Газеты о С.Г. Левите
В преддверии декабрьской сессии была развернута кампания против С. Г. Левита и Медико-генетического института. Зав. отделом науки МГК ВКП (б) Э. Кольман созвал 13 ноября 1936 г. в Доме ученых собрание биологов и медиков для разоблачения «жульничества фашистских и фашиствующих ученых» и «расистских фальсификаций биологии». Кольман обвинил в идеологических ошибках Штефко [427] , но особенно жесткая критика была адресована МГИ и его директору. С. Г. Левит опроверг все обвинения Кольмана: аргументировал его некомпетентность в разбираемых вопросах и необоснованность критики. Возразить Левиту по сути дела было нечего, тогда активистка Д. З. Комиссарук «указала, что Левит по своим взглядам меньшевиствующий идеалист и фактически не разоружился».
Статья Кольмана на основе его доклада была напечатана установочным журналом [428] . Тенденциозное сообщение о собрании было напечатано «Комсомольской правдой» 15 ноября 1936 г. На следующий день «Известия» поместили маленький фельетон братьев Тур [429] , где речь шла о юбилее МГИ (пятилетие в марте 1935) и праздничной стенгазете: они сетовали, что там не нашлось места доносам на С. Г. Левита. Стиль Л. Д. Тубельского и П. Л. Рыжей («братья Тур – фельетонисты ОГПУ», как заметил акад. Д. С. Лихачев) и предмет критики усматриваются из фрагмента: «…Куцая «соломонова» мудрость профессора Левита и возглавляемого им Медико-Генетического института сводилась к таким откровениям, как признание абсолютного значения наследственности в происхождении почти всех болезней, фатальная биологическая предопределенность характера ребенка, и тому подобной ерунде…» Общее собрание МГИ три дня обсуждало фельетон и отвергло наглую безосновательную критику.
4 декабря 1936 г. Фрунзенский райком ВКП (б) исключил из партии С. Г. Левита «за связь с врагом народа, за протаскивание враждебных теорий в трудах института и за меньшевиствующий идеализм» (протокол № 53). Тогда-то «Известия» и братья Тур и возмутились тем, что МГИ не принял их предыдущее выступление за руководство к расправе. С. Г. Левиту ставили в вину подпись под письмом в защиту арестованного друга, Н. Карева; попытку на собрании «скомпрометировать работу прекрасного советского ученого Лысенко»; реплику «голоштанный марксист» в ответ на конъюнктурное выступление Н. П. Дубинина. Фельетонисты пошли теперь дальше и обвинили зав. Сектора научных институтов НКЗ Х. Г. Раковского и наркома Г. Н. Каминского в поддержке С. Г. Левита и МГИ [430] .
В ноябре журнал «Под знаменем марксизма» напечатал длинную, вялую, некомпетентную рецензию III и IV томов «Трудов» МГИ с целью подвести эти исследования под действие постановления ЦК ВКП (б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов» от 4 июля 1936 г. В этом постановлении говорилось, что «теория и практика так называемой педологии базируется на ложнонаучных, антимарксистских положениях. К таким положениям относится, прежде всего, главный «закон» современной педологии – «закон» фаталистической обусловленности судьбы детей биологическими и социальными факторами, влиянием наследственности и какой-то неизменной среды» [431] .
Григорий Наумович Каминский (1895–1938) последовательно поддерживал С. Г. Левита и его дело. Когда в № 1 «Бюллетеня» 2-го съезда невропатологов и психиатров, напечатанном накануне его открытия, оказалась мерзкая клевета в статье акад. М. Б. Кроля, обвинение Левита в расизме и фашизме, то Каминский провел через партгруппу съезда решение об изъятии «Бюллетеня». Кроль включил в статью написанный по заказу фрагмент: «Немало лженаучных теорий наши авторы протаскивали у нас, сами того не подозревая, смыкаясь со злейшими фашистскими и расовыми теорийками. Сколько чепухи написано в этом духе «школкой» проф. Штефко, или «школкой» проф. Ленца, или институтом проф. С. Г. Левита. Беспощадная борьба с такой лженаукой – одна из боевых задач нашего фронта». На следующий день «Бюллетень» был получен делегатами съезда, но без клеветнического фрагмента.
В речи при открытии съезда Каминский указал Кролю на его неподобающее поведение: «Если Вы объявляете людей фашистами, так надо знать, что это грозит им тюрьмой». Он также отметил, что к обсуждению вопросов генетики и наследственности съезд не готов: «Этими ключевыми проблемами медицинской науки, от которых невропатологи и психиатры не могут отойти в сторону, следует специально и серьезно заниматься» [432] .
Заказчики клеветы сообщили через «Правду», что Каминский взял под защиту пропагандиста «лженаучных теорий» [433] . Партгруппа съезда обсудила заметку в «Правде» и «полностью с ней солидаризировалась» [434] .
