – сказал я.
– Забавно, но этого почти никто не ожидает. Тяжелее всего с теми, кто даже не помнит, что имели дело с ультра. Но ведь с вами не так?
– Верно, – подтвердил я. – И это меня, заметьте, весьма радует.
– Что именно?
– Мысль о том, что какому-то бедолаге пришлось еще хуже, чем мне.
– Хм-м, – протянула она с ноткой неодобрения. – Таннер, я не уверена, что это правильный взгляд на ситуацию. С другой стороны, ваше выздоровление едва ли займет много времени. А теперь почему бы вам не вернуться в дом? Там вы найдете подходящую одежду. Здесь, в хосписе, не слишком стыдливые нравы, но вы можете простудиться и умереть.
– Я не нарочно, поверьте.
Любопытно, как бы она оценила мои шансы на скорое выздоровление, признайся я, что сбежал из дома, до полусмерти напуганный деталью интерьера?
– Не сомневаюсь, – согласилась она. – Но извольте одеться, а если одежда вам не понравится, мы сможем ее заменить. Я скоро приду вас проведать.
– Спасибо. Кстати, а кто вы такая?
– Я? Можно сказать, всего лишь крошечная шестеренка в огромном механизме, созидающем милосердие. Сестра Амелия.
Ясно, что я не ослышался, когда она произнесла слово «хоспис».
– А скажите, сестра Амелия, где именно мы находимся?
– Ах да, конечно. Вы находитесь в хосписе «Айдлвилд», под присмотром монашеского ордена ледяных нищенствующих. Некоторые предпочитают называть это блаженное заведение гостиницей «Амнезия».
Я никогда не слышал ни о гостинице «Амнезия», ни об официальном названии этого места, не говоря уже об ордене ледяных нищенствующих.
Когда я возвращался в домик, робот следовал на почтительном расстоянии. У двери я замедлил шаг. Как это ни глупо, страх будто дожидался за дверями, чтобы вцепиться в меня с прежней силой. Я посмотрел на нишу. Снова мне казалось, что неизвестная тварь затаилась там, свернувшись кольцами, и следит за мной с какими-то недобрыми намерениями.
– Просто оденься и выйди отсюда, – велел я себе вслух и отметил, что говорю на кастеллано. – А когда придет Амелия, скажи ей, что тебе необходима психотерапия. Она поймет. Такие вещи наверняка случаются часто.
Я осмотрел вещи, лежащие в комоде. Ничего необычного – и абсолютно ничего знакомого. Все простое и, похоже, ручной работы: черный джемпер с клиновидным вырезом, мешковатые брюки без карманов и пара мягких туфель, пригодных для прогулок по лужайкам, но не более того. Одежда подошла мне идеально, но от этого показалась почему-то еще более непривычной.
Я обыскал комод, надеясь найти чьи-нибудь личные вещи, но, кроме одежды, в нем не было ничего. Глубоко разочарованный, я сел на постель и уткнулся в оштукатуренную стену взглядом, но вскоре он опять перебрался к маленькой нише. После нескольких лет «заморозки» химия моего мозга, вероятно, пыталась вернуться в равновесное состояние. А я тем временем знакомился с ощущением психопатического страха. Было сильнейшее желание свернуться клубком, отгородиться от окружающего мира. Меня удерживал лишь холодный довод рассудка: я ведь бывал и в худших ситуациях, сталкивался с опасностями под стать тем, которые мое больное воображение поселило в этой пустой нише, – и всегда успешно справлялся. Не важно, что на ум не приходило ни одного конкретного случая. Достаточно знать,
