— Что именно? — спросили она.
— Кипятить воду, — пояснил он.
— Это для кофе, — сказала она серьезным голосом.
— Понимаю, — сказал он. — Я просто пошутил. Полагаю, не стоит шутить, если кто–то плохо себя чувствует.
Она уселась за стол, положила на него руки, а потом опустила на руки голову.
— Вы живете здесь, в городе? — спросила она.
— Нет, — сказал он. — Я приехал из Рино.
— А знаете, что я сделаю? — сказала она. — Добавлю себе в кофе немного коньяку. Я видела бутылку на верхней полке шкафа. Не достанете ли? Ее запихнули так, чтобы никто не смог ее найти, если просто заглянет.
Он, сама любезность, достал ей бутылку. Та была не открыта. Сьюзан долго ее рассматривала, читала надписи на этикетке, подносила бутылку к свету. Вода на плите закипела.
— С виду ничего, — сказала она. — Пег возражать не станет. Наверное, ей кто–то подарил. Хотя я все–таки сначала попробую.
Она отдала ему бутылку, и он понял, что должен ее открыть.
Бутылка оказалась закупоренной пробкой, и ему пришлось нелегко. Пришлось зажать бутылку между колен, сгорбиться, как какое–то животное, и, просунув нож в кольцо штопора, ухватиться так, чтобы тянуть изо всех сил. Пробка поднималась понемногу, а под конец выскочила из горлышка, сразу же расширившись. Что–то в этом показалось ему обидным, и он встал, держа только штопор и не притрагиваясь к пробке.
Сьюзан все это время критически за ним наблюдала. Потом, когда он вытащил пробку, она налила в чашку кипятку, размешала в нем ложку растворимого кофе и добавила немного коньяку.
— Попробуйте и вы, — сказала она.
— Нет уж, спасибо.
Ему не нравился коньяк, особенно французский. Повернувшись к ней боком, он поправлял рукава, которые измялись из–за дерганий.
— Вы что, слишком молоды?
— Вовсе нет, — проворчал он. — Просто на мой вкус он чересчур сладок. Я пью скотч.
Кивнув, она поставила перед собой свой cafe royal [172]. После первого же глотка, содрогнувшись, отодвинула его в сторону.
— Не могу такое пить, — сказала она.
— Вам надо показаться доктору, — сказал он. — Выяснить, насколько это серьезно.
— Терпеть не могу докторов, — заявила она. — И так знаю, что это несерьезно. Просто что–то психосоматическое. Потому что я беспокоюсь, тревожусь из–за распада моего брака. Я стала такой зависимой от Уолта. Я с ним была как ребенок: предоставляла ему принимать все решения, а это неправильно. Если что–то шло не так, я во всем винила его. Это был порочный круг. Потом мы наконец оба поняли, что мне надо освободиться и снова попробовать жить самостоятельно. По–моему, я не была готова к замужеству. Чтобы стать к нему готовой, необходимо достичь определенной стадии. А я ее не достигла. Просто думала, что уже готова.
— Как долго вы были замужем? — спросил он.
— Два года.
— Это долго.
— Да не очень–то, — сказала она. — Мы все еще продолжали узнавать друг друга. А вы женаты, мистер… — Его имя так и не огласилось.
— Стивенс… — напомнил он ей. — Брюс.
— Мистер Стивенс? — закончила она.
— Нет, — сказал он. — Я какого думал об этом, но хочу подождать, пока не достигну полной определенности. Не хочу ошибиться в таком серьезном деле.
— Разве вы не всерьез ухаживали за Пег Гугер?
— Какое–то время, — сказал он. — В прошлом году или вроде того.
— Вы тогда жили здесь?
— Да, — сказал он невнятно, не желая портить иллюзии относительно того, что прибыл из Рино.
— Вы приехали, чтобы повидать Пег?
— Нет, — сказал он. — Так, заехал по пути, я сейчас в деловой поездке.
После чего он рассказал ей о Бюро потребительских закупок, о том, чем занимается оно и чем занимается он сам. Поведал, что оно продает товары со средней скидкой в двадцать пять процентов, что ему нет нужды в рекламе, что накладные расходы низки, потому что не приходится тратиться на обустройство витрин и обслуживание множества оборудования, поскольку это единое, огромное и длинное одноэтажное здание, вроде фабрики, с прилавками, обслуживаемыми приказчиками, которым не требуется даже носить галстуки. Объяснил, что дисконтный дом никогда не держит полные линейки, а только те товары, которые можно приобрести достаточно дешево. Товары эти появляются и исчезают в соответствии с тем, что именно удается заполучить закупщикам.