Статья в «Нью-Йорк Таймс»
Киевская медико-биологическая конференция, назначенная на осень 1936 года, была отменена. Ее главный организатор, акад. АН УССР И. И. Агол, был арестован 8 декабря. Мёллер из Москвы неофициально сообщает президенту Постоянного международного комитета О. Л. Мору в Осло, что было сочтено нецелесообразным проведение конгресса следующим летом и что официальное сообщение вскоре последует. 13 декабря из Москвы идет радиограмма, и на следующий день «Нью-Йорк Таймс» печатает уравновешенную статью хорошо информированного корреспондента об отмене Москвой всемирного конгресса. Среди советских ученых некоторые наиболее выдающиеся обвинены руководителями компартии в том, что они разделяют взгляды германских фашистов на генетику и даже покрывают «троцкистов»; это стало причиной отмены. Ботаник Т. Д. Лысенко, получивший признание правительства за опыты по «яровизации», оспорил ценность классической генетики, включая законы Менделя и хромосомную теорию, заклеймил их как «формальные» и не имеющие практической ценности. Лысенко заявил, что «генетика – развлечение, как шахматы или футбол» и критиковал ВИР и акад. Н. И. Вавилова за отрыв от практики. Профессора Агол и Вавилов, продолжает газетная статья, арестованы в Киеве по обвинению, связанному с троцкизмом. Недавно профессор Левит стал объектом жесткой критики партийной печати; это подтверждает предположение, что он попал в немилость у руководителей компартии, которые управляют всеми сторонами советской жизни, включая науку, литературу и искусство, а не только экономику и политику. Кульминацией кампании стало обвинение проф. Левита [на собрании 13 ноября] в разработке его институтом научных взглядов, враждебных советским теориям и дружественных нацистам, – что удивительно ввиду его опубликованных теорий, отметила газета [435] .
После торжественного открытия сессии ВАСХНИЛ «Известия» печатают «Ответ клеветникам» на статью двухнедельной давности: 1) «В СССР действительно не существует той “свободы:” генетической науки, под которой в некоторых государствах понимают свободу убийства людей или свободу уничтожения целых народов из-за их будто бы “неполноценности”». 2) Действительная интеллектуальная свобода существует только в СССР. Свидетельство – публичная дискуссия по генетике, которая идет в Сельхоз. Академии: «На заседании Академии, якобы арестованный, Вавилов выступает, как уже известно из советской печати, 22 декабря с докладом, критикующим научные воззрения молодого ученого Лысенко, а последний – выступает с докладом, критикующим антидарвинистический характер некоторых теоретических положений Вавилова. Насчет ареста Вавилова “Нью-Йорк Таймс” просто наврал». (Сталин тогда занимался Конституцией; отмена конгресса еще не была объявлена. Определенное впечатление, судя по суетливым откликам, произвело и выступление “Нью-Йорк Таймс”. Арест Н. И. Вавилова был отложен почти на 4 года. Но пафос текста заключался в том, что Вавилов теперь олицетворяет «отжившее, старое», на которое, по формуле Сталина, следует в свое время «поднять руку».) 3) «Господин Агол, ничего общего не имеющий с наукой, действительно арестован следственными органами за прямую связь с троцкистскими убийцами» (это обвинение означало смертный приговор). 4) «Генетический конгресс, ранее назначенный на 1937 год, действительно отложен на некоторое время по просьбе ряда ученых» (имелся ли в виду Сталин?), «пожелавших удлинить сроки своей подготовки к конгрессу…» [436] Среди прочего, Сталин желал международного признания грандиозной ВСХВ. Но ее не было! В сентябре 1937 года открытие выставки не состоялось. Затем Н. В. Цицин возглавил стройку, и выставка открылась осенью 1939 года.
На следующий день газета печатает заметку Вавилова, опровергающую мнение о несвободе исследований в СССР и сообщение о его аресте, еще через два дня – слова Генри Уорда, секретаря Американской ассоциации развития науки (AAAS): он рад, что Вавилов не арестован; он надеется на дальнейшее плодотворное развитие науки в СССР [437] .
Генетика человека на IV сессии
Н. И. Вавилов старательно избегал конфронтации и демонстрировал лояльность к партийному руководству. Он настаивал, чтобы Г. Г. Мёллер, один из четырех основных докладчиков, не касался генетики человека и ламаркизма. Но Мёллер, поддержанный Н. К. Кольцовым, объединил эти вопросы в заключительной части доклада. Он более четко повторил смысл аргумент Ю. А. Филипченко 1925 г., известный ему, в частности, от Кольцова, стойкого защитника генетики, ставшего в дискуссии 1936 г. лидером более активной антилысенковской части аудитории. Основную часть доклада зачитал Кольцов. Поблагодарив его, Мёллер прочел заключение, замененное в опубликованной стенограмме тремя вялыми бесцветными фразами. Повторим этот энергичный фрагмент.