А прямо сейчас, сообщил Брюс, он приехал сюда, в Бойсе, чтобы разведать цены на складе автомобильного воска.
Это ее заинтриговало.
— Автомобильный воск, — сказала она. — Неужто? Пять сотен миль ради автомобильного воска?
— Отличная вещь, — сказал он. — Восковая мастика.
Дело в том, пояснил он, что восковая мастика теперь не так хорошо продается, поскольку для ее использования требуется слишком много усилий. Сейчас появились новые силикаты, которые можно наносить, а затем сразу стирать. Но ничем не достигнуть такой полировки, какую дает добрая старая восковая мастика, из жестянки, а не из бутылки или спрея, и об этом знает каждый автолюбитель — или же полагает, что знает. И по дисконтной отпускной цене в девяносто центов за упаковку воск вполне пошел бы. Любой согласится провести целую субботу, втирая его в свою машину, чтобы сэкономить доллар на том, что, как ему известно, было бы розничной ценой.
Она внимательно его слушала.
— А как много придется заплатить вам?
— Мы предложим продать нам оптовую партию, — сказал он. Его босс велел ему начать с сорока центов и дойти максимум до шестидесяти. И, разумеется, если воск окажется слишком старым, если он засох, то сделка не состоится.
— И вы повсюду разъезжаете, чтобы делать такие закупки? — спросила Сьюзан.
— Повсюду. На восток до самого Денвера, ну и по всему Побережью. Вплоть до Лос–Анджелеса. — Он нежился в лучах своего величия.
— Очаровательно, — сказала она. — И никто не знает, где вы добываете то, что продаете. Наверное, обычные розничные торговцы очень на вас злятся и хотели бы знать, не продают ли вам их поставщики товары с большими скидками, нежели им.
— Так оно и есть, — подтвердил он. — Но мы никогда не раскрываем своих поставщиков. — Он понял, что разглашает информацию, которую обычно держат в тайне. — Иногда, само собой, мы получаем товары непосредственно от местных оптовиков, по их цене. А по–настоящему хорошая сделка — это поехать к производителю (у нас есть свои большие грузовики) и купить товар прямо там, по оптовой цене или даже ниже. И еще, когда разоряется какая–нибудь розничная торговая точка, мы скупаем товары там. Или избытки, которые не пользуются спросом. Или даже старые товары.
Сидя за столом, Сьюзан Фейн двигала своей чашкой кофе с коньяком так медленно и уныло, что он понял: его рассказы подействовали на нее удручающе.
— И такие сделки происходят постоянно? — тихо проговорила она. — Неудивительно, что я ничего не могу добиться.
— Вы же не занимаетесь розничной торговлей, — сказал он. — Верно?
— Да так, — апатично отозвалась она. — Время от времени продаю пару лент для пишущих машинок да по нескольку листов копирки.
Она поднялась, отошла и встала, глядя на него со скрещенными под грудями руками. Ее пояс все еще был расстегнут, из–за чего верх юбки отделился от того места, где должен был удерживаться, и две кромки материи свисали свободно. У нее были по–современному узкие бедра, и у Брюса сложилось впечатление, что если она не застегнет свой пояс, то вскоре кое–что постепенно соскользнет. Но она по–прежнему не обращала на себя внимания; на лице у нее было хмурое, задумчивое выражение. Он заметил, что она стерла помаду, из–за чего ее губы пересохли, приобрели соломенный цвет и покрылись бесчисленными разбегающимися трещинками. Кожа у нее тоже была суховатой, но, натянутая, выглядела гладкой. Несмотря на совершенно черные волосы, она была белокожей. А глаза у нее, увидел он, были голубыми. Внимательнее присмотревшись к ее волосам, он обнаружил, что у корней они имели рыжеватый оттенок. Так что она их явно красила. Это объясняло отсутствие блеска.
Я знаю ее, снова подумал он. Я видел ее раньше, говорил с ней, она мне знакома — ее голос, манеры, выбор слов. Особенно выбор слов. Мне привычно ее слушать. Этот голос отменно мне известен.
Пока он это обдумывал, с крыльца в дом вкатилась огромная звуковая волна. Дверь распахнулась, и множество людей устремились внутрь, включая свет и переговариваясь. Пег и ее конторские приятели вернулись в дом, накупив имбирного пива.
Не моргнув глазом — как будто и не слышала шума, — Сьюзан сказала:
— Мне все это очень и очень интересно. Думаю, так оно и должно быть. Это ведь более или менее новое направление в торговле. Собственно…
Она повернула голову, когда на кухне появилась Пег с бумажным пакетом на плече.
